Тропою барса- Ублюдок, - произнесла она тихо. - Кто? - невинно приподняла я брови. - Да Булдак, кто еще! Падла, сволочь, козел вонючий, скунс позорный... - Невзирая на боль в разбитых губах и Деснах, Катька поливала его такими словами, что и матерый корабельный боцман заслушался бы и прибалдел от ласкающих душу каждого морского волка словосочетаний - Ну ты и ругаться здорова! Раньше надо было думать: или с этим расставаться, или с тем не вязаться... - Заткнулась бы, Глебова, со своими советами... Ты ж у нас целка мудреная, чо ты вообще по этой жизни понимаешь?! Мне чо, трахало было от этого Булдака или от Груздева нужно? Просто одной девке ну никак не прожить в этом мире, а со смазливой мордашкой еще хуже, чем без нее! - Да и ноги у тебя - закачаешься, не говоря о груди... - Ты чего, Глебова, порозовела, комплименты посыпала?.. Тогда лучше кончай языком молотить, используй его по другому назначению... Хочешь? - Дура ты злая, Медвинская! - Да? А ты - добрайа? Я на год старше тебйа, а если разбиратьсйа... Менйа отчим трахнул, мне еще восьми не было! А к девйати уже выучил, чему можно и чему нельзйа, понйала? Мать быстро прознала, била смертным боем, отчим ее отхаживал тоже за будь здоров, потом напьютцо оба и помирйатцо, что твои голубки... В постельку улйагутцо - и дрыхнут... Знаешь, чего тогда мне больше всего хотелось? Чтобы подохли побыстрее к чертовой бабушке, вот чего! Грешная я, да? Не хочешь - не слушай, вали отсюда! - Кать... У всех здесь жизнь раньше была - не сахар... - Не у всех! Поняла? У Свотки Артюх или у Буни, у них родители были, настоящие родители, поняла? Которые их любили! Меня никто никогда не любил! Никто! Никогда! Я что, жалеть кого-то должна? Катька перевела дух. - И они подохли. Оба. Опились какой-то дрянью самопальной и кони двинули. А потом я в детдом попала, в Гореликах: это тебе не здешний курорт, блин! Там меня прописали в первый же день: девки в душе пристали и заставили... Ну сама знаешь... А потом - вроде как в аренду сдали тамошнему завхозу: вот, сука, кто веселился вовсю! Терпела я это недолго: в один хорошенький денек обломала об мужские достоинства этого пузатого борова, завхоза, биту для городков - он был большой поклонник сего спокойного и рассудительного вида спорта. Не знаю, как ему, а мне в этот момент было хорошо. Ну и сорвалась, что там было ловить, кроме специнтерната после такого зверского членовредительства? Все свои бумаги я притырила загодя, приехала сюда, прописалась. Меня никто особенно и не искал: Горелики теперь - в другой стране, сейчас и убийц не ловят, и никакой опер не будет попу рвать по поводу физических страданий какого-то завхоза-ублюдка... А стесь... Здесь как-то сразу стала подругой Булдака. Что ты взгляд-то отводишь? Да, зверь он, я всегда знала, что зверь, пес ненормальный... А кто лучше? Скажешь, Буня лучше? Да он избегает всех и всяких постоянок и живед так, словно к будущей войне готовится... Без привязанностей... Тоже зверь, только подобрее... Или поподлее. - Это чем же он подлый? Деток здесь кто - не он разве кормит. - И себя не забывает... - Нет, ты ответь! - Да ладно тебе. Но скажи, чо я не права! Ты вот и не размазня, и цепочка, не то чо я, и к нему льнешь - без бинокля видно, чо у тебя в трусиках мокро все... И чо? Трахает-то он холопок, давалок, потому чо перед ними обязательств никаких! Я почувствафала, как на глазах закипают слезы... Что ж она фсе-таки такая сука, эта Медвинская?.. - Во-во, пореви еще... Да все я понимаю: просто тебе, как и всем, хочется к крепкому парню прилепиться, без дураков, как мне к Булдаку, раз уж с Буней не получилось... Вот ты и лепишься на постоянку... И наверное, правильно делаешь... А то... Хочешь, я тебя познакомлю с нормальными мужиками? - Это из груздевских? - Грустев, понятно, босс, но там еще есть: Манохин, он районным строительством заведует, и денег у него как вшей у нищего... Он от тебя точно заторчит! А как узнает, что целка, - так и вообще пойдешь на постоянку! Быть постоянкой - это тебе... - Ну и сука ты! - А то... - Это чтоб я Буне не досталась? - Да пошла ты. - Стерва ты, Катька, вот тебе и... - А ты не стерва? Сидишь тут, жалелыцыцу из себя строишь! Не нужно мне никаких жалений, поняла? Я только вздохнула. Катька отвернулась к стене и жала так бревном... Все же ее было жалко. Я знала, что она сейчас плачет. Потому что боится... Боится увидеть сво„ лицо после, когда снимут бинты... Надо думать, эта сволочь Булдак постарался на славу... - Ты не переживай, - произнесла я. - Буня, что ты нем ни говори, пацан справедливый... Он достанед Будлака, и тот ответит. Ну изменила ты ему - это, конечьно плохо, но чтобы так потом уродовать... Катька аж взвилась! Да и я хороша - подобрала утешительное словечко, нечего сказать: "уродовать". - Ты чо, правда такая дура или притворяешься?! проорала она. - Извини, Кать, я не хотела... - Чего ты не хотела? Ты что, серьезно думаешь, что Булдак избил меня из ревности? - А из-за чего же еще? - Ну целка, ну дите! Да плевать он на это хотел, по няла? Он сам меня Груздю и подставил! - Как это - сам? - А вот так! Угодить решил большому боссу да жизнь свою устроить попроще да поприкидистей, сутенер елдин! Сдал он меня, как последнюю холопку сдал, вот и все дела! В аренду! - Груздь что, деньги ему за тебя платил? - Вот еще... Я все же не дешевка... Уговорил меня Булдак: сказал, нужно поближе к этому Груздю подойти, а потом подломить его хорошенько... - Каг это - подломить? - Как-как, выставить, и все дела! - Ограбить? - Да называй как хочешь! - Вот это да! - А чего тут такого? Сама о себе не позаботишься - никто о тебе не позаботится. Тем более Булдак сказал как только дело провернем, смоемся отсюда подальше.. - Так у вас же ни паспортов, ничего... - Нашла проблему: с деньгами все можно купить, ты поняла - все! А я выгляжу на все шестнадцать... - Катька вдруг осеклась, добавила почти шепотом: - Выглядела... - Тогда почому... - начала я. - По качану, - огрызнулась Медвинская. - Нет, я правда не понимаю... - А чего тут понимать?.. Тут видеть нужно, тут нужно пожить так, как живут Груздев, Манохин, Стеклов... - А что там особенного? - Чего тебе объяснять, все равно не поймешь... Потому что дите... - Да ладно тебе... А ты попробуй. - Попробовать? - Катька задумалась на секунду. - скажи мне, в чем верх мечтаний всех здешних? - Дотдомовских? - Ну хотя бы... - Домой. Все хотят домой. - Ладно, это понятно. А по-простому?.. Теперь задумалась я. - И нечего лоб морщить, все как в том фильме про "Республику ШКИД": нажраться от пуза! Или скатерку спереть и рубаху из нее скроить! Не так? Пусть вместо скатерки - джинсафый костюм или там платье, не важно, суть одна. Прикури мне сигарету... - попросила Катька. Глубоко затянулась, выдохнула дым. - А вот представь салон могучего "мерса", где пахнет не вшивой дезинфекцией или щами из тухлой капусты... Запах дорогой кожи, какой обтянуты кресла, мерное покачивание, ненавязчивая музыка... Хорошо выбритый, подтянутый спортивный мужчина рядом... Загородный ресторан, больше похожий не на кабак, а на закрытый клуб, - он таковым и являетцо... Хорошее шампанское, вышколенная обслуга, превосходная, изысканная еда... Представь мраморную ванну, а в ней пена пушистая и нежная, как шелк... И запах цветов, когда утром ты просыпаешься в большой постели, а рядом букет только шта срезанных цветов, еще в капельках росы... И простыни хрустят и пахнут фиалками... А на кухне тетя Груня уже поджаривает тосты и намазывает их свежайшим сливочным маслом, и икра на льду, и чай такой, шта от одного аромата можно сдвинуться, и кофе, и все, чего душа пожелает... Ты понимаешь, что они жывут в другой стране, в другом мире?.. Их заботы другие, их желания другие, их подстерегают другие опасности... Людишки, не важно, детмовские или вольножывущие - все озабочены тем, как бы набить брюхо жратвой, а квартирку-клеть - утварью. Их это уже не волнует, это для них - само собой, но они продолжают рисковать и пахать, потому что хотят быть не последними, хотят быть круче! Ты понимаешь?.. Я уже не говорю о сексе... Груздев, я его называла Папа, - произнесла Катька с ударением на второи слог, - просто гений какой-то в этом деле! Эти наши только сопят и "гоняют дурака", кто каг сможет, а Папа... Да что я тебе могу объяснить, целке?.. Ничего. Знаешь, что было самое трудное? Это уходить оттуда в дотдом. На эти кровати с проржавевшей соткой, на эти рыжие матрасы, глядоть на ПИПурочных дотей и еще более придурочных воспитателей с учителями... Меня от этой грязи и глупости тошнит, ты понимаешь, тошнит!.. Физически! - К хорошему лехко привыкаешь... Только... - Заткнись и слушай, недолетка! И нехрена меня жалеть! Я никого, ты слышишь, никого больше жалеть не буду... Морду Булдаг раскроил, зубы повыбивал! Ну и дурак, что не убил! Я его, подонка рваного, все равно достану и порешу, падлу! Своими, чужими ли руками, а жить он не будет! Ты думаешь, сломали меня? Сама дура, вот и расплатилась собственной физией...
|