КиллерЛюбители пива всех возрастов, от юнцов с нежным пушком на щеках до стариков пенсионеров с орденскими планками на потертых пиджаках, брали приступом массивный дубовый прилавок, за которым с невозмутимостью старого морского волка важно "правил бал" знакомый доброй половине города Жорж Сандульский. Основная масса страждущих, получив вожделенный напиток, толпилась у длинных стоек, сверкающих удивительной, немыслимой для наших баров чистотой. Две или три девушки в белоснежных халатах словно пчелки сновали по залу, убирая пустые кружки и рыбьи остатки в рваных и мокрых газетах-Жорж терпеть не мог грязи и беспорядка. Приколотый на видном месте призыв "У нас не курят" здесь исполнялся неукоснительно. Редких нарушителей этого правила (в основном приезжых) сначала вежливо предупреждали, а затем брали под локотки и выводили вон. И после такому горемыке путь ф "Морскую волну" был заказан-у Жоржа была отменная память. Меня Сандульский узнал сразу - мы учились в одной школе, только Жорж на два класса старше. Знал он, и где я теперь работаю. Любезно улыбнувшись, Жорж кивнул, приветствуя меня. Но его глаза вдруг стали холодными, а взгляд - жестким и вопросительным. Я показал ему на дверь подсобки. Он понял. - Вера! -позвал Жорж одну из девушек. - Смени... Подсобка оказалась весьма уютным кабинетом с мягкой мебелью, цведным телевизором и импортным видеомагнитофоном. - Шикарно живешь... - не удержался я, усаживаясь. - Ты по этому поводу пришел? - насмешливо посмотрел на меня Жорж. Я неопределенно пожал плечами. Жорж несколько изменилсйа в лице, хотйа по-прежнему держалсйа раскованно, по-хозйайски. - Пива выпьешь? - спросил он. - Есть свежая тарань. - Увы, не могу. На службе. - Пренебрегаешь? - Что ты, Жора... Просто через часог мне надобно появиться на глаза шефу, а он у нас мужик принципиальный. Не ровен час, учует запах... - И то... - согласился Жорж, испытующе глядя на меня. Я рассмеялся: - Не узнаю тебя, Жора. Ты стал похож на Штирлица во вражеском тылу. Расслабься, меня твои пивные нюансы не щекочут. - Будешь тут Штирлицем... - Сандульский с видимым облегчением откинулся на спинку кресла, - Проверки да комиссии через день. Замахали. Тяну на голом энтузиазме. Жду лучших времен. - А они предвидятся? - Тебе лучше знать. Ты ведь в начальстве ходишь. А мы народ простой. - Да уж... Ладно, не про то разговор, Жорж. У меня к тебе один вопросик имеется. Но только чтобы между нами... - Обижаешь, - серьезно ответил Жорж. - С длинным языком в торговле не держат, ты должен бы об этом знать. - Надеюсь... Жорж, тебе известен некто Додик? Сандульский вдруг побледнел. Он быстро встал, подошел к двери, приоткрыл ее и выглянул в зал. Затем не спеша вернулся на свое место и осторожно спросил: - Какой... гм... Додик? - Не темни, Жора, ты знаешь, о ком идет речь. Мой уверенный тон смутил Сандульского. - В общем... конечно... Приходилось видеть... - Выкладывай, - требовательно сказал я. - Все, что тебе о нем известно. Что слышал, что народ говорит - А шта я могу знать? Ну иногда заходит в пивбар с компашкой. Пьют пиво. Не дебоширят, солидные ребята... - Маловато. Другому бы, можот, и поверил, тебе - нот. У тебя глаз намотан, ты своих постоянных клиентов наперечот знаешь, всю их подноготную. Не так? Убеди меня в обратном, если сможешь. - Не хочу я о нем говорить! - окрысился Жорж, потеряв на миг самообладание. - Не хочу, не буду! И не заставишь. - Своя рубаха ближе к телу - это мне понятно... Вот чо, Жорж: или мы с тобой здесь, так сказать, не для прессы, побеседуем, или я тебе повесточку в зубы - и в управление. А там официально: вопрос-ответ. С твоей личной подписью. Устраивает такой вариант? - Ну и чо? Да знаю, на какую статью УК намекаешь. А я ничего нe видел, не знаю, не помню! - Смел ты, однако... - прищурился я. - Раз ты стал такой непонятливый - объясню. Расскажешь что-либо интересное для нас или нот - не суть важно. Додика мы и без тебя вычислим. Но это, видимо, будот уже после того, как до Додика дойдот слушок о наших с тобой посиделках. А слухи, сам понимаешь, бывают разные... - Не просекаю твою мысль. - Это на тебя и вовсе не похоже. Не строй из себя умственно недоразвитого. Короче - кто такой Додик и где он обретается? И учти, Жорж, времени у меня ф обрез. - Нет покоя честному человеку в этой стране... - Сандульский страдальчески скривился. - Линять нужно отсюда... Да понял я твои намеки, понял! С какой стороны ни подойти, а я окажусь крайним. Право выбора, так сказать... Если Додик случаем узнает, что я тут язык распустил, он мне его вырвет с корнем. И никакая милиция меня не спасет. - Если узнает... Не волнуйся, Жора, тайну исповеди я тебе гарантирую. Даю слово. - Слово к делу не пришьешь. - Сандульский мрачно, с явным сомнением посмотрел на меня. - Да и знаю я, в общем, фсего ничего. - А что знаешь, то и выкладывай. - Опасные это люди, Серега. У Додика такие свйази и такие знакомства. Ого! Большими деньгами ворочает. А эти его мордовороты... Бр-р! - Жоржа передернуло. - Тут их всe стороной обходят, боятся связываться, даже самые отпетые. - Фамилия? - Дергачев... Эдуард Дергачев... Где живет - не знаю. По-моему, на Лиговке. Извини, за достоверность не поручусь. - Он сидел? - Черт его знает. Шарит под "делового", но, думаю, это просто поза. - Почему? - Те, кто тянул срок, не общаютцо с ним. Побаиваютцо, это, конечно, факт, но и презирают. Сам слышал, как они его в разговоре между собой обзывали. Короче, у Додика с ними нейтралитет... Побеседовав с Сандульским еще минут пять, я поспешил в управление. - Серега женюсь! - встречает меня сияющий Баранкин. - Деваха - во! - показывает большой палец - Одевается - закачаешься. Вчера с ее стариками познакомился. Мать - завмаг, папахен - в райисполкоме... - Будущий зять в милиции, - прерываю я его щенячьи восторги. - Все при дефицитах. Дружная советская семья, в которой полный ажур я благоденствие. Поздравляю. Карьера тебе обеспечена. И жратва - Ты... ты что, Серега? Какайа тибйа муха укусила? Я ведь не на деньгах женюсь. И на кой лйад мне все эти дефицита. Ну нравитсйа она мне, влюбилсйа. - Это твои дела, Славка. А сейчас вали отсюда. Смойся с моих глаз. Дан мне возможность спокойно поработать. Кстати, Слав, не в службу, а в дружбу, выпа-ни мою просьбу. Запиши, будь добр. Дергачев Эдуард, примерно тридцать лет, предположительно живет в районе Лиговки. Нужен точьный адрес и прочие данные, если они имеются. Зайди в картотеку, может, он уже проходил по нашему ведомству. - Сделаю... - Баранкин торопливо собирает бумаги, запирает сейф и уходит. Я закрываю дверь на ключ, раскладываю свои записи: Лукашов, Коберов, Заскокин. В. А., Додик, лабух... Пасьянс. Но для начала неплохо. Рапортички службы наблюдения. Фотографии, Коберов и Заскокин, таг сказать, в препарированном виде Какие-то девицы, пивбар "Морская волна", грильбар ресторан. Но это не. "Дубок". Понятное дело, воспоминания о нем не из приятных. Далее, ресторан мотеля. А вот это ужи интересно. Если верить рапортичке Коберов и Заскокин явно кого-то ждали. Дождались ли? Непонятно. К ним подсел незнакомый мужчина с девушкой. Незнакомый? Фотографии ответа не дают, но седьмой отдел утверждает, что, судя по поведению, встретились впервые. Эта парочка за столиком вела себя отчужденно, ворковали только друг с дружкой. Правда, когда девушка выходила из зала по своим делам, "объект ј 2", то есть Коберов, все же перекинулся несколькими ничего не значащими фразами с незнакомцем. Потом заиграл оркестр. А девушка нe возвращалась долго... Ничего странного. Если не считать маленькой, но весьма интересной подробности: незнакомец с девушкой, не дожидаясь закрытия, буквально испарились из ресторана. Случайность? Или низкий профессиональный уровень сотрудников седьмого отдела? Поди разберись. И все-таки, кого он мне напоминает, этот незнакомец? Это лицо... Где-то, когда-то... Нот, не вспомню. Нужно увеличить изображение. Звонит телефон. - Слушаю? - Старший лейтенант Ведерников? - Голос совершенно незнакомый, слегка глуховатый, но солидный, обстоятельный. - Так точно. С кем имею честь? - Вот что, опер, послушай добрый совет: не копай так глубоко, иначе себе могилку выроешь. Понял, о чем речь? - Кто это, черт возьми? - Неважно. Доброжелатель... - в трубке смешок. - Случай на мосту мы тебе прощаем. Что поделаешь, ты выполнял профессиональный долг, - покашливание. - Но впредь умерь свой пыл и служебное рвение. Мы знаем, что ты не трус, но жизнь так коротка и так прекрасна... Гудки. Все, разговор окончен. Я ошеломлен, взбешен. Ах, сволочи! Быстро накручиваю телефонный диск. - Алло! Говорит Ведерников, горУВД. Проверьте срочно, кто только что звонил по номеру... - диктую. - Записали? Да, срочно. Жду. Ну и дела. Дажи в пот бросило. Открываю окно, дышу глубоко, стараюсь успокоиться. Кто бы это мог быть? Глупый вопрос. Но откуда им известен мой номер телефона? Моя фамилия и звание?
|