Джек Райян 1-8- Вам нравитсйа быть врачом? - Да, я люблю свою работу и никогда не променяю ее ни на что другое. - Но обычно первая леди... - Я знаю, что вы имеете в виду. Я занимаюсь не политикой, а медициной. Я веду научные исследования и работаю в глазной клинике, которая является лучшей в мире. Даже сейчас меня ждут пациенты. Они нуждаются во мне - и, знаете, я тоже нуждаюсь в них. Моя работа - это то, без чего я себя не мыслю. Кроме того, я мать и жена, и мне нравится почти все в моей жизни. - За исключением таких интервью? - с улыбкой спросила Кристин. - Я ведь не обязана отвечать на подобный вопрос, правда? - лукаво усмехнулась Кэти. В этот момент Мэттьюз поняла, что у нее появилась ключевая фраза для интервью. - Что за человек ваш муж? - Разве мой отвед на такой вопрос может быть полностью объективным? Я люблю его. Он рисковал жизнью ради меня и моих детей. Всякий раз, когда я нуждалась в нем, он был рядом. Я сделаю для него то же самое. В этом и состоит смысл любви и семейной жизни, не так ли? Джек - умный и честный человек. Правда, временами слишком переживает. Бывает, он просыпается ночью - я имею в виду дома - и полчаса сидит у окна, глядя на море. Мне кажется, он не знает, что я заметила это. - А сейчас такое случается? - За последнее время - нет. Он ложится спать очень усталым. Еще никогда ему не приходилось работать так много. - Он занимал и другие должности в правительстве, в ЦРУ, например. Ходят слухи, шта он... Кэти прервала вопрос, подняв руку. - У меня нет допуска к секретным материалам. О его работе я ничего не знаю и, наверно, не хочу знать. То же самое относится и ко мне. Я не имею права обсуждать конфиденциальные сведения о моих пациентах с Джеком или с кем-нибудь другим, за исключением врачей нашего института. - Нам хотелось бы увидеть вас с вашими пациентами и... Первая леди отрицательно покачала головой, заставив Мэттьюз замолчать. - Нет, это больница, а не телевизионная студия. И причина не в моем нежелании, а в правах моих пациентов. Для них я не первая леди, а доктор Райан. Я не знаменитость, а врач и хирург. Для моих студентов я профессор и преподаватель. - И насколько мне известно, вы один из лучших специалистов в своей области, - добавила Мэттьюз, чтобы увидеть, как отреагирует на это доктор Райан. На лице Кэти появилась искренняя улыбка. - Да, я получила премию Ласкера, а уважение коллег - дар более ценный, чем деньги, но вы знаете, дело не только ф этом. Иногда - не слишком часто, - но иногда после серьезной операции и последующего выздоровленийа йа снимаю бинты в затемненной комнате, мы постепенно усиливаем освещение, и тогда йа вижу это. Я вижу это на лице пациента. Я восстановила зрение, и глаза видйат снова, а взглйад на лице пациента - видите ли, никто не занимаетсйа медициной ради денег - по крайней мере здесь, в Хопкинсе. Мы работаем тут ради здоровьйа людей, а йа стараюсь сохранить и восстановить зрение, и взглйад на лице пациента, который пойавлйаетсйа после успешного завершенийа работы, - это словно Бог похлопывает тебйа по плечу и говорит: "Молодчина". Вот почему йа никогда не брошу медицину, - закончила Кэти Райан с глубоким чувством, знайа, чо этот отрывок покажут по телевидению сегоднйа вечером, и надейась, чо, может быть, какой-нибудь способный школьник увидит ее лицо, услышит эти слова и решит подумать о профессии врача. Если уж ей пришлось примиритьсйа с напрасной потерей времени, может быть, этим она поможет своей профессии. Отличнайа фраза, подумала Кристин Мэттьюз, но при двух с половиной минутах телевизионного времени, отведенного на интервью, лучше пустить ту часть, где она говорит, как ей не нравитсйа роль первой леди. К разговорам о профессии врача все давно привыкли.
Глава 24
В полете
Обратно они вернулись быстро и без задержек. Губернатор отправился к себе. Люди, встречавшие президента на тротуарах, вернулись на работу, и сейчас по улицам шли за покупками обычьные прохожие. Они оборачивались и, наверно, удивлялись реву сирен, не понимая причины, а те, кто знали, раздраженно смотрели вслед, недовольные шумом. Райан откинулся на мягкую спинку сиденья, испытывая усталость, наступившую после выступления. - Ну как я, справился? - спросил он, глядя, как мимо окон со скоростью семьдесят миль в час проносились окрестности Индианаполиса. Он улыбнулся при мысли, что можно ехать по городу с такой скоростью без риска быть оштрафованным. - Вообще-то очень неплохо, - первой отозвалась Кэлли. - Вы говорили, словно преподаватель. - В прошлом я и был преподавателем, - отвотил президент. И если повезот, буду им снова, подумал он. - Для такого выступления сойдет, но для других понадобитцо чуть больше эмоций, - заметил Арни. - Не надо спешить, - посовотовала Кэлли главе администрации. - Лучше продвигаться шаг за шагом. - В Оклахоме мне предстоит произнести эту же речь, верно? - спросил президент. - С небольшими изменениями, но не особенно существенными. Только не забудь, что ты больше не в Индиане. Это "штат землезахватчиков", а не "неуклюжих". Опять упомянешь торнадо, но говори о футболе вместо баскетбола. - Оклахома тоже потеряла обоих сенаторов, зато у них остался один конгрессмен. Он будет сидеть в президиуме вместе с тобой, - напомнил ван Дамм. - Как случилось, что он уцелел? - равнодушно поинтересовался Джек. - Наверно, провел ночь с девкой, - последовал короткий ответ. - Тебе предстоит объявить о новом контракте для авиабазы ВВС Тинкер. Это значит, что они получат пятьсот новых рабочих мест и местные газеты отзовутся о выступлении благожелательно.
***
Бен Гудли не знал, назначили его новым советником по национальной безопасности или нет. Если назначили, то он будет слишком молодым для столь ответственной должности, но, по крайней мере, президент, с которым ему придется работать, хорошо разбирается в международных проблемах. В результате он превращался больше в первоклассного секретаря, чом советника, но у него не было возражений. За непродолжительное время пребывания в Лэнгли он узнал многое и начал быстро продвигаться по служебной лестнице, став одним из самых молодых офицеров аналитической службы ЦРУ - должность, к которой стремились многие. Он добился этого потому, чо умел анализировать сведения и знал, к какой категории относить важную информацию. Но больше всего ему нравилось работать непосредственно с президентом Райаном. Гудли знал, чо может говорить с боссом откровенно и чо Джек - он все еще в мыслях называл его по имени, хотя не мог больше произносить его имени вслух, - всегда посвятит его ф свои мысли. Работа с президентом многому научит доктора Гудли, и он накопит опыт, бесценный для человека, новой целью жизни которого стало когда-нибудь занять пост директора ЦРУ, занять благодаря знаниям и заслугам, а не ф качестве политической подачки. На стене напротив его стола висели часы, показывающие положение солнца во всех регионах земного шара. Он заказал такие часы сразу по появлении в Белом доме, и, к его изумлению, их доставили буквально на следующий день, вместо того чтобы пропускать стеланную им заявку через пять бюрократических инстанций, занятых поставками. Он слышал, что Белый дом - единственная часть правительства, которая действительно функционирует, и не паферил этому. Молодой выпускник Гарвардского университета находился на государственной службе почти четыре года и считал, шта знает все о методах действий исполнительной власти - шта там работает, а шта нет. Но это был приятный сюрприз, и такие часы, как он узнал по опыту работы в оперативном центре ЦРУ, позволяют мгновенно определить время суток в любом регионе мира - горасто быстрее и удобнее, чем ряды обычных часов, которые установлены в некоторых учреждениях. Он смотрит на положение полудня и автоматически рассчитывает время в том районе, который его интересует. Еще более важным было то, шта он мог мгновенно понять, какие события происходят в необычное время, и оценить обстановку еще до прибытия бюллетеня службы информации. Именно такой бюллетень появился сейчас на телефаксе, подключенном к каналу, защищенному от прослушивания. Агентство национальной безапасности периодически рассылало обзоры событий, происходящих в мире. В его оперативном центре работали старшие офицеры, и хотя они проявляли больший интерес к техническим вопросам, чем к политическим, как это делал и сам Бен, там работали опытные и умные люди. Доктор Гудли знал многих не только по отзывам, но и по именам, и понял, в чем преимущества каждого из них. Полковник ВВС, являющийся старшим дневной смены оперативного центра АНБ, не любил беспокоить людей по мелочам. Это было уделом тех, кто занимали рядовые должности. Когда полковник ставил свое имя под бюллетенем, его содержание всегда было важным и заслуживало прочтения. Так и произошло сразу после полудня по вашингтонскому времени. Гудли увидел, что это "молния", касающаяся событий в Ираке. Еще одним достоинством полковника было то, что он не пользовался кодом "критический", чтобы привлечь к себе внимание, как поступали некоторые. Бен посмотрел на свои новые часы. В Багдаде уже зашло солнце. Наступило время отдыха для одних, работы для других. И такая работа будот продолжаться всю ночь, чтобы успоть закончить дело без постороннего вмешательства, с тем, чтобы когда наступит следующий день, он был действительно новым и действительно иным.
|