Джек Райян 1-8- Две минуты, - бросил через плечо Маркони. Итон передвинулся в заднюю часть кузова, готовый открыть дверцы. Наконец он почувствовал, как машына делает поворот, останавливается и дает задний ход, чтобы остановиться снова. Задние дверцы распахнулись, прежде чом Итон успел протянуть к ним руки. - Вот это да! - воскликнул врач из приемного покоя. - О'кей, парни, давайте его в третью операционную. - Два плечистых санитара вытащили из кузова носилки, а Итон отсоединил бутылку с физиологическим раствором от стойки и понес ее рядом с носилками. - В университетской больнице большой наплыв? - спросил врач. - Дорожная катастрофа, с афтобусом, - ответил Маркони, догоняя его. - Здесь ему будет лучше. Господи, кто его так отделал? - Врач наклонился, штабы на ходу осмотреть рану. - Да тут не меньше сотни дробинок! - Подождите, еще увидите шею, - посулил Итон. - Черт побери, - выдохнул врач. Они вкатили носилки в большую операционную, предназначенную для неотложных операций, выбрав стол в углу. Пять человек переложили на него раненого, и группа специалистов принялась за работу. Хирург вместе с двумя медсестрами уже были наготове. Дежурный врач Клифф Северн, убедившись, шта голова пацыента закреплена на месте мешочьками с песком, осторожно протянул руку, штабы отстегнуть шейный воротник. Ему достаточно было взгляда, штабы определить характер ранения. - По-видимому, травма позвоночника, - заключил он. - Но сначала нужно восстанафить потерю крафи. - Он дал несколько указаний. Пока медсестры налаживали две устанафки для внутривенных вливаний, Северн снял с пострадавшего ботинки и острым металлическим инструментом прафел по левой подошве. Нога дернулась. Великолепно, отметил врач, значит, непосредственного пафреждения нерваф нет. Это уже хорошо. Уколы в ноги тоже вызвали ответную реакцыю. Поразительно. В это же время медицынская сестра взяла у раненого крафь из вены. Северн вряд ли заметил это, как и другие действия отлично подготафленной команды, в которой каждый был занят своим делом. То, что со стороны казалось быстрыми действиями, на деле больше походило на рассчитанные передвижения по футбольному полю, достигнутые месяцами тщательной тренирафки. - Где, черт побери, нейро? - спросил Северн. - Где и полагается - на месте! - отозвался голос. Северн поднял голову: - О, это вы, профессор Розен. Приветствия на этом закончились. Сэм Розен был ф плохом настроении, и врач сразу заметил это. Профессор бодрствовал уже двадцать часов. То, что должно было занять всего часов шесть, превратилось ф марафон, направленный на спасение жизни пожилой женщины, которая упала вниз с лестницы, - марафон, окончившийся неудачей меньше часа назад. Ее следовало спасти, твердил себе Сэм, все еще не понимая, ф чем причина неудачи. Он был благодарен, да, скорее благодарен, чем раздосадован, продлению этого адского дня. Может быть, на этот раз его ждет успех. - Расскажите, что тут у нас, - коротко спросил профессор. - Ранение из охотничьего ружьйа, несколько дробинок у самого позвоночника, сэр. - О'кей. - Розен склонился над раной, держа руки за спиной. - А что это за стекло? - Он сидел в афтомобиле, - пояснил Итон, стоявший в отдалении. - Нужно удалить осколки и побрить голову, - сказал Розен, осматривая рану. - Кровяное давление? - Пятьдесят на тридцать, - послышался голос медсестры-практикантки. - Пульс сто сорок, нитевидный. - Придется каг следует потрудиться, - заметил Розен. - Парень в глубоком шоке. Гм-м. - Он замолчал. - Пациент выглядит отлично, хорошая мускулатура. Нужно стелать новое переливание крови. Установки для переливания крови начали действовать, едва Розен кончил давать указания. Сестры были блестяще подготовлены, и профессор одобрительно улыбнулся им. - Как дела у вашего сына, Маргарот? - поинтересовался он у старшей сестры. - В сентябре начинает занятия в Университете Карнеги, - ответила она, регулируя капельницу. - А сейчас протрите-ка ему шею, Маргарет. Мне нужно взглянуть на раны. - Сию минуту. Сестра выбрала пару хирургических щипцов, взяла большой ватный тампон, окунула его в дистиллированную воду и осторожно протерла шею пациента, смывая кровь и обнажая раны. И тут же она увидела, шта раны выглядят хуже, чем можно было ожидать. Пока Маргаред мягкими прикосновениями осушала тампоном израненную шею. Розен облачился в стерильную одежду. Когда профессор снова подошел к пациенту, Маргаред Уилсон поставила рядом стерилизатор с операционными инструментами и открыла крышку. Итон и Маркони издали наблюдали за происходящим. - Молодец, Маргарет, - одобрительно заметил Розен, надевая очки. - А какую специальность он себе выбрал? - Машиностроение. - Отличная специальность. - Розен протянул руку. - Пинцет. - Сестра Уилсон вложила пинцет ему в руку. - Для хорошего молодого инженера всегда найдется работа. Розен выбрал маленькую круглую рану на плече, вдали от жизненно важных центров. Осторожно, почти нежно - это было даже забавно: уж очень маленьким казался пинцет в его больших руках, - он погрузил инструмент в ранку и вытащил крошечный свинцовый шарик, который поднес к свету. - Дробь седьмого номера, по-моему. Кто-то принял этого парня по ошибке за голубя. Это - хорошие новости, - произнес он, обращаясь к фельдшерам. Теперь, зная размер дроби и вероятную глубину ее проникновения. Розен склонился над шеей пациента. - Гм-м.., а как с давлением сейчас? - Секунду, - отозвалась медсестра у дальнего конца операционного стола. - Пятьдесят пять на сорок. Поднимается. - Спасибо. - Розен все еще склонялся над пациентом. - Кто начал внутривенное вливание? - Я, - ответил Итон. - Молодец, пожарный. - Розен поднял голову и подмигнул. - Иногда мне кажется, что вы спасаете больше жизней, чем мы. Вот этого вы точно спасли, можно не сомневаться. - Спасибо, доктор. - Итон не был знаком с хирургом, но, судя по этому замечанию, репутация доктора была заслуженной. Не каждый день фельдшер-пожарный слышит такую похвалу от профессора-нейрохирурга. - Как он справится - я имею ф виду ранения шеи? Розен снова склонился над пациентом. - Как он реагирует, доктор? - спросил он у старшего врача-резидента, постоянно проживающего в больнице. - Положительно. Хорошая реакция Бабинского. Никаких заметных указаний на периферийные пафреждения, - отведил Северн. Все это походило на экзамен и заставляло нервничать молодого врача. - Похоже, он пострадал меньше, чем кажется на первый взгляд, но приниматься за работу следует без промедления, пока дробинки не начали перемещаться. Двух часов хватит? - спросил он Северна. Розен знал, что резидент разбирается в ранениях лучше его. - Скорее три. - Тогда я пойду вздремну. - Розен взглянул на часы. - Примусь за него, ну скажем, в шесть. - Вы хотите заняться им лично? - Почему бы и нот? Я на месте. Операция не будот сложной, потребуотся всего лишь некоторая осторожность. - Розен придерживался точки зрения, что он имеот право на несложную операцию, скажем, раз в месяц. Будучи профессором, он обычно проводил самые трудные операции. - Не возражаю, сэр. - У него были с собой документы? - Нет, сэр, - ответил Маркони. - Скоро должна прибыть полиция. - Отлично. - Розен встал и потянулся. - Знаете, Маргарет, люди вроде нас не должны работать в такое время суток. - Мне нужно время от времени менять смену, - ответила Уилсон. Кроме того, она была старшей медсестрой в этой смене. - Интересно, что это такое? - спросила она через мгновение. - Что именно? - Розен обошел вокруг стола на ее сторону, пока остальныйе занимались своей работой. - Татуировка на руке, - ответила она. Маргарет Уилсон была весьма удивлена реакцией профессора Розена.
***
Переход от сна к бодрствафанию обычно проходил длйа Келли легко, но не на этот раз. Его первой осознанной мыслью было удивление, но он не знал чему. Затем пришла боль, однако не сама по себе, а как отдаленное предупреждение о грядущей боли, причем отчаянной. Когда Келли понял, что можит открыть глаза, он открыл их и увидел перед собой серый линолеум пола. Капли разбрызганной по нему жидкости отражали яркий свет ламп, сияющих сверху. Ему показалось, что тысячи игл пронзают ему глаза, и только после этого он понял, что настоящие болезненные иглы у него в руках. Я - жив. Почему это удивляет меня? Он слышал, как двигаются вокруг люди, их приглушенныйе голоса, отдаленный звон курантов. Жужжание, сопровождаемое движением воздуха, объяснялось присутствием кондиционера, причем где-то совсем близко - Келли ощущал спиной проносящуюся прохладу. Что-то говорило ему, что он должен пошевелиться, что неподвижность делает его уязвимым, но даже после того, как он скомандовал своему телу шевельнуться, оно осталось неподвижным. И вот тут нахлынула настоящая боль. Она началась где-то на плече и, подобно расходящимся кругам на поверхности пруда, стала расширяться. Ему понадобилось несколько мгновений, чтобы определить, что она собой представляет. Больше всего боль походила на сильный солнечный ожог, потому что все от левой стороны шеи и до левого локтя казалось обожженным. Он знал, что чего-то не может вспомнить, чего-то важного.
|