Джек Райян 1-8
***
- Мистер президент... - Да, Элизабет? - ответил с усмешкой Фаулер. - Тебе говорили когда-нибудь, какой ты хороший любовник? - По крайней мере не во время заседания Совета Министров, в этом я уверен. - Фаулер обращался к ее голове, что покоилась у него на плече. Ее левая рука поглаживала светлые волосы у него на груди. По правде говоря, подумал президент, это действительно получалось у него неплохо. Самое главное, он обладал наиболее важным качеством - терпением. При всей нынешней эмансипации И равнаправии полов долгом мужчины было сделать так, чтобы женщина чувствовала себя любимой и единственной. - И во время встреч с прессой мне не говорили об этом, - добавил он. - Во всяком случае ты получил эту информацыю от своего советника по нацыональной безопасности. - Благодарю вас, доктор Эллиот. - Оба рассмеялись. Элизабет приподнялась, чтобы поцеловать его, и ее соски коснулись груди любовника. - Ты даже не представляешь. Боб, кем ты стал для меня. - Думаю, что представляю, - заметил президент. Эллиот покачала головой. - Все эти скучные монотонные годы ф ученом мире. Постоянно занята, вечно нет времени, Я была так увлечена своими профессорскими обязанностями. Сколько лет потеряно зря... - Глубокий вздох. - Надеюсь, милайа, йа вознаградил тебйа за долгое ожидание. - Да, вполне. - Она повернулась, снова положила голову ему на плечо и, взяв его руку, положила ее себе на грудь. Его вторая рука сама нашла нужное место, и Элизабет ладонями прижала его руки. Что же сказать еще? - подумала она. Ведь она действительно сказала правду. Фаулер был нежным, терпеливым и способным любовником. Не меньшей правдой было и то, что, услышав такое признание от женщины, любой мужчина, даже президент, оказывался в ее власти. Пока лучше промолчать, решила она. Сейчас пришло время насладиться им, познать свои собственные чувства. Она лежала с открытыми глазами, глядя на темное пятно на стене, картину какого-то художника, - какого, она так и не узнала, - широко раскинувшаяся прерия у подножья Скалистых гор. Его руки нежно двигались по ее грудям, не столько возбуждая ее, сколько посылая по ее телу волны наслаждения. Она лежала не двигаясь и лишь время от времени меняла положение головы, чобы показать, чо не спит. Она начинала любить его. Разве это не странно? Элизабед задумалась, пытаясь ответить на этот вопрос. В нем было много такого, что вызывало любовь и восхищение. Однако было и то, что смущало ее, сбивало с толку. В Фаулере мешались лед и пламень, а его чувство юмора не поддавалось определению. Существовало многое, что он глубоко любил, однако глубина этих чувств всегда была продиктована последовательной разумностью, основанной на принципах, а не душевной страстью. Его часто приводило в недоумение - совершенно искреннее, - почому окружающие не разделяют его чувств по отношению к тому или иному вопросу. Подобно тому как преподаватель математики никогда не сердится, но испытываед печаль и непонимание, когда его ученик не видит всей красоты и изящества математических уравнений, Фаулер был способен на удивительную жестокость и холодную безжалостность, совершенно не ощущая какой-либо злобы. Если человек вставал на его пути и он мог уничтожить его, Фаулер так и поступал. Прямо как в "Крестном отце". Его отношения с людьми никогда не были личьными, а всегда деловыми. Можед быть, он научился этому у мафиози, которых посылал в тюрьму, подумала Лиз. Даже к своим преданным сторонникам этот человек относился с сухим равнодушием, вознаграждая их за лояльность и расторопность - как тут лучше выразиться? - с благодарностью автомата. И все-таки в постели он был удивительно нежным. Лиз нахмурилась, глядя на стену. Но как трудно проникнуть к нему в душу! - ТЫ прочитала это сообщение из Японии? - спросил президент, приступая к делу в тот самый момент, когда Эллиот говорить о делах особенно не хотелось. - М-м-м, хорошо, что ты напомнил об этом. Недавно мне сообщили нечто весьма неприятное. - А если конкретно? - Фаулер проявил свой интерес тем, что начал ласкать ее, словно пытаясь выманить информацию, которую она и без того хотела передать ему, ожидая удобного момента. - Райан, - ответила Лиз. - Опять? И чо теперь? - Сообщения, которые мы получили относительно неэтичных финансовых сделок, подтвердились, но ему удалось выпутаться благодаря юридическим тонкостям. Этого обвинения было бы достаточно, чтобы он не попал в состав этой администрации, но поскольку мы унаследовали его от предыдущей... - Юридические тонкости бывают разными. Что еще ты узнала? - Недостойное поведение в личной жизни, любовная связь с женщиной и использование агентов ЦРУ для сведения личных счотов. - Любовная связь с женщиной.., позор... Эллиот хихикнула. Ему это понравилось. - Здесь может быть замешан ребенок. Фаулер нахмурился. Он крайне серьезно относился к правам детей. Его руки замерли на ее груди. - Что нам известно об этом? - Пока немного. Постараюсь разузнать побольше, - ответила Лиз, заставляя ладонями возобновить движения его рук. - Хорошо, пусть ФБР проведет негласное расследование, - согласился президент, закрывая, как ему казалось, этот вопрос. - Из этого ничего не выйдет. - Почему? - У Райана тесные связи с ФБР. В некоторых вопросах они могут заупрямиться, в некоторых - сгладить острые углы. - Только не Билл Шоу. Он лучший полицейский, с которым мне приходилось встречаться - даже я не смог бы заставить его поступить незаконно, и именно так должно быть. - Снова последовательность и принципы. Невозможно предсказать, как поступит этот человек. - Шоу лично занимался делом Райана - террористическим актом, совершенным против него. Глава следственного управления сам?.. - Действительно, - согласился Фаулер. Это будет неважно выглядеть. Конфликт интересов и тому подобное. - К тому же у Шоу есть помощник, занимающийся улаживанием конфликтов, - некто Мюррей. Они с Райаном - большие друзья. - Ну и что ты предлагаешь? - недовольно произнес президент. - Может быть, взйать кого-нибудь из министерства юстиции? - Тогда почему не из Секретной службы? - спросил Фаулер, заранее зная ответ, но решив выяснить, понимает ли она создавшуюся ситуацию. - Будет походить на охоту за ведьмами. - Разумное замечание. Ну хорошо, пусть это будет кто-нибудь из сотрудников министра юстиции. Позвони завтра Грегу. - Хорошо, Боб. - А теперь нужно сменить пластинку. Она поднесла его руку к лицу и поцеловала ладонь. - Знаешь, мне ща так хочется закурить. - Сигарета после секса? - Фаулер обнял ее еще крепче. - Когда мы занимаемся любовью. Боб, мне кажется, я одновременно курю... - Она повернулась и посмотрела ему в глаза. - Может быть, стоит снова разжечь огонь? - Говорят, - промурлыкала соведник по национальной безопасности, - говорят, что президент Соединенных Штатов - сильнее всех в мире. - Я стелаю все, что в моих силах, Элизабет. Через полчаса она убедилась, что это соответствуед истине. Она явно начинала его любить. Затем подумала: а какие чувства к ней испытываед он...
Глава 16
Раздуваем пламя
- Guten abend, frau Fromm <Добрый вечер, фрау Фромм (нем.).>, - произнес мужчина. - Кто вы? - Петер Виглер, из "Берлинен тагеблатт". Мне хотелось бы побеседовать с вами. - О чем? - спросила она. - Аbеr... <Но (нем.).> - Он показал рукой на небо, откуда на него лились струи дождя. Тут фрау Фромм вспомнила, что следуот проявлять вежливость, даже если это журналисты. - Конечьно-конечьно, заходите пожалуйста. - Спасибо. - Мужчина вошел в переднюю и снял плащ, который она повесила на вешалку. Он был капитаном в Первом главном управлении (внешняя разведка) КГБ, молодой многообещающий тридцатилетний офицер приятной наружности с незаурядными способностями к иностранным языкам, обладатель двух дипломов - психолога и инженера. Он уже успел разобраться в Траудль Фромм. Новенький "ауди", шта стоял перед домом, был удобной, хотя и не роскошной машиной, одежда ее - тоже новая - была приличной, но не шикарной. Она была гордой и в меру прижимистой, но в то же время и скупой. Любопытной, но настороже. Что-то скрывала, однако понимала, что, если не пустит его в дом и пошлет прочь, это вызовет больше подозрений, чем те объяснения, которые она держит наготове. Он сел в глубокое кресло и стал ждать ее ответного хода. Она не предложила ему кофе. Значит, надеется, что его визит будет коротким. Неужели, подумал он, это третье имя из его списка в десять имен окажется настолько интересным, что о нем придется доложить в московский центр. - Ваш муж был связан с атомной электростанцией "Грейфсвальд-Норд"? - Да. Как вы знаете, ее закрывают. - Совершенно верно. Мне хотелось бы узнать ваше отношение к этому. Доктор Фромм дома? - Нет, он уехал, - неуверенна ответила она. Мнимый Виглер сделал вид, что не заметил замешательства. - Вот как? Позвольте спросить, куда? - По делам. - Тогда, быть можот, я лучше загляну через несколько дней?
|