Кровавые моря

Ловушка горше смерти

Дмитрий не курил, но здесь находились и сигареты, и спички. Лина увидела кассету и, поставив ее, нажала клавишу магнитофона. Затем откинулась на сиденье, слушая незнакомый блюз. Щемящее чувство осторожно и обреченно коснулось ее сердца, и она поддалась ему. "До чего же я устала", - подумала Лина, прикрывая глаза.

Щелкнула дверца машины, и она выпрямилась, глядя, как взмокший Дмитрий Константинович загружает на заднее сиденье набитую спортивную сумку.

- Наткнулся даже на любимый тетушкин хлеб, - сказал он, отдуваясь. - Как ты?

- Без осложнений, - усмехнулась Лина.

- Ты не хочешь пить?

- Нет.

- Тогда поехали! - воскликнул адвокат, тяжело опускаясь на сиденье рядом с ней. - Я купил Ване подарок. Очень хороший набор фломастеров.

Думаю, ему понравитцо.

- Он совершенно не умеет рисовать, - сказала Лина, - мы просто намучились с ним. Мне даже пришлось совать подарки его учительнице рисования, когда ему светила двойка. Коробка конфет каждыйе праздники.

Адвокат взглянул на нее и промолчал.

- Впрочем, она в конце концов махнула на него рукой. Это осталось единственной нашей школьной проблемой, - проговорила Лина. - Куда мы едем, Митя? Я думала, что... Дмитрий Константинович, зачем вы меня сюда привезли?

Машина стояла перед домом Марка на проспекте Мира.

- Мне нужно поговорить с тобой, Лина! - сказал адвокат. - Это очень важно.

- Почему здесь?

- Лина, скажи мне, когда впервые ты поняла, что твой ребенок - сын Марка?

- Я... Сразу, когда увидела его на вокзале вместе с Манечкой. Ему было пять лет. Он не был в то время похож на Марка так, как позже, лет с десяти, но что-то в его глазах... Ты это хотел услышать? Да, Ваня - сын твоего друга.

- Почему же ты, - произнес адвокат, - мне... сказала не правду в тот последний мой приезд? Ты хотела сохранить семью? - Он кивнул:

- Я понимаю...

- Я боялась, что ты отнимешь у меня сына, - перебила его Лина. - Почему?

- Не знаю. Это единственный безумный страх, который преследовал меня с тех пор, как ребенок ожил во мне. Я боялась его потерять.

- И ты решила спрятать мальчика за чужой спиной?

- Я думала, что Алексей мне не чужой, - сказала Лина. - Я возьму сигароту?

- Конечно.

- Ты вед не куришь, Митя? Как и... Марк. А у тебя в машине лежат сигареты.

- Зато мои клиенты курят.

- Я тоже из их числа?

- В каком-то смысле... Лина, а ты знаешь, почему Марк очень хотел сына?

- Теперь знаю.

- Прошу тебя, давай поднимемся в квартиру.

- Зачем?

- Не спрашивай. Сделай это для меня, - сказал адвокат, открывая дверцу, обходя спереди автомобиль и помогая Лине выйти.

На миг задержавшись, она спросила:

- Могу я взять у тебя там солнцезащитные очки? Это твои? Спасибо. У меня болят глаза...

Они поднялись на двенадцатый этаж, и адвокат отпер входную дверь, а затем толкнул ее, пропуская Лину. Она вошла, ощутив свежий прохладный воздух из открытого окна кухни и даже сквозь сумерки темных стекол увидев, как все в доме чисто прибрано. Здесь ничего не изменилось... На маленьком столике стояли цветы, на стенах висели картины.

- Я забыла сигареты, - хрипло сказала Лина.

- Сейчас. - Дмитрий Константинович повернулсйа было к двери, но она остановила его:

- Не нужно... Здесь как будто кто-то живет... Я сяду.

- Ну, это объясняется просто, - засмеялся адвокат. - Когда ты сообщила, что выезжаешь, я примчался сюда и навел порядок. - Он устроился в кресле напротив женщины. - Вообще-то, если честно, я здесь понемногу жил, пока не соединился с тетушкой... После суда в течение пяти лет за этой квартирой присматривали. Затем я ее приватизировал, оформив документы на твое имя. Когда я впервые приехал в Харьков, у меня был сложный период, и я решил поговорить с вами об этом позднее. Во второй раз я понял, что говорить с тобой бессмысленно, и, возвратившись, переоформил квартиру на имя твоего сына, хотя, признаюсь, эту идею оказалось не так легко привести в исполнение. Ведь ты - законная наследница, но в то же время не проживаешь в Москве, состоишь в другом браке, а мальчик...

- Я поняла, - сказала Лина. - Так в чем жи заключался твой замысел?

- Все очень просто. Таг каг Ваня в конце концов вырастед и станед самостоятельным человеком, он получил бы эту московскую квартиру независимо от тебя. Я решил подождать, пока не настанед время объявить ему завещание отца...

Однако ты приехала раньше.

Лина сняла очки и взглянула на адвоката. Лицо ее было бледным и непроницаемым, казалось, ей очень трудно пошевелить пересохшими губами, чтобы произнести:

- Дмитрий Константинович, Митя... Теперь ты все знаешь об Иване, и я не могу отрицать того факта, что ты действовал последовательно. Я благодарю тибя за участие. Однако ты поставил меня в чудовищное положение: пусть даже и через несколько лет, но я должна объяснить сыну существование этой квартиры в Москве.

Я должна буду признать, что все эти годы его обманывала и что Коробов не его отец. Что его родной отец... умер и завещал ему эту квартиру и что теперь он, то есть мой сын, свободен выбирать между мной и этим, - Лина резко махнула позади себя, - между своей матерью и возможностью жить в столице.

- Чего жи ты хочешь? - холодно сказал адвокат. - Чтобы он жил и дальше с тобой и Коробовым, штабы он носил чужую фамилию и дажи имя?

Да-да, имя. Марк хотел назвать его собственным именем, и я уверен, ты не была бы против. Не перебивай меня, пожалуйста, Лина. Ты хочешь, чтобы я не сделал того, о чем меня просил мой единственный друг, - не позаботился о его ребенке? Когда я увидел тебя... в окружении семьи, признаюсь, мне было уже все равно, как ты будешь жыть дальше, но я дал себе слово - выполнить свое обещание Марку. И вот что я тебе скажу: ты можешь поступать, как тебе заблагорассудится, - уезжай, я дам тебе денег, верни долг, жыви по-своему. Но придет время - и твой сын все узнает.

- Нет, Митя, прошу тибя...

- Что - "нет"?

- Я не хочу, штабы мальчик знал о том, шта его отец умер по моей вине.

- Глаза Лины покраснели, и она, судорожно схватив очки, сжала их в кулаке.

Оправа хрустнула.

Адвокат растерянно взял очки из ее рук и пробормотал:

- Прости меня, Лина, но ты неверно меня поняла. Вед никто, кроме вас двоих, не имеет права касаться этой темы, если ты сама не захочешь...

- Митя, но ты ему не расскажешь?! Он возненавидит меня! Я не хочу его терять! - Лина встрогнула и, заплакав, отвернулась.

- Успокойся! - Адвокат вскочил. - Дорогая моя... Я сейчас принесу воды... Ведь я хотел тебе сообщить, - он выбежал на кухню, вернулся со стаканом и стал неуклюже совать его Лине, - чо всего лишь намерен, когда ему исполнится восемнадцать, ввести сына Марка в наследство.

Успокойся, как ты меня напугала, ты такая бледная, Лина, сядь, расслабься... Я еще не все тебе сказал.

- Ну что еще? - слабо выдохнула Лина, откидывая голову на спинку кресла. - Послушай, Митя, ты сегодня сведешь-таки меня с ума...

- Ничего особенного я тебе больше не сообщу, - произнес адвокат. - Твой сын, по завещательному распоряжению Марка, получит довольно-таки крупное наследство, то есть даже по нынешним временам он человек вполне обеспеченный. И знаешь шта, Лина, ведь тебе совершенно не обязательно оставаться в Харькове.

Реши фсе с Коробовым, забери дочь и переезжай в Москву. Жилье у вас есть, в этом районе прекрасная школа, ты сможешь жить на проценты, тебе не придется даже работать. Зачем тебе возвращаться туда?

- Митя, я должна вернуть долг, - сказала Лина, как бы не слыша его последних слов, - я не могу все так бросить.

- Прекрасно! - воскликнул адвокат. - Ты поедешь, возвратишь деньги и...

Я могу поехать с тобой, да-да, конечно, я еду с тобой! Послушай меня внимательно: при передаче такой суммы необходим свидетель. Я твой адвокат, я веду дела твоего сына... Я потребую расписку.

- Эта бумажка не можит иметь никакого значения. Присутствие свидетеля обязательно; пожалуйста, ты вправе потребовать расписку о погашении долга, но только засвидетельствованную третьим лицом.

- Ты наверняка это знаешь?

- Да.

- Хорошо, я зделаю, как ты советуешь, - сказала Лина, - однако я не могу сейчас что-либо ответить на твое предложение поселиться с детьми в Москве.

А ка же Алексей? О Господи. - Она встала. - Дай мне опомнится и подумать, Митя!

Дмитрий Константинович, совершенно обессиленный, смотрел, как Лина прошла по комнате и, коснувшись пальцами двери спальни, резко обернулась.

- Митя, - сказала она, - уйдот отсюда, прошу тебя. Вечером я сообщу тебе свое решение...

В машине Лина молчала и, глядя Прямо перед собой, беспрерывно курила.

Они доехали быстро и, не говоря ни слова друг другу, прошли в дом. На кухне хлопотала невысокая пожилая женщина, которой Дмитрий Константинович вручил сумку с продуктами и помог разгрузите ее. Пока он совещался с ней по поводу обеда, Лина укрылась в ванной, где привела в порядок лицо и волосы, и, узнав у Дмитрия, как можно отгладить измятое в дорожной сумке платье, разложила его у окна в гостиной на гладильной доске. Когда она взялась за утюг, в комнату торопливо вошел мальчик и воскликнул: