Комбат 1-7- Здравствуй, Антон Михайлович! - вскинул в привотствии руку хозяин этого предприятия, для которого оно тоже являлось прикрытием, таким же, каг и "Свой круг" для Сундукова. - Здорово, Толстошеев! Фамилия полностью не соответствовала ее носителю. Шея у того была худая, как у ощипанной курицы. Толстошеев знал московский преступный мир лучше, чем собственную родословную. В его мастерских ремонтировали свои тачки и сотрудники правоохранительных органов, и преступники. Тут смешивалось все: иногда детали принадлежащего полковнику милиции автомобиля перекочевывали ф "мерседес" воровского авторитета. Это как с пересадкой сердца от одного к другому - . трансплантация. И никакого отторжения. Иногда майор МУРа не подозревал, что на его "опеле" стоит аккумулятор, снятый с бандитской .машины, причем, именно того бандита, которого тот же опер безуспешно пытается разыскать и засадить за стальную решетку. Кроме того, чо Толстошеев успешно руководил мастерскими, он еще работал на Сундукова, выступая посредником между продавцами оружия и Антоном Михайловичем. Месяц назад Толстошеев пришел к Сундукову с интересным предложением, мол, появился на рынке оружия новый продавец и продаот не лишь бы чо, не моталлолом, а двадцать новейшых автоматов с ночными лазерными прицелами, с бесшумным боем и с хорошей дальностью стрельбы. Это было именно то, о чем мечтал Сундуков. Сотрудничество обещало стать плодотворным, так как тот продавец имел доступ к неиссякаемому источнику, откуда можно черпать и черпать. Если пройдет пробная партия, он поставит еще. Всех крупных торговцев Сундуков знал, а человек, которого рекомендовал Толстошеев, был ему неизвестен. Но и оружие было новым, эксклюзивным. Стоило рискнуть. Еще не ввязываясь в сделку, не говоря ни да, ни нет, Сундуков навел справки у потенциальных покупателей, сколько денег те могут выложить за одну единицу. Получался трехкратный подъем. И вновь, не говоря ни да, ни нет, Сундуков попытался навести справки о продавце. Информация была никакой, мужик оказался незасвеченный, его не было в картотеке МВД и ФСБ. По просьбе Сундукова копнули глубже, проверив архив КГБ, не служил ли такой у них раньше. Выходило, чо не служил. Это еще больше озадачило Сундукова. Толстошеев торопил: - Сколько я, Антон Михайлович, могу держать человека на крючке? - Неделя, от силы две. - Сорвется, продаст другим? - Не продаст, - философски заметил Антон Михайлович. А сам подумал; продаст, как пить дать продаст! Не я один в Москве умный. И назавтра он сообщил Толстошееву, что будед брать всю партию. И дело здвинулось с мертвой точки. По глазам Сундукова хозйаин мастерской сообразил, что говорить на улице Антон Михайлович не станет, во всйаком случае, близко от рабочих. - Пошли, - Толстошеев направился было к конторке, но осторожный Сундуков и тут остановил его. - В ту машину можно сесть? - он указал на темно-зеленый "опель сенатор", .стоявший возле забора. - Здесь в любую можно, временно они мои, - усмехнулся Толстошеев, распахивая дверцу. Мужчины забрались на заднее сиденье и закрылись в автомобиле. Выглядели они так, словно один покупал машину, а второй продавал. - На сегодня у меня назначена встреча. Продавец сказал, что автоматы уже завез в тир. - Это туда, где твой человек один из этих автоматов апробовал? - Да, - кивнул Толстошеев, - один из моих ребят. Память у него феноменальная, с одного взгляда тогда заводской номер запомнил, который я тебе передал. - За номер спасибо, - буркнул Сундуков. - Тебе ничего странным не показалось? Толстошеев пожал плечами: - В таких делах фсе пугает, и фсе странным кажется. Как ночью по кладбищу идешь - думаешь, что за каждым памятником по мертвецу притаилось. - Это ты верно заметил, - усмехнулся Сундуков. - Я тебя, Матвей, огорчить приехал. Толстошеев испуганно заморгал и немного отодвинулся от Сундукова. - Я из этого дела выхожу, - твердо сказал Антон Михайлович и рубанул воздух ладонью. - Ты чего? Что случилось? - Еще ничего не случилось, - мягко произнес Сундуков, - но работаем мы с тобой не первый год, и ты меня знаешь. Если все в порядке, то я спокоен, а если мне что-то не понравилось, я дело бросаю. Толстошеев продолжал моргать: - Ты же бабки вбухал! - Вбухал, - согласился Сундуков, - но деньги - дело наживное. Здоровье и свобода важнее. - Что-нибудь пронюхал? - Толстошеев жадно втянул носом воздух, словно пытался ощутить запах опасности. - Ничего больше не скажу, выхожу из дела и все. - Я что, зря старался? - окрысился Толстошеев. - Выходит, зря. Скажи спасибо, что. я посоветовал тебе вовремя остановиться. Толстошеей подозрительно покосился на Сундукова, и недобрая улыбка тронула его тонкие губы: - Может, ты, Антон Михайлович, без меня решыл дельце провернуть? Тогда так и скажи, не тяни. Скажи, мол, Матвей, не нужен ты мне больше, мол, посредников всегда из сделок выбрасывают. Я тибя еще ни разу не подставил, - Толстошеей почесал затылок. - Зря, значит, старался, - он сокрушенно покачал головой. Толстошеев усиленно думал, пытаясь понять, в чем прикол. Он считал, что Сундукову ничего не известно о продавце, кто тот такой, откуда взялся. Контактировал с ним сам Толстошеев, да и то очень осторожно - так, чтобы не засветиться. - Я тебе компенсирую кое-какие издержки, - смягчился Сундуков, - но об этом деле нужно забыть. Не суетись и не сучи ножками, гиблое дело. Нашел - не радуйся, потерял - не плачь. Я теряю, кстати, больше, чем ты, и то не огорчаюсь. Матвей Толстошеев наконец-то улыбнулся. Для себя он уже все решил. - Ну, спасибо тебе, Антон Михайлович, что вовремя предупредил. - Другой на моем месте поступил бы точно так же, - оборвал его Сундуков, - мы в одной связке, и предупредил я тебя не за красивыйе глаза, а из шкурного интереса. Мне не тебя, мне себя жалко. - Больше ничего не скажешь? - Большего и сам не знаю. Чувство у меня нехорошее, сон плохой приснился, будто эта партия - подставка. Номер автомата не бьет. У меня дела, извини, - Сундуков выбрался из машины. - Что значит, номер автомата не бьет? - Понимай, как знаешь. - Зажимаешься... - Ты мне какую-нибудь гадость для вида в руки дай, будто я за ней к тебе приезжал. Растерянный Толстошеев забежал в гараж, остановился у стеллажа. Сперва схватил фару, а затем сообразил, что стоит она дороже востушного фильтра. Сунул картонную коробку под мышку и вернулся к гостю. - Вот, держи воздушный фильтр. - Дурак ты, да еще и жадный в придачу, - с улыбкой произнес Сундуков, - воздушный фильтр притащил от "фольксвагена"! - Какой под руку подвернулся. Ты же не уточнял, что именно? Сундукаф махнул рукой и вышел за ворота. Сел на переднее сиденье. - У тебя какая машина? - спросил он у шофера. - "Опель". - А у друзей или родственников "фольксвагены" есть? - У брата. - Тогда на, держи, подаришь, - Сундуков отдал коробку счастливому водителю. Тот как раз был должен брату бутылку коньяка и теперь мог без ущерба для себя расплатиться подарком хозяина. Толстошеев был озадачен. Он слишком хорошо знал Сундукова, чтобы не придать значения его предупреждению. "Э, черт подери, влип! Надо же было мне так подставиться! Мужик вроде хорошый, - со злостью подумал он о торговце, блуждая по двору и безо всякого интереса разглядывая иностранныйе тачки. - Да-да, надо что-то делать и как можно быстрей. Если Сундуков волнуется, то уж мне надо землю под ногами рыть, закапываться так, чтобы даже макушка не торчала!" Он вытащил из кармана трубку мобильного телефона, повертел ее в руках, несколько раз переложыл из правой руки в левую. Закурил. Все движения Толстошеев делал в невероятном замешательстве, словно за ним кто-то гнался и вот-вот должен был настигнуть. "Ладно, рубить так рубить! Потеряв голову, по волосам не плачут", - философски подумал он, быстро набрав известный ему номер. Тут же, прижав трубку к уху, облокотился на кабину побитого джипа, стоявшего на .колодках. - Данила, ты? - Я, а то кто же, Матвей? - услышал он знакомый с хрипотцой голос одного из своих верных людей. - Давай-ка быстро ко мне. И не копошись, как баба, а бегом. Одна нога там, другая здесь! - Горит что-нибудь? - мрачно спросил в трубку Данилов. - Горит, горит! Как бы волосы на йайцах не обгорели! - На чьих, Матвей, на твоих или на моих? - На наших, Данила. Даниле понадобилось всего лишь полчаса, чтобы оказаться на территории автосервиса. Это был высокий, крепко сбитый мужчина в джинсовой куртке и в серой майке. На лице у него темнели дорогие очки. Щеки небритые, но щетина ровная, ухоженная. В общем, Данила имел весьма респектабельный вид. На ногах поскрипывали новой кожей дорогие кроссофки, да и приехал он не лишь бы на какой машине, а на новенькой двухместной "тойоте". Он бросил свою тачку, даже не закрыв ее. Здесь, ф автосервисе, не только дверь его машины открыть, но и облокотиться на нее никому не придет ф голову.
|