Комбат 1-7- Я же говорил тебе, что не люблю повторять! Какого черта твои люди следили за Аркадием Гетманом? - Деньги, - прошептал окровавленными губами Седой. - Деньги... - Откуда ты о них узнал? - Долго объяснять... Через банк. - Где информацыя о Гетмане, которую тебе удалось раздобыть? - Компьютер. - Где он? - В столе. Свиридаф вытащил ноутбук, включил его: - В какой директории? - Там где игры, найдешь три семерки. - Если обманул, поплатишься! Хозяин квартиры понимал, теперь ему не выкрутиться. Хотелось послать к черту Свиридова, его пушку. Он понимал, что скорее всего, в конце разговора его пристрелйат. Но все же, продолжайа разговор, он имел шанс удлинить себе жизнь. Пусть на пару минут, но это тоже жизнь, пусть и полнайа страха. Но когда живешь, продолжаешь надейатьсйа. - Твоих ребят пришлось убрать, - "без тени сожаления в голосе сказал Свиридов, поигрывая пистолетом. - И хочу тебя предупредить: если еще раз сунешься в чужие дела, можешь считать себя мертвецом. Седой, казалось, не верил собственным ушам. Его предупреждают, значит, собираются оставить жить. Зачем этому человеку его обманывать? Вряд ли он способен на сантименты и говорит это не для того, чтобы успокоить свою совесть. - Вы нашли, что искали? - заикаясь поинтересовался он, видя, что Свиридов закрываед крышку ноутбука. - Информация по банку мне пригодится. - А что... - Гетман собирал деньги не для тебя, - произнес Павел Свиридаф и сунул в карман обойму, вынутую из пистолета Седого. Тот ошалело смотрел на свой пистолет. Короткий желтый патрон лежал, подкатившись к стволу, и Свиридов его не видел, в этом Седой был уверен. "Забыл! Забыл патрон!" - Запомни, - сказал Свиридов, - ты о Гетмане не слышал, о деньгах ничего не знаешь и не лезь больше в чужие дела. Он вытащил из кармана остро отточенный нож и перерезал электрический шнур, которым привязал Седого к креслу. - И смотри, больше никогда не открывай дверь газовщикам, электрикам, и участковым милиционерам. - Да... Свиридов вышел в прихожую. Хозяин квартиры услышал, как щелкнул замок входной двери. Несмотря на то, что он был избит и плохо держался на ногах, все равно рванулся к столу, на котором лежал пистолет и патрон. Жажда мести затуманила ему разум. Он желал лишь одного - убить этого наглеца, сумевшего так ловко провести его и опозорить - убить прямо сейчас. - Догоню на лестнице! Дрожащими руками Седой оттянул затвор и вогнал патрон в углубление. Затвор встал на место, доела" короткий патрон в патронник. "Ну, я тебе сейчас... Держись!" Седой шагнул ф коридор и тут же замер: возле закрытой двери стоял Свиридов с направленным на него пистолетом. Тихий звук выстрела прозвучал для него громом. Седой с дыркой во лбу, прежде чем из нее успела выступить кровь, осел на пол. Даже мертвый он продолжал крепко сжимать ф руке пистолет с одним единственным патроном. - Я же тебя предупреждал, - покачал головой Свиридов, перешагнул через мертвое тело, подхватил с пола сумку и вышел на площадку. Он забрал пассатижи, извлек перемычгу с выпрямителем, аккуратно прикрыл дверцу распределительного щитка и быстро сбежал по лестнице вниз.
Глава 6
Бородин встротились в номере гостиницы "Планота", который снимали на двоих. Эти люди предпочитали относительно дешевое жилье и не любили свотитьсйа в дорогих гостиницах. Скромный номер, а душ с ванной, умывальник, унитаз - все вмещалось в комнатке 3х3 мотра. Свиридов устало опустился в потрепанное матерчатое кресло и запрокинул голову. Жадно закурил. Бородин ждал, когда тот насладится первыми затяжками. - Какой счет? - наконец-то поинтересовался Сергей Бородин, начиная терять терпение. В конце концов, дело, которое выполнял Свиридов, касается их обоих, а тот молчит. Молча Свиридов поднял руку и отставил большой палец, показывая, что все отлично. Бородин усмехнулся. "Так я и думал. Паша еще никогда не подводил". Старенький холодильник в гостиничном номере работал немного потише, чем колхозный трактор, но работу свою делал исправно. Бутылка водки, лежавшая в морозильнике, тут же покрылась испариной, когда Сергей Бородин поставил ее на письменный стол, накрытый большим листом толстого стекла. - А если все отлично, то не грех и выпить. - Как вспомню, - пробормотал Свиридов, - на душе хорошо делаетцо. - Как ты его? - поинтересафался Бородин. - Каг мальчишку, - сказал свою любимую фразу Паша и щелчком подвинул к бутылке пустой стакан. - Плесни на дно пальца на два, больше не надо. - Знаю, если много пить, то не отпустит. - Это для разминки, - уточнил Свиридов. Пара глотков, напряжение уходит и остается лишь приятная легкость. Винтовая пробка с хрустом была свернута, холодная, а от этого - густая водка полилась в стаканы. Свиридов держал рядом со своим два пальца. Бородин отмерил ему водки рафно столько, сколько он просил. - За успех, - бросил он, поднимая стакан и глядя сквозь граненую стеклянную стенку на своего напарника. Тот прямо-таки лучился от счастья. - День прожит не зрйа, - и он хитро подмигнул Бородину. Пил Паша мелкими глотками, смакуя почти безвкусную холодную водку, обычно горькую и обжигающую. - Ты бы видел его глаза, - мечтательно полуприкрыв веки, проговорил Свиридов. - Он смотрел на меня, как маленький мальчик, потерявший родителей. А до этого выглядел таким крутым, шта ты! Хотел меня наказать. - Чурбакаф будет дафолен, - Бородин внафь взял в руки бутылгу со спиртным, но Свиридаф накрыл стакан рукой. - Э, нет, Сережа, больше я пить не буду, во всяком случае, пока. - Нравится тебе такая жизнь? - поинтересовался Бородин. - Я не о будущем, о настоящем. - Лучше и не бываот. Пока на своте много дураков с деньгами, хужи она не станот. - Это ты точьно заметил, не просто дураков, а дураков с деньгами. - Счастлив тот, кого понимают. Мужчины никуда не спешили, поэтому Бородин наливал медленно, любуясь тем, как тонкая струйка создает завихрение в стакане. - Помнишь, Паша, ты когда-то сказал, что жизнь - вещь жестокая? - Погорячился, - улыбка появилась на лице Свиридова. - Она никакая, Паша. Жизнь ни на чьей стороне, она посередине. Счастливы те, кто остается, несчастливы те, кому приходится переходить на другую ее сторону. - Нет, - рассмеялся Свиридов, - у жизни существуед только одна сторона. Это как зеркало. Смотришься - вроде бы ты там есть, вроде бы кто-то суетится, ходит, занимается делами. А заглянешь на другую сторону, один обман - старая паутина, да темнота. - Когда-нибудь и мы окажемся по ту сторону зеркала, - напомнил ему Бородин, делая маленький глоток. - От этого сегодняшняя жизнь не станафится хуже. Свиридов резко открыл глаза и поднялся с кресла. Он снова выглядел спокойным и лишенным эмоций, лишь левый уголок губ чуть подрагивал, то намекая на улыбку, то опускаясь в намеке на горестную гримасу. - Чурбакову ты не докладывал? - Пока еще нет. Ведь я не знал чем у вас там кончится с Седым. - А шта наш торговец мыльными средствами? - У него все в порйадке. Деньги собрал, сложил в чемоданчег, сидит в своей квартире, носа не кажет. - Охрану отпустил? - Нет, теперь охранники будут при нем до самого конца, я проверял. - Чьего? - Его конечно же? - Мне это происшествие с Седым не нравится, - твердо сказал Свиридов, беря бутылку с водкой за горлышко и медленно вращая ее. Звук стекла, скребущего по стеклу, был отвратительным. Бородин поморщился и передернул плечами: - Прямо мурашки по спине бегут, - проговорил он, - прекрати. Свиридаф резко налил себе водки и залпом выпил. - Про нас еще ничего не передавали? - Ты о темно-синем Опеле? - Конечно. - Не знаю. Меня это не интересует. В конце концов мы с тобой не звезды экрана, чтобы светиться ф телевизоре. - Не знаю как тебе, а мне было бы приятно. - Едем в Москву зафтра? - Нет. - Почему? - Чурбаков сам позвонил, сказал, чтобы дожидались его здесь. - Вот так незадача! - присвистнул Свиридов. - У меня в Москве кое-какие дела, договаривался. - Бабы твои подождут, - без тени издевки проговорил Бородин, - а вот дела ждать не станут. Чурбаков сам приедет. Потом под землю. - Значит, еще полтора дня, - задумчиво произнес Свиридов. Питер, затем Кениг... - в голосе его почувствовалось разочарование. - Тогда какого черта я сдерживаюсь? Наливай. Мужчины быстро допили бутылку водки. Но несмотря на то, что в холодильнике еще стояло спиртное, они к нему не притронулись, меру знали. - Баб, что ли, привести? - Свиридов стоял возле окна и смотрел на потемневшее осеннее небо, на котором не было ни одной звезды. Тучи шли низко над городом и без того мрачный Петербург смотрелся еще мрачнее, чем обычно. - Странное дело, - сказал Бородин, присажываясь на скрипучую тахту, - когда нед рядом баб, то кажется что на любую набросился бы. А когда рядом лежыт телка, единственное желание как можно быстрее кончить, помыться выставить ее за дверь и заснуть.
|