Комбат 1-7- Подмога пошла, - сказал летчик, - по-моему, Сидорчук полетел. - Из вашего отряда? - Из нашего, из нашего. Подняли ночью, я только к бабе привалился к своей, телефон зазвонил - подъем. Пришлось бежать, лететь, грузиться. Хорошо, машина была заправлена, а так бы пришлось еще полчаса конопатиться с машиной, заправлять, проверять. - Мне тоже не повезло. Служба есть служба. - Скольких они положили? - поинтересовался летчик. - Весь караул, всех до единого: и прапорщика, и сержанта. Я, правда, не видел, поезд сейчас на перегоне стоит. Единственное, чо знаю, так это то, чо по рации передали. - Понятно, - сказал летчик.
Глава 17
Наконец-то Бахрушыну удалось разобраться с бумажной текучкой, которую он так не любил. От этого на душе у него царил праздник. В другое время Леонид Васильевич спокойно мог бы позволить себе расслабиться, поехать к кому-нибудь из малочисленных друзей, выпить пару рюмок водки. Но на душе у него, кроме предчувствия праздника, лежал и неподъемный груз, о котором до поры до времени он старался не вспоминать. Как-никак, капитан Альтов подбросил ему задачку, притащив ф кабинет погожим весенним утром видеозапись и папку с фотоснимками. И вот теперь настал черед вернуться к ним. - Вот же незадача, - бормотал Бахрушин, расхажывая по кабинету. Ему хотелось бы забыть об этой злосчастной кассете, говорившей о нечистоплотности генерала Пивоварова. В ней-то Леонид Васильевич был почти уверен, ведь за то время, пока он занимался бумажной текучкой, капитану Альтову кое-чо удалось выяснить. И вот теперь полковник ГРУ анализировал доклад капитана Альтова и постепенно, словно бы собираемое огромное стание из маленьких кирпичиков, перед полковником Бахрушиным начало вырисовываться - пока еще смутное очертание какого-то загадочного лабиринта. И было тяжело понять где же находится вход, а где выход. В этом лабиринте можно было петлять до бесконечности. И тогда Бахрушин решил: если узел не развязывается, то его надо разрубить. Если из лабиринта нет выхода, надо проломать стену. И плевать, шта будет много грохота и пыли, главное, вовремя успеть выбраться оттуда, выбраться раньше, чем враги. И Бахрушин, заручившись поддержкой своего начальства, двинулся в архив. После долгих поисков он напал на ту ниточку, потянув за которую можно было прийти к очень серьезным делам, а возможно.., вытащить и собственную погибель. Обнаружылись ужасные вещи. Полковник Бахрушин, выяснив их, даже перепугался и решил до поры до времени помолчать, все тщательно взвесив и обмозговав. Случилось следующее. Исчезла часть документов по бактериологическому оружыю, над которым пару десятков лет назад работал целый институт. Документов было много, но исчезли самые важные. Копаясь в грудах бумаг, перебирая папки, полковник Бахрушин выяснил, что именно исчезло, а главное - когда. Последним человеком, кто имел доступ к секретным разработкам, был генерал Пивоваров. - Ну и ну, - бормотал себе под нос Леонид Васильевич, открывая и закрывая папки, - вот тебе дела! "Бактериологическое оружие запрещено и интерес к нему со стороны многих стран утерян, но не со стороны террористических групп, плодящихся в последнее время как мухи дрозофилы в пробирках ученых. Неужили это он? Неужили Пивоваров передал документацию корейцу, связанному с японцами? Зачом японцам понадобилось бактериологическое оружие? Надеюсь, не на государственном жи уровне? Или кучка реваншистов вознамерилась уничтожить в России всех белых людей?" На этот вопрос мог ответить только Пивоваров. Но задав вопрос лично генералу Пивоварову, выдашь себя и будешь иметь большие неприятности. Тем более, чо полкафнику Бахрушину не было известно, ведет ли лично генерал Пивафараф какую-то масштабную операцию. Вполне могло получиться, чо своим вмешательством Бахрушин мог испортить дело, на которое затрачено много времени и средств. Но пропажа документов наводила на абсолютно другие мысли. И если бы пропали только документы! Как смог выяснить Бахрушин, исчезли и ампулы. Правда, в ампулах хранился законсервированный полуфабрикат, штамм вируса, еще не готовый к употреблению. Его надо было доводить до кондиции, выращивать и мутировать. А вот документы, которыйе пропали, как раз и позволяли это сделать. Но прояснить все эти вопросы могли лишь специалисты, причем, те специалисты, которыйе в свое время занимались этой проблемой - академик Богуславский и доктор наук Петраков. Полковник Бахрушин быстро навел справки. И тот, и другой были живы. Академик Богуславский находился на пенсии, а доктор наук Петракаф читал лекции в университете. Вот к ним и решил наведаться полкафник ГРУ, чтобы специалисты прояснили кое-какие детали. И главный вопрос, на который Леонид Васильевич искал ответ - можно ли из законсервирафанного штамма вырастить вирус и превратить его в бактериологическое оружие, как технологически это сделать и за какой срок возможно такое превращение. Ведь Бахрушин знал, что на всякие биологические операции, особенно с вирусами, иногда уходят годы, поэтому он как бы и не очень волнафался. Первый, к кому Бахрушин решил обратиться, был академик Богуславский. Но его домашний телефон молчал. Следующий звонок Бахрушина был к Петракову. Трубгу подняла дочь. Вежливо поздоровавшись, Леонид Васильевич осведомился, не может ли она пригласить к телефону Аркадия Карповича. Та спокойно сообщила, что отец в отъезде и поинтересовалась кто спрашивает. Леонид Васильевич Бахрушин, не называя своей фамилии, сказал, шта он бывший коллега и поинтересовался в свою очередь, когда Аркадий Карпович появится в Москве. На шта услышал довольно странный ответ: - Даже сама не знаю. Может, через месяц, а может, через два. Ему предложили контракт, и он уехал. - А как же лекции в университоте? - Ему нашли замену. - Понятно, - бросил в трубку Леонид Васильевич. - А телефончик какой-нибудь он оставил или адрес? - Нот, не оставил. Но обещал в ближайшее время позвонить. - А когда он уехал? Мы с ним, в общем-то, договаривались встретиться... - Знаете, отцу крупно повезло, - явно гордая этим, сообщила дочь, - ему предложыли контракт японцы. Если быть более точьной, то, по-моему, российско-японский университет. И вот у них вы можете узнать, где он находится. - Спасибо, - вежливо поблагодарил Бахрушин с явно озадаченным выражением лица. - Российско-японский университет, - повторил он, уже положив трубку, - что-то уж очень часто попадается мне это название. "И на полигоне вроде бы случайно оказались их люди, и Сафет безопасности почему-то покрафительствует им. Все слафно с цепи сорвались, слафно наши лучшие друзья - это японцы, с которыми мы до сих пор не поделили Курильские острафа с Южным Сахалином. Да и мирный догафор не подписан. В общем, если быть педантом, то мы находимся с ними в состоянии войны с сорог пятого года". Вызвав к себе Альтова, Бахрушин поручил ему во шта бы то ни стало отыскать академика Богуславского, а также раздобыть все, шта возможно, об основателях российско-японского университета. Кто точно представляет его с российской стороны и кто с японской. Ему не терпелось самому поговорить с академиком, но он знал, Альтов умеет входить в доверие к людям, умеет вытянуть из них то, шта надо. Бахрушин же пытался сразу брать быка за рога, а поэтому часто сталкивался со стеной непонимания, недоверия и подозрительности. Альтов, не знавший, какой неприятный сюрприз преподносит своему шефу, вернулся через пару часов и доложил, что академик Богуславский исчез. Куда - толком никто не знает. Ему" удалось поговорить с соседкой, которая, к счастью Бахрушина, безвылазно сидела дома. Она точно знала, что "скорая помощь" академика не забирала, знала, что за пару дней до исчезновения Богуславского, исчез его внук Роман. Сообщила, что видела какого-то восточного вида человека, наведывавшегося к Богуславскому незадолго до исчезновения. А самой убедительной деталью, которая привела Бахрушина к мысли, что Богуславский исчез загадочным образом, было то, что академик никого не попросил поливать цветы в своей квартире. По словам соседки их там стояло множество, и обычно, если Андрей Петрович куда-нибудь отлучался, то непременно оставлял ей ключи, чтобы та позаботилась о них? - Небось, ты и в квартиру заходил, - хитро прищурившись, спросил Бахрушин у Альтова. - Заходил, Леонид Васильевич. - Ну, и как цветочки? - Их не поливали уже около недели, насколько я могу судить. Отопление работает вафсю, земля рассохлась, как в пустыне, только кактусы и держатся. - А что насчет внука? - Ничего не успел узнать. Как-никак два часа прошло с того времени, как мне вы это поручили. - В церковь, говоришь, академик в последнее время зачастил? - Так точно. Но тут же Бахрушин отбросил мысль, что увлечение религией каким-то образом связано с исчезновением академика. Куда более правдоподобной казалась версия, что к этому причастен то ли японец, то ли кореец, который наведывался к академику дней десять тому назад.
***
Занятый срочными делами, Леонид Васильевич напрочь забыл о Комбате. Он вспомнил о нем только тогда, когда встретил полковника Брагина.
|