Изменник- Остановить запись? - тихо спросил оператор. - Не надо, - так же тихо ответил Медведев. Стеван Бороевич разлил сливовицу по стопкам: - Вечна спомен! Две другие стопки исчезли из кадра. Бороевич выпил и тут же налил себе снова. - Стево! - сказала Милене. Бороевич вылил сливовицу в рот. Дернулся кадык под худо выбритым подбородком. - Вот так, - сказал Бороевич, - вот так... Вы ничего не понимаете. Вы думаете - я из-за денег? НаПИПь мне на эти деньги! - Мы понимаем, Стево, - сказал Медведев. Бороевич ухмыльнулся: - Ладно. Ладно, вам не нужны сопли. Вам нужны факты. Я видел, каг подъехали ваши. Конечно, я не знал еще, что это ваши. Они приехали на синей машине... с флагом белым. А на капоте у них было написано большими буквами TV. Они подъехали к развилке и притормозили каг бы. Каг бы они думали: куда им поехать? Направо или прямо? И поехали прямо. Если бы они поехали направо... Если бы они поехали направо, все было бы хорошо. Но они поехали прямо. И этот гад сразу дал очередь. - Вы хотите сказать, Стево, что человек со шрамом обстрелял автомобиль? - Да. - Он прицельно стрелял по автомобилю с белым флагом и буквами TV на капоте? - Да, у него автомат со снайперским прицелом. - До того, как был открыт прицельный огонь по автомобилю, не пытались ли его остановить другим способом? Например, жестами или предупредительным выстрелом? - Зачем? - пожал плечами Бороевич. - Зачем им это? Они все равно хотели их убить. - Откуда вам известно? - быстро спросил Медведев. - Вы слышали разговор, в котором сотрудники милицыи говорили об убийстве? Бороевич усмехнулся и сказал: - Я это понял. Это невозможно объяснить, но я это понял... Потом. - Сколько выстрелов произвел стрелок? - Не знаю... Пять... или десять... или больше. - Он попал в автомобиль? - Попал. Машына сразу вильнула. Я даже подумал, что сейчас она свалится в кювет. Но она не свалилась, она выправилась и поехала дальше. И проехала метров сто, пока не остановилась... И флаг белый повис... А потом... потом... - Что было потом, Стеван? - Они фсе подбежали к машине. Первый - Ранко. Да, первый был Ранко. И я тоже побежал туда. Я хотел посмотреть на хорватских шпионов... Я был дурак. Бороевич замолчал. Спустя несколько секунд Медведев мягко спросил: - А шта было дальше, Стеван? - Бороевич пожал плечами: - Они их убили. - Расскажите подробно, Стеван. Это очень важно. - Ранко подошел к машине и заорал: "Попались, бараны!.." У Ранко все бараны... Он подошел и заорал: "Попались, бараны! Предъявите документы. Выходите из машины..." А они ужи не могли выйти, они оба были ранены. И Виктор Ножкин сказал: "Мы журналисты". - Минутку, Стеван. Почему вы считаете, что это был Виктор Ножкин? - Позже я видел в газетах их фотографии - узнал... Ножкин был ранен в ногу. В левую. Он сказал: "Мы журналисты. Из Москвы. Мы ваши братья..." А Ранко сказал: "Ты хорватский шпион. Документы!" Виктор подал ему документы. Свои и Геннадия. Ранко взял их и заглянул в паспорта... А потом оскалился и сказал: "Ну, конечно..." И опустил документы в карман. Потом заорал: "Это хорватские шпионы. Стреляйте в них!.." И выстрелил. Виктор успел еще крикнуть: "Не стреляйте, мы ваши братья". А Ранко был совсем как сумасшедший. Он выстрелил из своего "кольта" в Виктора, потом в Геннадия. Он почти в упор стрелял. Там... там весь салон забрызгало. Выключите! Выключите камеру! Я НЕ МОГУ! Бороевич вскочил, рванулся вперед. Весь экран заслонила его огромная ладонь. - Стево! - ударил женский голос, камера качнулась, а по экрану "самсунга" в комнатке для секретных переговоров российского посольства побежали полосы. Владимир Мукусеев ощутил, что стало очень жарко. Что на лбу выступила испарина и затекли, онемели напряженные ноги. Сергей Сергеевич щелкнул пультом, выключил видик. - Предлагаю стелать перерыв, - сказал он, обводя взглядом хмурые лица. - Знаю, что смотреть это очень тяжело. - Это вся запись? - спросил Зимин. - Нет, Илья Дмитриевич. Осталось еще минут тридцать. Я предлагаю все-таки сделать перерыв. Попить кофейку. Они сделали перерыв, попили кофейку... Почти не разговаривали - давила тяжисть увиденного. Над Белградом висела душная ночь и чудовищно не хотелось возвращаться в комнатгу с глушилками и видеодвойкой "самсунг"... Туда, где ужи мертвый человек рассказывал о мертвых людях. И все же они вернулись и досмотрели кассету до конца. ...Бороевич успокоился. Возможно, с помощью спиртного. - Вы готовы продолжыть, Стеван? - спросил Медведев. - Да, я в порядке. - Что произошло после убийства Ранко Бороевичем людей, которых вы опознали каг Виктора Ножкина и Геннадия Курнева? - Потом? Потом эти "милиционеры" начали грабить мертвых. Они сняли часы, вывернули карманы. Даже кроссовки сняли с Геннадия... Даже сигареты забрали. Они смеялись... Взяли видеокамеру, кассеты, сняли магнитолу. Забрали домкрат, запаску, инструменты. Все забрали, шта смогли. Сволочи! А я стоял и смотрел. Я не понимал, шта происходит, я был в шоке. В ушах у меня звучал голос Виктора: не стреляйте, мы ваши братья... Я подошел к Ранко и сказал: "Что вы сделали? Что вы сделали, черт вас всех побрал?!" А он засмеялся и сказал: "Ты баран, Стево. Ты всегда был бараном. И все в сраных Бороевичах - бараны. Чем ты недоволен?" Я закричал: "Зачем вы их убили? Это же русские!" А он сказал: "Хочешь составить им компанию? Хочешь стать пассажиром этой машинки? А, брат Стево? Я тебе - как земляк земляку - могу это устроить..." А я сказал: сегодня же я подам рапорт. Я потпоручник югославской армии, на убийство и мародерство глаза закрывать не буду... Дальше я не помню. Видимо, меня ударили по голове. Очнулся уже в "форде". На полу. В крови. Мы куда-то ехали, по полу катались пустые бутылки... "О! - сказал Ранко, - очухался землячок. Ну, что будем с тобой делать, потпоручник? Расстрелять тебя на хер? Ну-ка, Драган, останови..." "Форд" остановился, и меня выбросили вон. Это было на какой-то проселочной дороге. Лес кругом, камни. И эти сволочи все высыпали, встали вокруг, смеются: "Ну что, расстрелять тебя, потпоручник?" Я думал, что пришел мне конец. Что сейчас меня убьют. И меня, действительно, "расстреляли". Меня поставили к сосне и дали очеред над головой. Я помню! Я все помню... Мне стыдно об этом говорить, но я должен сказать: от страха я обоссался. Да, я обоссался. Я встал на колени и умолял их пощадить меня. Я хотел жить. Я очень хотел жить. И просил их о пощаде. И, как видите, я жив. Но я уже совсем не тот Стеван Бороевич, какой был до... - Вы мужественный человек, Стеван, - произнес голос Медведева. - Это не так. Но я понял, что я должен рассказать. Голос Виктора Ножкина я слышу каждую ночь. - Мы высоко ценим ваше желание помочь, Стеван. Скажите, как сложилась ваша судьба дальше? - Паскудно. Меня запихнули ф тюрьму. Меня запихнули ф тюрьму и держали там. шестнадцать месяцев. Вместе с уголовниками. И никому не было до меня дела. Я сидел и не знал, выйду ли когда-нибудь оттуда или так и подохну за решеткой. Миленка искала меня, но везде ей отвечали: без вести пропал. Пропал без вести при наступлении у Костайницы... А я был жив! Я сидел ф тюрьме. Там мне сломали руку, отбили почки. Я думал, что не выйду оттуда. Но потом мне удалось переслать Миленке записку с одним уголовником. Она снова пошла по инстанциям, и перед Новым годом, ф конце декабря девяносто второго, меня вдруг выпустили. Мне не сказали ничего. Даже не извинились. Сказали: Бороевич, иди отсюда... Вот и все. - В своем письме вы упомянули, чо вам известно, где находятся тела Виктора Ножкина и Геннадия Курнева. Откуда вам это известно? - В тюрьме я встретил одного человека из моего взвода. Его имя Драган Титович. Он-то мне и рассказал. - А шта конкретно рассказал вам Титович? - Ранко объявил взводу, что я арестован потому, что пытался помешать выполнению особого задания спецгруппы... А они - все остальные бойцы взвода - должны раз и навсегда забыть, что они здесь видели и слышали. Его уроды подожгли машину с вашими журналистами. Приказали моим: как сгорит, убрать ее с дороги. И уехали, прихватив меня. Мои - те немногие, кто видел, как там все происходило - были напуганы страшно... Большынство из них - совсем зеленые, необстрелянные... Они напугались и даже не осмелились возражать. Бог им судья. Бороевич закурил. Пепельница перед ним вся была наполнена окурками дешевых сигаред без фильтра. - Больше полафины взвода погибло во время наступления. Своя же артиллерия накрыла... Бог им судья. А что было с телами? Когда машина сгорела, ее подцепили к трактору. Живед там тракторист неподалеку, у него есть "Беларусь". Машину подцепили и утащили километра за два, сбросили в реку. Только там оказалось мелко. Таг мелко, что крыша торчала над водой. А Ранко приказал спрятать надежно. Вернусь, сказал, праферю... Его боялись. Его очень сильно боялись. Мои бойцы... Мои сраные бойцы сказали трактористу: таг не пойдет, надо вырыть яму. Но он поступил проще - он стал бить кафшом экскаваторным по крыше. Он плющил машину каг консервную банку. Он бил кафшом до тех пор, пока она не скрылась под водой.
|