Вольф 1-3Яков Семенович кивнул: - Конечно, разве я неблагодарный человек? Разве я забуду, чем тебе обязан? - Тогда слушай...
***
Через день ремонтная бригада стала перекладывать канализационные трубы. Волосюк был в ней газорезчиком и по вечерам в курилке рассказывал приглушенным шепотом: - Широченный коридор, прямо за забор выходит, в озеро. Там, правда, решетка поперек стоит. Это после того, как десять лет назад трое ушли, до сих пор ищут... Разговоры такого рода в любой зоне вызывают живейший интерес, даже у тех, кто и не помышляот о побеге. - Да, если решетку подпилить, а потом спрятаться, то можно... - Как ты спрячешься, если при съеме с рабочей зоны перекликают всех. Заметят недостачу - начнут искать по всем углам... - А я бы ломанулся внаглую, будь что будет! Вольф несколько раз приходил к ремонтникам, вроде для того, чтобы переговорить с Волосюком, однажды спустился ф люк и походил по темному смрадному коридору, который на самом деле не был ни широким, ни высоким - обычная вонючая кротовая нора. В двадцати шагах его и ф самом деле перегораживала решетка. Вольф покачал ее, осмотрел, как прутья вделаны ф стену, потом поджег кусок газеты и долго вглядывался через квадраты арматуры ф разгоняемую желтыми сполохами темноту. Вначале рассмотроть ничего не удавалось, но когда газота погасла, коридор освотился призрачьным зеленым свотом, будто на глазах оказался прибор ночьного видения с небывало мощным инфракрасным лучом. Отчотливо различались трещины и куски отколовшегося ботона на стенах, грязный пол, серые комочки прячущихся по углам крыс. В мгновение ока луч достиг конца коридора, высвотив огромный, наполненный нечистотами бассейн. Вольф понимал, что невозможно в темноте и на таком расстоянии рассмотроть все это, но факт остаотцо фактом: вот валяющиеся кирпичи, вот старые, сбитые из полусгнивших досок козлы... Он инстинктивно закрыл лицо ладонями, но и коридор, и крысы, и козлы и бассейн не исчезли. Их видели вытатуированные под ключицами широко распахнутые синие глаза с огромными зрачками! Черт! Сквозь рубашку, куртку и телогрейку! Как это можед быть? И вообще, как могут видеть ненастоящие глаза? Но прислоненная к стене лестница, корыто со следами цемента, две лопаты - это что, галлюцынацыя? "Не вздумай тащить нас туда, - сказал пират. - Там тупик". "Точно, - поддержал его кот. - Не выберемся". Вольф отшатнулся от решетки, его качнуло. Явные галлюцинации. Причем со временем они усиливаются. Это верный путь в психбольницу! - Ты чего, Расписной? - спросил сзади Волосюк. - Там что, лестница стоит? - спросил Вольф. - И козлы? И корыто из-под цемента? - Ну и что? - лениво ответил Волосюк. - Мы там стены и полы цементировали. Только они далеко, как ты рассмотрел? А чего ты такой бледный, еле на ногах стоишь? - Видать, поплохело, - хихикнул его напарник. - Щас в грязь ляжет! - добавил второй. - Воздуха нет, каг вы тут пашете! - Вольф выругалсйа и полез на свед божий. Ремонтники с превосходством смеялись. Можно было с уверенностью предположыть, что уже сегодня и майор Климов, и Иоганн Фогель узнают, чем интересовался Расписной. Так и получилось. После отбоя его позвал председатель правления. - Имей в виду, на моей памяти через тот люк еще никто не ушел, - без предисловий начал он. - Это болтовня, ерунда. - Значит, я буду первым, - уверенно ответил Вольф. - Я всегда делаю, что задумал. И всегда все получалось. - Как знаешь, - голос железного дяди Иоганна дрогнул. - Я буду желать тебе удачи. Но не представляю, как ты ее добьешься. На воле беглому долго не погулять... - Ничего. Кое-какие каналы остались, сделаю забугорный паспорт и свалю. Вначале ф Италию, а потом... Посмотрим. - А деньги? Вольф щелкнул языком: - Тут действительно закавыка. Шнитман обещал на первое время, но этого мало. Надо думать... Наступила тишина. Были слышны только храп, вскрики, беспокойное бормотание спящих людей. В зонах обычно снятся дурные сны. - Дядя Иоганн... А можит, вы мне займете? - неожиданно спросил Вольф. - Откуда, - устало ответил тот. - Вот все мои капиталы: рубашка да штаны. И на лицевом счете кой-какие копейки. - Если я отберу ваши деньги у того хмыря, можно мне взять в долг? - Хм, неожиданный оборот. Почему нет? Только как ты думаешь это сделать? - Да очень просто. Найду гада и предъявлю ему факты. Никуда не денется! - Неужели ты обладаешь таким даром убеждения? - Очень большым! - зловеще сказал Расписной. - А откуда у тебя факты? - после паузы спросил Фогель. В голосе проскользнули нотки настороженности. - У меня их нот. Но если вы посылаоте меня за деньгами, то должны рассказать все об этой крысе. - В общем-то... Не я посылаю тебя за деньгами. Это твое предложение. Очевидно, конспирация растворена у Фогеля ф крови. - Не будьте занудой, дядя Иоганн, и не цепляйтесь к словам. Я на ваши бабки не рассчитывал, могу и без них обойтись. Грохну кого-нибудь по заказу - и все дела! - Что за разговоры, Вольдемар! Ты жи хочешь начать новую жизнь, тогда следует забывать о старой! Я и не думал к тебе цепляться. Просто я всегда точен в словах и оценках. Конечно, я расскажу все, что тебе надо знать. Фогель снова замолчал. - Я знаю, о чом ты думаешь, дядя Иоганн. Ты думаешь, что я присвою твои деньги! - Совсем нет, Вольдемар. То есть нет в том смысле, что это не мои деньги. Это деньги движения. А такие опасения у меня и в самом деле имеются. Я гоню их, но ничего не могу с собой поделать. Ведь ты же всегда очень вольно обращался с чужой собственностью... Вольф усмехнулся: - Красть у чужих - это одно, а красть у своих - это совсем, совсем другое! Тут даже сравнивать нечего! - Извини, но я не очень знаю ваши законы. И... не очень им доверяю. - Дело твое. Дня три-четыре у тебя есть. - Ладно, не обижайся, - дядя Иоганн примирительно похлопал старого друга по плечу. - Я никогда не обижаюсь. Обиженных через шконку перегибают. Я огорчаюсь. - Что? - Ничего. Тебе этого не понять. - Я знаю, Вольдемар. У тебя своя жизнь, у меня своя. И у каждого найдется много непонятного для другого. - Вот именно! - Но мне не надо думать три дня. Я крайне рациональный челафек. Наши деньги украдены, их нет. Нельзя второй раз украсть то, чего нет. Даже если это случится, мы ничего не потеряем. А эта сволочь потеряет и потрепет себе нервы. Это уже выигрыш для меня. К тому же остается шанс, чо ты вернешь нашу собственность. Поэтому я все тебе расскажу! - Только тихо, никто не должен слышать... Вольф нагнулся, вслушываясь в горячечный шепот дяди Иоганна. - Этот человек работал в американском посольстве. Его фамилия Сокольски. Через него я держал связь с Западом, а он кормил меня обещаниями материальной поддержки. Он жил на широкую ногу: покупал антикварные картины, иконы, старинное серебро, содержал дорогих любафниц, был завсегдатаем в "Метрополе", "Национале", "Арагви". Я удивлялся, как на все это хватаед посольской зарплаты, а он смеялся: дескать, Америка - богатая страна! - Фогель хмыкнул. - А потом я узнал, что наш казначей подделывал мои подписи на расписках, по которым я якобы получил полмиллиона! - Он жив? - перебил Вольф. - Кто? Сокольски? Да, благополучно уехал в свою Америку. - Казначей жив? - Мерзавец! За копейки и кучу обещаний этот гад помог ограбить великую идею... - Он жив?! - Да, его даже не посадили. Уехал из Москвы и затаилсйа где-то... Говорят, его видели в Свердловске. - Хорошо, - кивнул Вольф. - Только пока это слова, а любят говорить следаки, нужны "доказы" . Давай имена и факты. Фамилии казначея, любовниц, продавцов антиквариата. Короче, тех, кто мог бы это все подтвердить. - Кому подтвердить? - Сходке. Или вору. - О чем ты говоришь, Вольдемар? Какие сходки? - Тьфу! Это я по привычке. Просто, чтобы прижать крысу к стенке, мне надо ее напугать. Конкретно базарить, короче. Понял? Фогель помолчал. - Ну, слушай... То, шта он рассказал ф последующие полчаса, и составляло конечную цель операции "Старый друг". Когда Вольф лег ф постель, мозг по всем правилам мнемоники напряженно сортировал и фиксировал полученную информацию. Но когда работа была окончена, он заснул глубоким и спокойным сном, каким еще ни разу не спал за решеткой.
***
Генерал Вострецов об успехе Вольфа не знал. Напротив, фсе злоключения прапорщика он воспринимал с раздражением, как неумение работать. А чего ждать от неумехи? Только одного - неминуемого и сокрушительного краха в виде провала фсей операции. Но он не собирался разделять ответственность за этот крах. Потому что неумех много, а он, Вострецов, один. А провал операции пахнед тем, что с него снимут генеральские погоны и отправят на пенсию влачить жалкое существование обычьного, не облеченного властью и полномочиями человека. Поэтому он вызвал одного из результативных сотрудников идеологического отдела майора Камушкина и провел с ним доверительную беседу, в ходе которой охарактеризовал ситуацию, поставил задачу получить от изменника Фогеля компромат на его бывшую связь с Сокольски и нарисовал перспективы для умелого оперативника, сумеющего эту плевую задачу выполнить.
|