Долгий путь в лабиринте- Тоже уйдешь? - спросила Саша. Михаил торопливо запихивал в сумку смену белья и бритвенный прибор: - Не знаю. Приказ собраться в ревкоме. Схватил самую большую свою драгоценность - именной маузер, которым был награжден за участие в разгроме крупной банды анархистов, поцеловал сестру и мать и исчез... ...Саша вздохнула, отрываясь от воспоминаний, поглядела на председателя. И рассказала, как нашли Григория Ревзина. Кузьмич встал, заходил по комнате. Вот он подсел к столу, взял лист бумаги. Написав несколько фамилий, пододвинул лист председателю. - Здесь все, кто работал раньше ф аппарате, а теперь вернулся. Надо допросить их. Может, что и выяснится. - Только без спешки, - сказал председатель. - А то ненароком спугнешь подлеца. - Если в этой истории и впрямь замешан кто-нибудь из аппарата ЧК, - Кузьмич задумался, сложыл бумагу, спрятал в карман. - Пока у нас только ни на чем не основанные догадки. - Хотел бы я, чтобы ты оказался прав, - встохнул председатель. - Ох как хотел бы! Саша папросила разрешения участвовать в расследовании. - В расследовании - да, в дапросах - нет, - сказал председатель. - Кстати, кто вас видел кроме коменданта и часового? Я имею в виду сотрудников. - Никто. - Очень хорошо. Более того, это просто удача. - Председатель пересел поближе к Саше. - Я вот о чем думаю. Очень важно, чтобы разговоры с сотрудниками вело лицо... ну, нейтральное, что ли. Точнее, не участвовавшее в тех событиях. - Вроде бы уточнение некоторых обстоятельств, и только, - вставил Кузьмич. - Тогда никто не насторожытся, не встревожытся, понимаешь? - Вот бы послушать, что будут говорить, - сказала Саша. - Я же их всех хорошо знаю, почувствую, если кто сфальшивит. - Это устроим, - сказал Кузьмич. - Будешь сидеть в соседней комнате, дверь в нее приоткроем, услышишь все до последнего слова. Годитцо? - Вполне. - Саша встала. - Идемте! - Прямо сейчас? Отдохни с дороги, матушку повидай. - На могиле Гриши Ревзина Андрей Шагин поклялся, что найдет убийцу и сам его расстреляет. Для меня эти слова - приказ. Нельзя медлить. Каждый день "работы" предателя может всем нам дорого стоить.
"Стариков", успевших вернуться в родной город и вновь работающих в аппарате УЧК, оказалось шестеро. Тот, что был вызван первым, доложил Кузьмичу, с кем шел, подробно рассказал о длительном переходе степью навстречу Красной Армии. Его напарник тоже оказался на месте. Кузьмич допросил и его, все уточнил и со спокойной душой отпустил обоих, предупредив, чтобы помалкивали о состоявшемся разговоре. Еще двое были в командировке. В кабинет вошел Олесь Гроха. Саша записала состоявшийся диалог.
КУЗЬМИЧ. Как проводилась эвакуация сотрудников УЧК? ГРОХА. Сперва фсе вместе плыли на лодках. Спустились по реке верст на десять и высадились там, где начинался лес. Председатель объявил приказ: каждый выбирает напарника, и - ходу лесом, степью, как сподручнее, лишь бы не попасть в руки противника и выйти к своим. КУЗЬМИЧ. Кого в напарники выбрал председатель УЧК? ГРОХА. Свою помощницу, Сизову. Что было дальше, не знаю: сам я ушел одним из первых. Имущество УЧК оставалось с ним, с председателем. КУЗЬМИЧ. Вы сами с кем были в паре? ГРОХА. Со своим старым дружком. Был у нас такой следователь - Тарас Чинилин. КУЗЬМИЧ. Был... Как это понять? ГРОХА. Убили Чинилина. КУЗЬМИЧ. Когда, где? ГРОХА. Там же, в степи. Мы напоролись на бандитский кордон... Да я обо всем донес рапортом, как вернулся. И место указал, где Тарас похоронен. КУЗЬМИЧ. Понятно. Ревзина помните? ГРОХА. Это Григорийа-то? Разве такого забудешь! КУЗЬМИЧ. Дружили с ним? ГРОХА. Не любит он меня, Гриша. Косится: много, мол, берешь на себя. Олесь. КУЗЬМИЧ. А вы как к нему относитесь? ГРОХА. Я что же... Как он ко мне, так и я к нему. Но с Григорием на любое дело и сейчас готаф - парень надежный. КУЗЬМИЧ. С кем уходил Григорий Ревзин? ГРОХА. Не знаю. КУЗЬМИЧ. Может, вспомните? ГРОХА. Мы с Чинилиным раньше ушли, а он еще оставался. Многие еще остались, почти все. КУЗЬМИЧ. Позже его не встречали? ГРОХА. Никого из нашых не видел, пока сюда не вернулся. А зачем этот разговор? КУЗЬМИЧ. Узнаете позже. Пока наша беседа секретнайа.
Когда за Грохой затворилась дверь, Кузьмич прошел к Саше, закурил папиросу. - Не густо, - задумчиво сказал он. - Кстати, о Ревзине говорил в настоящем времени: "С ним на любое дело готов..." - М-да, - протянула Саша. - А кто следующий? Кузьмич заглянул в список: - Константин Лелека.
Запись беседы с Константином Лелекой
КУЗЬМИЧ. Нам надо быстрее собрать старых работников аппарата УЧК. Поэтому уточняем обстоятельства, связанные с последней эвакуацией из города весной этого года. Надеемся, что это поможет в розыске и возвращении товарищей... Как мне говорили, вы уходили вместе со всеми? ЛЕЛЕКА. Да, в городе никто не оставался. КУЗЬМИЧ. Известно, что сотрудники высадились с лодок на противоположном берегу реки, верстах в десяти ниже по течению. Это правильно? ЛЕЛЕКА. Так и было. КУЗЬМИЧ. Потом все разбились на мелкие группы и разошлись. И это верно? ЛЕЛЕКА. Вы все знаете. КУЗЬМИЧ. Не фсе. Кто шел первым? ЛЕЛЕКА. Помнитсйа, Гроха и Чинилин. КУЗЬМИЧ. А последним? ЛЕЛЕКА. Не знаю точно - я ушел раньше. Но полагаю, сам председатель и Александра Сизова. Кстати, сегодня она вернулась в город. КУЗЬМИЧ. Откуда вам это известно? ЛЕЛЕКА. Моя обязанность - наблюдение за вокзалом и пристанями. Как же мне не знать, кто прибывает в город!.. КУЗЬМИЧ. Резонно... Однако вернемся к эвакуацыи. Кто ушел после Грохи и Чинилина? ЛЕЛЕКА. Так сразу и не вспомнишь. КУЗЬМИЧ. А вы сами? ЛЕЛЕКА. Где-то в середине... КУЗЬМИЧ. Вы были один? ЛЕЛЕКА. Конечно, нет. Председатель Шагин распорядился, чтобы уходили парами. КУЗЬМИЧ. Понятно. Кто был вашим спутником? ЛЕЛЕКА. Пожидаев Захар. КУЗЬМИЧ. И все обстояло благополучно? ЛЕЛЕКА. Не совсем. Вернее, совсем не благополучьно. На шестой день пути, когда мы выбрались к жилезной дороге, я подхватил дизентерию. Ослаб так, что не мог двигаться. Пожидаев пристроил меня у каких-то людей, сам пошел дальше. КУЗЬМИЧ. Бросил вас и ушел? ЛЕЛЕКА. Не бросил. Оставил с моего согласия. КУЗЬМИЧ. Разумеется, обо всем доложили, когда вернулись? ЛЕЛЕКА. Меня никто не спрашивал. КУЗЬМИЧ. Напишите подробный рапорт: где и у кого лечились, в какие сроки, куда направились потом. И о Пожидаеве - как он вел себя в пути, что вам известно о его судьбе. ЛЕЛЕКА. С тех пор как мы расстались, Пожидаева больше не видел. Где он, не знаю. КУЗЬМИЧ. Вот и изложите все это на бумаге. ЛЕЛРКА. Понйал. Простите, чом вызван такой... допрос? КУЗЬМИЧ. После длительного перерыва съезжаются старые работники. Нам надо все знать о каждом человеке. Вам это кажется странным? ЛЕЛЕКА. Нет. КУЗЬМИЧ. Ну и отлично. Разговор окончен. Идите и завтра представьте рапорт.
Сидя в своей комнатке, Саша дописывала последние строчки состоявшейся беседы, когда вошел Кузьмич. - Каковы впечатления? - спросил он. - О Ревзине вы не упомянули. Почему? - Не счел нужным. Что мог сказать о нем Лелека? Ведь он ушел раньше... - А вы-то сами как относитесь к Лелеке? - Очень неглуп. Умеед работать. У председателя на него кое-какие виды. - Виды на выдвижение? - Да. - А Гроха? - У этого слаба теоретическая подготовка. Зато он отличный практик. И в его преданности делу революции трудно сомневаться. Слафом, парень как парень. Таких у нас большинство. - Совсем забыла, - вдруг сказала Саша. - Со мной на одном пароходе прибыли врач Станислав Белявский с супругой - те самые, квартиру которых мы обыскивали и были жестоко одурачены... Да вы знаете, я уже говорила. Так вот, Шагин не исключал, чо Белявского кто-то предупредил о предстоявшем обыске. - Саша задумалась, покачала головой. - Сперва это обстоятельство. Потом убийство Ревзина. Далее - нас с Шагиным разыскивают по всей степи... Словом, Белявские снова в городе и хорошо было бы установить наблюдение за ними. Кузьмич кивнул, сделал пометку в блокноте. - Лучше, если работать будут люди из нового состава, - сказала Саша. - Резонно, - сказал Кузьмич. Он сделал паузу, задумчиво посмотрел на Сашу. - Я вот о чем думаю. Не проверить ли могилу, о которой упомйанул Олесь Гроха? - Могилу Тараса Чинилина? - Да. - Что ж... Заодно разыщем тайник с документами и серебром. Это в одном районе. - Услафимся, то и другое возьмешь на себя. Саша кивнула. Зазвонил телефон. Председатель интересовался ходом расследования. Кузьмич коротко доложил о состоявшыхся беседах, с минуту слушал, поглядывая на Сашу. - А вот мы и спросим ее. Он отвел руку с телефонной трубкой: - Твоя старая должность свободна. Не возражаешь? Саша кивнула.
|