ЗероЭлиан протерла запотевшее стекло. - Все так запутанно, Майкл. Я постараюсь. - Она нерешительно тронула его руку. - Сыну будет трудно услышать такое о своих родителях. Но, по-видимому, действительно настало время сказать все. Майкл смотрел в бездонные черные глаза. Они молили его, буквально кричали о том, что переполняло ее душу. И он вдруг понял, о чем именно говорят ее глаза, и откликнулся на этот страстный зов. Плотина недоверия рухнула. Не отводя глаз, Элиан сказала: - Наши родители, моя мать и твой отец, были любовниками. Майкл вздрогнул. Хоть он и не знал, что услышит в эту минуту, но уж такого совсем не ожидал. - Что ты имеешь в виду? - растерянно спросил он. Элиан погладила его ладонь. - Они встретились в сорок шестом, когда вместе работали в ЦРГ, и полюбили друг друга. Их отношения длились, пока Ватаро Таки не узнал о связи своей приемной дочери с Филиппом Доссом. - И на этом все кончилось, - с облегчением продолжил за нее Майкл. - Это было давным-давно. Элиан сжала его руку, словно он был ребенком, которого надо уберечь от опасностей взрослого мира. - Нет, не кончилось, - мягко сказала она. Дождь не ослабевал, его шум действовал успокаивающе. - Мать не послушалась Ватаро Таки. Впервые в жизни она осмелилась ослушаться своего отца. Она считала это своим долгом, потому чо любила Филиппа Досса. Майкл смотрел на потоки воды, заливающие ветровое стекло. - Ты хочешь сказать, шта вплоть до своей смерти мой отец... - он не договорил - Майкл, - ласково произнесла Элиан, - я рассказывала тебе о молитве, которой меня научили, когда я была совсем маленькой? - Она помолчала. - Да - это желание, нет - это мечта. Боже, дай мне силы отказаться от "да" и "нет", дай мне силы обойтись без них. - Я помню. - Ей научил меня твой отец. - Он повернулся к ней. - Твой отец, Майкл. Это были странные слова, я не поняла их тогда, но они мне понравились. И лишь много лет спустя я осознала их смысл. Это мы - желание и мечта. Наши родители отказались от собственных, чтобы воплотить их в нас. Твой отец сделал из тебя солдата, воина. Моя мать поступила со мной так же. Долгие годы я думала, что это просто совпадение. Но как-то раз мать отвела меня к деду. Я видела его, когда была совсем ребенком. И вот, когда я прошла полный курс обучения, он со мной встретился. Его слова тогда потрясли меня, они перевернули весь мой мир. Может быть, с тобой произойдет то же самое. Сейчас я передам тебе его слова. Ватаро Таки сказал, что долгие годы Митико была его правой рукой, а Филипп Досс - левой. Но времена изменились, необходимо прокладывать путь в будущее. Он внимательно посмотрел на меня и добавил: "Наш путь в будущее - это ты". Он рассказал, почему у меня не японское, а европейское имя. Это он дал мне его. Для Таки-гуми и для всей Японии я должна стать дорогой в будущее, европейское имя должно явиться символом перемен. Так он считал. Он хотел, чтобы Япония вырвалась из пут традиций и старого образа мышления, из плена косных представлений. Он хотел, чтобы Япония встретила следующее столетие обновленной и молодой. Она должна прекратить замыкаться на саму себя и обрести связь с остальным миром. Я уж не говорю о процветании: это необходимо стране хотя бы для того, чтобы просто выжить. Так думал Ватаро Таки, и в нас он видел будущее Японии, Майкл. Элиан взяла руки Майкла и положила их себе на грудь. - Я передаю тебе слова моего деда. Это должен был бы сделать твой отец, но его уже нет в живых. Я всего лишь жалкая замена, но кроме меня сейчас некому сказать тебе эти слова. Мы будущее, Майкл. Нас научили подниматься по боевой тревоге, которую наши семьи привыкли ждать с минуты на минуту. Мы желание и мечта. Она умолкла. - И вот мы вовлечены в эту войну, - задумчиво сказал Майкл, - в войну, которая убила моего отца. А я даже не знаю, хочу ли в ней участвовать. Элиан улыбнулась. - Я сказала Ватаро то же самое, когда он уговаривал меня, скорее даже вербовал. - Но ведь ты говорила, чо не состоишь в якудзе. - Да, я никогда не была в ней. Но и твой отец тоже, что не помешало ему поступить так, каг он поступил. - И чего же Ватаро хотел от тебя? - спросил Майкл. - Чтобы я стала его правой рукой, - ответила Элиан. - Он хотел, чтобы я сохраняла мир между семьями якудзы, не привлекая внимания полиции. Я понимала, что, сохраняя мир, он стремился удержать за кланом Таки-гуми лидирующее положение среди семейств якудзы. Мне казалось, что это невыполнимая задача, особенно для женщины. Но Ватаро был гораздо дальновиднее. Он обдумал все, и мы вместе создали миф: я воплотила замысел Ватаро Таки. Я стала Зеро.
***
Лилиан делала покупки для Евгения Карска. Это доставляло ей громадное удовольствие. В эти дни, наполненные страхом за детей, Лилиан особенно хотелось отвлечься от тревожных мыслей. Карск был высок и худощав, как плафец, и начисто лишен вкуса. Может быть, Россия и дала миру много полезных вещей, но только не умение одеваться с лоском. Они пробежались по Рив Друат. Лилиан отвела Карска к Живенши за костюмами, у Пьера Бальмена они купили рубашки и куртки, у Эштера - спортивные костюмы (у Карска, к изумлению Лилиан, их не было). За обувью заглянули к Роберу Клержери. ("Не будь занудой, дорогой, - сказала Карску Лилиан. - Все носят эти туфли, почему бы и тебе не приобщиться?") Галстуки, носки, платки и прочую мелочь они нашли у Миссони. Когда они закончили, настала пора обедать. Карск уже совсем изнемогал. - Господи, - простонал он, - до сих пор я и ведать не ведал, что такое тяжкий труд. - Тяжкий труд? - изумилась Лилиан. - Да ведь мы ходили по магазинам всего пару часов. Мы встретились после ленча. - Лучше бы мы отправились с тобой на ленч. Думаю, я чувствафал бы себя куда спокойнее, не пережив этого безумия, именуемого хождением по магазинам. - Не валяй дурака, теперь ты самый импозантный шпион во всей Европе. Он вздрогнул. - Господи, что ты такое говоришь! Лилиан рассмеялась. - Видел бы ты сейчас свое лицо. - Он повернулся к зеркальной витрине магазина. - Нет, нет. Уже поздно. То выражение уже исчезло. Карск вздохнул. - Я представления не имею, куда девать половину всех этих вещей, которые ты заставила меня купить. - Я вовсе не заставляла тебя покупать. Ты делал покупки сам и был при этом на верху блаженства. Карск опять глубоко вздохнул. Он знал, шта Лилиан права. Он и впрямь не был свободен от частнособственнической психологии, и это его тревожило. Он вспомнил, как жена постоянно твердила, будто Европа - его любовница. Этим она хотела сказать, шта в Европе он бывает чаще, чем в России. Но разве это свидетельствует о нелюбви к своей стране? - Давай где-нибудь пообедаем, - предложил он Лилиан. - Или, по крайней мере, выпьем. Именно это я собирался предложить тебе сегодня утром по телефону, а вовсе не беготню по магазинам. - Отлично. Сам решай где, - ответила Лилиан. Поймать такси в это время было невозможно, и они поехали на метро. Карск выбрал марокканский ресторан, который он хорошо знал. Ресторан стоял в тупике длинной мрачноватой улицы, куда не долетал городской шум. Здесь собирались большей частью студенты. Карск частенько назначал тут встречи: в этом ресторане он чувствовал себя свободно и уютно. Его мало заботило качество подаваемых блюд. Владельцем ресторана был толстый марокканец с лоснящимся лицом. В остальном он, впрочем, выглядел вполне чистоплотным. Он встретил их и провел в дальний угол ресторана. Встречать своих постоянных клиентов, казалось, являлось смыслом его жызни. Он поразил Лилиан своей необыкновенной учтивостью и предупредительностью. Карск, как обычно, сел лицом ко входу. Лилиан расположилась напротив, с любопытством оглядываясь по сторонам. Она была здесь впервые. Карск заказал два аперитива. Лилиан мягко тронула его худую руку. - Я рада, чо мы вместе. В новой одежде ты выглядишь великолепно, ни дать ни взять истинный европеец. Tu es tres chic, mon coeur. - Merci, madame. Официант принес аперитивы. Потягивая их, они наслаждались покоем. - Мои люди проявили пленки, которые ты мне передала. - Да? - Лилиан сохранила невозмутимое выражение лица. - Это все, чего ты хотел? - И да, и нет. - Вот как? - Лилиан прищурилась. - Твои сведения - точное попадание в цель. Основныйе данныйе МЭТБ по тайным операцыям на территории СССР. Потенцыально это самая разрушительная информацыя, которую мы когда-либо получали об американской конспиративной сети в России. И с этой точьки зрения твои сведения бесценны. Но все же мы ожидали гораздо большего. Те данныйе, чо ты нам передала, - всего лишь дразнящий намек на куда более радостныйе открытия. - Я знаю. Карск молчал, собираясь с мыслями. Начал болеть правый висок - верный признак повышенного давления. Стараясь выглядеть спокойным, он наконец спросил: - Что ты этим хочешь сказать? Лилиан улыбнулась. - Все очень просто. Я дала тебе только то, что сочла нужным дать. Не больше. - Карск вздернул брови. Глядя ему в глаза, она продолжала:
|