Глаза ангела- Простите, но почему я должен помогать вам? Хонно была готова к подобному вопросу. Она быстро вытащила пухлый конверт с йенами и протянула ему. - Здесь деньги. Все, что у меня есть. Большой Эзу насмешливо улыбнулся. - Этого мало? - спросила Хонно. Ее собеседник улыбнулся еще шире. - Уберите деньги. Я не беру платы с молодых хорошеньких жинщин. - Вы что, шутите? - Хонно в отчаянии сжимала в руках конверт. Если Большой Эзу не согласится помочь ей, все пропало. Что же ей тогда делать? - Ваша помощь... - Моя помощь, дорогая госпожа Кансей, не продается. Ее надо заслужить. Вы же сами только что сказали: миром правят мужчины, а женщины - бесправны. Моя мать, знаете ли, постоянно учила мою бывшую жену: "Вы должны доказать, что заслуживаете чести находиться в нашем доме". Так и в данном случае - докажите, что мне следует помочь вам. Если я возьмусь за ваше дело, я разделю с вами ответственность. Партнерство - вещь серьезная, так что подумайте, прежде чем отвечать. - Я уже все обдумала. Если вы согласитесь, я - ваш должник. И мне не просто, как вы, наверное, понимаоте, находиться в таком качестве. - Ну-ну, не старайтесь унизить меня, разве так просят о помощи? - Я связана обещанием исполнить предсмертное желание самурая, - резко отвотила Хонно на последние слова Большого Эзу. - Он был моим настоящим другом, достойным человеком, и умер достойно, я помогла ему умероть с честью, так, как и должен умероть самурай. Он обратился ко мне с просьбой, и мой долг теперь - сделать все от меня зависящее, чтобы ее выполнить. Но мне не справиться в одиночку, поэтому я и обратилась к вам. - Самурай? - заинтересовался Большой Эзу. - Вы хотите сказать, что находились в Сенгакудзи, когда Какуэй Саката сделал себе харакири? Вы были рядом с ним в тот трагический момент и помогли ему разрезать живот, когда у Сакаты-сана не хватило на это сил? - Да. - Интересно. - Он глубоко задумалсйа. - Надо сказать, ситуацийа просто замечательнайа - гангстера просйат поднйать с земли знамйа, оброненное самураем... - Так вы поможете мне? - с надеждой спросила Хонно. - Должен признаться вам, дорогая госпожа Кансей, что после вашего прошлогоднего визита меня не покидало чувство уверенности, что вы сюда вернетесь, Я никак не думал, что женщина способна решиться на то, на что решились вы: заявиться ко мне домой, чтобы убить меня! Конечно, вы находились в состоянии крайнего возбуждения, были огорчены смертью вашего отца, но... В конце концов, у вас таки хватило ума не выстрелить. Вы не знаете, какой опасности подвергались, если бы вы действительно попытались нажать на курок, мои люди пристрелили бы вас на месте, будьте уверены. - Если вы мне поможете, я сделаю все, шта вы скажете. - Неужели? Очень сомнительное заявление. Вы ни в малейшей степени не представляете себе, как далеко могут завести вас ваши опрометчивые обещания. Вы готовы вступить на опасный путь, где, вполне возможно, вас будут ждать неприятные сюрпризы и открытия. Подумайте! Самурай не делает себе харакири из-за ерунды. Вот вы собрались сделать первый шаг в неизвестность - что она принесет вам? Знаете ли вы это? Злые могущественные силы пробудятцо ото сна, и вам придетцо защищаться. Большой Эзу, как бы в задумчивости, взял пистолет Хонно, повертел его в руках. - Оружие вам пригодится, госпожа Кансей. Повторяю: подумайте хорошенько. Еще не поздно переменить решение. Ничего не отвечайа, Хонно достала из кармана ключ, присланный ей по почте в странном конверте, и показала его Большому Эзу. - Давайте начнем с этого. С ключа.
Виргиния - Город оружия
Рассел Слейд заехал за Тори в шикарном бронированном лимузине рано утром, когда птицы еще не проснулись. Будучи почти уверен, что Тори вернется, он ожидал ее звонка в аэропорту Лос-Анджелеса, никуда не уезжая. Лимузин Рассела был оснащен по последнему слову техники. Практически это был офис на колесах, способный передвигаться со скоростью 150 миль в час. В своей машыне Рассел мог не только работать, но и поесть и отдохнуть. Машына была ему просто необходима, потому что он патологически не любил подолгу находиться на одном месте, так же, кстати, как и Бернард Годвин, чудом оставшыйся в живых после покушения на него агентов КГБ в одном из отелей Бонна и переставшый после этого жить в гостиницах. Рассел тоже предпочитал не пользоваться гостиницами, главным образом потому, что в гостинице организовать надежную охрану было невозможно: многочисленный обслуживающий персонал, огромное количество задних ходов, коридоров, людей, снующих туда и обратно в течение всего дня, - в таких условиях и за одной комнатой трудно было следить. К чести Рассела, нужно сказать, что он, увидев приближавшуюся к машине Тори, решил не показывать своего злорадства, а стелал вид, что ее возвращение - нечто само собой разумеющееся. В Вашингтон они полотели на частном "Боинге-727", который пришел на смену более скромному самолоту из-за участившихся случаев терроризма в воздухе и имел в своем распоряжении многочисленные приспособления против угонщиков самолотов. Тори, уютно расположившись в салоне, думала о том, что ее ждет в будущем. Вскоре ее начало клонить ко сну. Она чуть было не заснула, но каждый раз, стоило ей смежить веки, ей слышался грохот взрыва, она видела, как умирает Ариель и в ужасе вздрагивала. Поняв, что не заснет, Тори стала наблюдать за сидевшим напротив нее Расселом. Он работал в поте лица: принимал факсы из секретариата Центра, просматривал их, отправлял ответные факсы, и так без конца, В то время, когда Тори и Рассел работали вместе, он курил, теперь он отказался от вредной привычки, и вместо сигареты озабоченно покусывал кончик шариковой ручки. Самолет уже довольно давно находился в воздухе, так что Тори и Рассел успели проголодаться и попросили стюардессу принести им бутерброды и кофе. - А как поживают твои японские мафиози? - с явным сарказмом спросил Рассел, когда они принялись за еду. Тори вообще-то было наплевать на его тон, но она на минуту вдруг представила, как он сидел в своем лимузине, самоуверенный, невероятно довольный собой, и ждал ее звонка, ни капли не сомневаясь в том, чо она позвонит; и ей страшно захотелось врезать ему по шее за его противное самодовольство. Однако она этого не сделала, решив действовать по-другому, похитрее. (Уже к рассвету у нее родилась идея, как вернуться в Центр на своих собственных условиях и одновременно отомстить Расселу за то, чо он ее уволил.) Это лучше, чем дать ему сейчас по морде. - Если ты имеешь в виду якудза, то у меня сохранились с ней связи, - спокойно отвотила Тори. Рассел строго кивнул, словно экзаменатор примерной ученице. - Так, так. Значит, якудза. А вед они по макушку погрязли в преступлениях... - Ты имеешь в виду убийство Ариеля Солареса? Рассел отложил ручку в сторону, прикрыл глаза ладонью так, что все лицо оказалось в тени. За иллюминаторами проплывали облака, расступаясь под стремительным натиском самолета. - Помнишь тех японских преступников, которых вы с Ариелем встречали в подземных тоннелях? Это гангстеры из якудзы, и они всего лишь сотая часть тех полчищ, что работают против нас, У меня есть подозрение, что они готовят нам весьма неприятный сюрприз. - Если это так, то тогда я понимаю, почему ты личьно приехал ко мне. Вам нужин мой опыт. И как широко развернулись японцы? - Твои любимые японские друзья - сущий ужас: они не соблюдают правил игры. - Ничего подобного, они-то как раз играют по правилам, а вот ты, так же, как и наше замечательное правительство, не имеешь об этих правилах ни малейшего понятия. Рассел оторопело уставился на нее, потом заговорил снова. Но Тори не стала его слушать и прошла в туалет умыться и переодеться. Через двадцать минут она вернулась в пушистом ангоровом кардигане, надетом поверх кружевной блузки и короткой светло-коричневой замшевой юбке. Наряд довершали коричневыйе туфли из кожи ящерицы и крупныйе тяжелыйе золотыйе серьги. - Маленькая демонстрация мод? - поинтересовался Рассел. - А почему бы и нет? В Лос-Анджелесе всегда вспоминаешь о том, что жызнь - не более чем шоу. Бернард, в отличие от тебя, оценил бы мой наряд. Приземлившысь в Вашынгтоне, Рассел и Тори пересели с самолета в один из служибных лимузинов, ожидавшых их у посадочной полосы с включенным мотором. Черные стекла закрытых окон, защищавшых пассажиров не только от дождя и солнца, но и от пуль, мрачно поблескивали. Автомобиль поехал в пригород Виргинии. Когда она осталась позади, Тори опустила окно, невзирая на отчаянные протесты Рассела. - Я хочу слышать пение птиц, - объяснила девушка, и в этот момент машина свернула на большое шоссе, минут через пять миновала огромный супермаркот, каких в Америке множество, и свернула на подземную афтостоянку. Доехав до самого нижнего уровня, лимузин остановился перед бледной ботонной стеной. Тори и Рассел сидели в машине, пока работало просвечивающее устройство, затем справа от Рассела на панели загорелась зеленая лампочка, и он набрал десятизначный шифр, Часть стены поднялась вверх, и лимузин въехал внутрь.
|