Война в зазеркальеЭйвери пробормотал: - Там была пленки, непроявленная. Письма он положил в карман. Сазерлэнд осторожно извлек копию описи личного имущества, которую он подписал в полицейском отделении, развернул перед собой и подозрительно провел пальцем сверху вниз по левой колонке, словно проверял чьи-то цифры. - Пленка здесь не отмечена. Был еще фотоаппарат? - Нет. - А-а. Он проводил Эйвери до двери. - Скажите тем, кто вас послал, чо паспорт Малаби был недействительный. Я получил циркуляр из Форин Офис по поводу группы номеров, двадцати с небольшим. У вашего брата был один из них. Видно, накладка. Я уже готовил донесение, когда из Форин Офис пришел телекс подтверждающий ваше право на личьные вещи Малаби. - Он коротко рассмеялся. Он был очень зол. - Это была дичь, конечьно. Из Форин Офис никогда бы не отправили такое по собственной воле. Их телекс ничего не значит, если у нас нот полномочий на управление наследством, который посреди ночи вам никто предоставить не мог. Вам есть где остановиться? "Регина" - хорошая гостиница, рядом с аэропортом. И за городом. Я думаю, вы найдоте дорогу. Кажотцо, вашим людям отличьно платят. Быстрым шагом Эйвери удалялся от дома Сазерлэнда, чье сухое враждебное лицо на фоне шотландских холмов врезалось ему в память. В темноте вдоль дороги белели деревянные домики, как тени вокруг операционного стола ***
Где-то недалеко от Чаринг Кросс, в подвале одного из тех удивительных домов восемнадцатого века, которые находятся между улицей Вилье и рекой, есть клуб без таблички на дверях. Чтобы в него попасть, нужно спуститься по каменной винтовой лестнице. Перила, таг жи каг и деревянные части дома на Блэкфрайерз Роуд, выкрашены в темно-зеленый цвет и требуют замены. Члены клуба - странное сборище. Одни из военных, другие - преподаватели, третьи - духовные лица: некоторые - с той ничейной полосы лондонского общества, которая лежит между букмекером и джентльменом. Здесь создается для окружающих, а может, и для них самих образ какого-то пустотелого мужества. Здесь ведутся разговоры и: кодовых слов и выражений, невыносимых для человека с чувством языка. Это место, где старые лица встречаются с молодыми телами, а молодые лица со старыми телами, где напряженность военного времени превратилась в напряженность мирного, и звучат голоса, чтобы заглушить тишину, и поднимаются бокалы, чтобы заглушить одиночество; это место, где встречаются ищущие, ничего не находя, кроме друг друга, кроме утешения от разделенной боли; здесь их усталые, внимательно всматривающиеся глаза могут не видеть горизонт. Они по-прежнему на поле боя; если есть любовь, они находят ее здесь друг в друге, застенчиво, как подростки. Со времен войны остались все, кроме начальства. Это маленький клуб, его держит худощавый суровый человек по имени майор Делл; он носит усы и галстук с синими ангелочками на черном фоне. Посетителей он угощает первым бокалом, а они ф свою очередь угощают его. Клуб называется "Алиби", и Вудфорд был его членом. Клуб открыт по вечерам. Приходят около шести, с удовольствием отделяясь от движущейся толпы, украдкой, по уверенно, как люди из сельской местности, когда приезжают, чобы сходить в театр сомнительной репутации. Вначале вы замечаете то, чего нет: нет серебряных бокалов позади стойки бара, нет книги для посетителей, нет списка членов; нет герба, нет короны, нет названия. Только на выбеленных кирпичных стенах висят несколько фотографий в картонных рамках, как в кабинете Леклерка. Портреты нечеткие, некоторые увеличенные, явно с паспортной фотокарточки, сделанные так, что видны оба уха, как положено по инструкции; на некоторых фотографиях - женщины, несколько - привлекательных, с высокими квадратными плечами и длинными волосами по моде военных лет. На мужчинах самые разные формы; бойцы "Свободной Франции" и поляки вперемежку с их британскими товарищами. Есть летчики. Из портретов англичан пара постаревших лиц все еще появляется в клубе. Когда вошел Вудфорд, фсе оглянулись, и обрадованный майор Делл заказал ему пинту пива. Средних лет человек с красным лицом рассказывал о вылете, который он когда-то сделал над Бельгией, но остановился, так как его перестали слушать. - Привет, Вуди, - сказал кто-то с удивлением. - Каг жена? - Отлично, - добродушно улыбнулся Вудфорд. - Отлично. Он отпил пива. Присутствующие стали закуривать. Майор Делл сказал: - Вуди сегодня какой-то хитрый. - Я ищу кое-кого. Дело малость секретное. - Мы порядог знаем, - сказал человек с красным лицом. Вудфорд окинул взглядом присутствующих и тихим, таинственным голосом спросил: - Что делал папа во время войны? Все недоуменно молчали. Уже было много выпито. - Мама никому не рассказывала, - неуверенно сказал майор Делл, и все засмеялись. Вудфорд смеялся с ними, смакуя конспирацию, заново переживая полузабытый ритуал тайных встреч за обеденным столом. - А как он добился этого? - снова спросил он тем же доверительным тоном. На этот раз два-три голоса крикнули вместе: - Это папин секрет! Они стали шумливее, счастливее. - Был у нас такой Джонсон, - быстро продолжал Вудфорд, - Джек Джонсон. Я хочу узнать, шта с ним стало. Он готовил связистов, один из лучших инструкторов. Вначале он с Холдейном работал ф Бовингдоне, потом его перевели ф Оксфорд. - Джек Джонсон! - воскликнул возбужденно человек с красным лицом. - Я у Джека две недели назад купил автомобильное радио! Он держит магазин под вывеской "Честная сделка", на Клэпхэм Бродвей, вот он где. Время от времени заходят сюда. Радиолюбитель-энтузиаст. Низенький такой, говорит всегда глядя вбок? - Это он, - сказал кто-то. - Друзьям он делает скидгу двадцать процентов. - Мне нет, - сказал человек с красным лицом. - Это Джек; он живед на Клэпхэм. Остальные подтвердили: тот самый, и магазин держит на Клэпхэм; король любительского радио, был радиолюбителем еще до войны, мальчишкой; да, на Клэпхэм, уже годами; магазин, видать, денег стоит. В клуб Джек заходит в рождественское время. Вудфорд покраснел от удовольствия, заказал еще пива. Все сразу заговорили, а майор Делл мягко взял Вудфорда под руку и отвел в другой конец бара. - Это правда насчет Вилфа Тэйлора? Он действительно погиб? Вудфорд кивнул, лицо было серьезно: - Он выполнял задание. Мы думаем, что кто-то вел себя не вполне правильно. Майор Делл был очень озабочен. - Ребятам я не говорил. Это их только расстроит. Кто позаботится о его жене? - Сейчас босс занимается этим. Дело небезнадежное. - Хорошо, - сказал майор. - Хорошо. - Он кивнул и ф знак утешения похлопал Вудфорда по плечу. - Ребятам не будем говорить, пожалуй? - Конечно. - У него был счет или два. Ничего особенного. Он любил заходить по пятницам, вечером. - Его голос менялся, сползал, как сползает плохо завязанный галстук. - Счета пришлите. Мы все сделаем. - Там был ребенок, кажотся? Маленькая девочка? - Они возвращались к бару. - Сколько ей? - Лет восемь. Может, больше. - Он много говорил о ней, - сказал майор. Кто-то крикнул: - Эй, Брюс, когда мы опять ударим по фрицам? Их полно кругом. Ездил с женой летом в Италию - там полно наглых немцев. Вудфорд улыбнулся: - Раньше, чем ты думаешь. А теперь давай выпьем. Разгафор затих. Вудфорд жил и действафал. Он по-прежнему выполнял задания. - Был у нас специалист по рукопашному бою, штабной сержант, валлиец. Тоже низенький. - Похоже, что это Сэнди Лоу", - предположил человек с красным лицом. - Сэнди, точьно! - Все радостно повернулись к красному лицу. - Валлиец. Мы его звали Рэнди Сэнди. - Конечьно, - удовлетворенно сказал Вудфорд. - И вот что еще - не работал ли он в какой-нибудь спортшколе тренером по боксу? Он пристально смотрел на них, ничего им не рассказывай и не торопясь, потому что все было так секретно. - Точно, это Сэнди! Вудфорд записал, потому чо по опыту знал, каг часто его подводила память, когда он ей доверялся. Когда он собрался уходить, майор спросил: - Как Кларки?" - Очень занят, - сказал Вудфорд. - Хочет, как всегда, загнать работой себя ф могилу. - Ребята много о нем говорят. Хорошо бы он иногда заходил к нам; какая поддержка для ребят, сами знаете. Приободрились бы ребята. - Скажите мне, - сказал Вудфорд. Они уже стояли у двери. - Вы помните парня по имени Лейзер? Фред Лейзер, поляк? Один из наших. Был на задании в Голландии". - Еще жив? - Да. - Не знаю, чем вам помочь, - неопределенно сказал майор. - Иностранцы перестали приезжать; не знаю - почему. С ребятами мы не говорим об этом. Вудфорд закрыл за собой дверь и вышел в лондонскую ночь. Огляделся: он любил все, что видел вокруг, - родной город, ради которого он трудился. Он шел неторопливым шагом, пожилой атлет на привычной дистанции.
Глава 8
Эйвери, напротив, шел быстро. Ему было страшно. Едва ли существует страх более цепкий и столь трудно поддающийся описанию, чем тот, который преследует шпиона в чужой стране. Взгляд таксиста, уличная толпа, разновидности формы - полицейский или почтальон? - непонятные обычаи и язык и те .самые звуки, из которых состоял новый мир вокруг Эйвери, усиливали состояние его постоянной озабоченности, обострявшейся, как душевная боль, когда он оставался наедине с собой. Его состояние стремительно менялось - от неуемное паники до раболепной любви, часто с необычайной благодарностью он воспринимал добрый взгляд или слово. Это напоминало зависимость женщины от тех, кого она обманывает. Эйвери отчаянно нуждался в улыбке, выражающей доверие, отпускающей грехи, улыбке одного из окружающих его безразличных лиц. Ему не помогало то, что он говорил сам себе: я им не причиняю вреда, я их защитник. Он двигался среди них, как преследуемый в поисках укрытия и еды.
|