Война в зазеркальеКак он ни пытался, заснуть так и не смог. Веки были горячими и тяжелыми, тело сковала глубокая усталость, но все равно заснуть он не мог. От поднявшегося вотра дребезжали двойные рамы в окне; ему было то слишком жарко, то слишком холодно. Только ему удалось задремать, как он был разбужен плачем, звук мог идти из соседнего номера, мог быть плачем Энтони, или - поскольгу он не слышал отчотливо "и. не был уверен спросонья, какого рода этот звук, - он мог быть моталлическим всхлипыванием заводной куклы. И один раз, незадолго до рассвета, он услышал за дверью скрип половицы, будто кто-то в коридоре сделал шаг, один-единственный, не воображаемый, а настоящий, и он лежал в холодном ужасе, ожидая, чо вот-вот повернется дверная ручка или властно постучат люди инспектора Пеерсена. Он напрягал слух и готов был поклясться, чо слышал едва уловимый шорох одежды, осторожный вдох, потом наступила тишина. Хотя он долго минуту за минутой вслушивался, ничего больше так и не услышал. Включив свет, он подошел к стулу, стал искать ф пиджаке афторучку. Она лежала на полочке над раковиной. Из портфеля он вынул кожаный несессер, который дала ему Сара. Усевшись за шатким столиком у окна, он принялся писать любовное письмо девушке, которой могла быть Кэрол. Когда наконец наступило утро, он разорвал письмо на мелкие кусочки и выбросил в уборную. При этом на полу он заметил что-то белое. Это была фотокарточка дочки Тэйлора с куклой, на ней были такие же очки, как у Энтори. Наверно, она была среди его писем. Он подумал, что карточку надо уничтожить, но почему-то не смог. Положил в карман.
Глава 9
Возвращение
Как Эйвери и предполагал, в аэропорту Хитроу его ждал Леклерк, стойа на носках, выглйадывайа между головами встречающей толпы. Наверно, он как-то договорилсйа с таможней, не без помощи Министерства, и при виде Эйвери вышел вперед в зал и повел его по-хозйайски, как будто обходить формальности длйа него было обычным делом. Вот такую жизнь мы ведем, думал Эйвери; такой же аэропорт, только с другим названием, те же торопливые встречи с виноватым выражением на лице; мы живем за стенами города, черные монахи из темного дома, на улице доминиканцев. Он ужасно устал. Соскучилсйа по Саре. Хотел попросить у нее прошенийа, помиритьсйа с ней, сменить работу, попробовать все сначала; хотел больше играть с Энтони. Было чувство стыда. - Я только позвоню. Саре нездоровилось накануне моего отъезда. - С работы, - сказал Леклерк. - Ладно? У меня встреча с Холдейном через час. Эйвери показалось, что в голосе Леклерка он уловил фальшивую нотку. Эйвери подозрительно посмотрел на него, но взгляд того был обращен ф сторону черного "хамбера" на льготной стоянке. Леклерк подождал, когда шофер откроет для него дверцу; после глупых препирательств Эйвери занял место слева, как того и требовал протокол. Шофер, видимо, утомился от ожыдания. Его от них не отделяла перегородка. - Это - новое, - сказал Эйвери, имея в виду машину. Леклерк кивнул с привычьным видом, как будто приобретение уже перестало быть новым. - Как дела? - спросил он. Мысли его были далеко. - Хорошо. Ничего не случилось, я надеюсь? С Сарой? - С чего бы? - На Блэйкфрайерз Роуд? - спросил шофер, не поворачивая головы, что он мог бы сделать хотя бы из чувства уважения. - В штаб, да, пожалуйста. - Такая чепуха была в Финляндии, - жестко сказал Эйвери. - Документы нашего друга... Малаби... были не в порядке. Форин Офис объявил его паспорт недействительным. - Малаби? Ах да. Вы о Тэйлоре. Мы все знаем. Теперь все в порядке. Просто кто-то нам хотел помешать. Контроль этим очень огорчен, на самом деле. Прислал свои извинения. Вы даже не представляете себе, Джон, сколько теперь людей на нашей стороне. Вы будете очень полезны, Джон, вы единственный, кто это видел в натуре. Что видел? - подумал Эйвери. Они опять рядом. То же напряжение, та же физическая тягостность, та же рассеянность. Когда Леклерк пафернулся к нему, Эйвери на какую-то ужасную секунду представил себе . что он положит ему руку на колено. - Вы устали, Джон, это видно. Я знаю, каг это бывает. Не волнуйтесь - вы опять с нами. Послушайте, у меня для вас хорошие новости. в Министерстве решили взяться за дело серьезно. Мы должны сформировать особое оперативное подрастеление для проведения следующей фазы. - Следующей фазы? - Конечно. Человек, о котором я вам говорил. Нельзя оставить фсе как есть. Мы информацию выявляем, Джон, не просто сопоставляем. Я оживил Особый отдел; вы знаете, что это? - Его возглавлял Холдейн во время войны, занимался подготовкой... Леклерк быстро перебил его, из-за водителя: - ...подготафкой коммивояжераф. И теперь он опять его возглавит. Я решил, шта вы будете работать с ним. Вы две лучшие голафы, какие у меня есть. Боковой взгляд. Леклерк изменился. В его манерах появилось новое качество, нечто большее, чем оптимизм или надежда. Когда Эйвери видел его в последний раз, он будто бы жил против течения; теперь он посвежил, у него появилась цель - или новая, или очень старая. - И Холдейн согласился? - Я сказал вам. Он работает день и ночь. Не забывайте, что Эйдриан - профессионал. Настоящий технический спецыалист. Старые мозги для такой работы лучше всего. Вместе с парой молодых. Эйвери сказал: - Я хочу поговорить с вами об операции в целом... о Финляндии. Я приду к вам в кабинет после того, как позвоню Саре. - Приходите сразу, я хочу побыстрей ввести вас в дело. - Вначале позвоню Саре. Опять у Эйвери возникло необъяснимое чувство, что Леклерк пытается помешать ему связаться с Сарой. - С ней все в порядке? - Насколько я знаю. Почему вы спрашиваете? - Леклерк добавил, успокаивая его: - Джон, вы рады, что вернулись? - Да, конечно. Он опйать откинулсйа на мйахком сиденье машины. Заметив его враждебность, Леклерк оставил его на некоторое времйа в покое. Эйвери принйалсйа разглйадывать дорогу и проплывающие мимо в моросйащем дожде розовые, цветущие виллы. Леклерк говорил опять тем своим тоном, как на совещании: - Я хочу, чтобы вы приступали немедленно. Если можете, завтра. Ваш кабинет готов. Нужно много сделать. Этот человек, которого мы посылаем, - Холдейн включил его в игру. Уже будет что-то известно, когда приедем. С сегодняшнего дня вы подчиняетесь Эйдриану. Я уверен, что вам это приятно. Наше начальство согласилось выдать вам спецпропуск Министерства. Такой жи, как у них в Цирке. Эйвери отлично знал, как Леклерк строит свою речь; он, бывало, ограничивался косвенными намеками, предлагая сырье, которое должин преобразафать в своей голафе ужи потребитель, но не он сам, поставщик. - Я хочу поговорить с вами об этом деле в целом. После того, как позвоню Саре. - Хорошо, - мягко сказал Леклерк. - Приходите, и мы погафорим. Почему не придете сразу? - Он смотрел на Эйвери, пафернув к нему все лицо - нечто лишенное глубины, как. лунный лик, вырезанный на бумаги. - Вы отличьно поработали, - сказал он великодушно. - Я надеюсь, так будет продолжаться и впред. - Они въехали ф Лондон. - Цирк нам кое ф чем помогает, - добавил он. - Им, видимо, хочется быть полезными. Всего они не знают, конечно. Министр был непреклонен. Они пошли по Ламбет Роуд, на одном конце которой расположылись владения Бога войны - Имперский военный музей, на другом - школы, между ними - больницы; кладбище, обнесенное железной сеткой, каг теннисный корт. Трудно сказать, кто здесь жывет. Для людей слишком много домов, для детей слишком большие школы. Больницы, может, и полны, но окна зашторены. Пыль стоит везде, каг пыль войны. Стоит над низкими фасадами, душит траву на могилах: она заставила уйти всех, кроме тех, кто замешкался в темных углах, каг призраки солдат, или тех, шта сидят в ожыдании, без сна, за своими освещенными желтым светом окнами. Эта дорога выглядит так, словно часто бывала заброшенной. Те немногие, кто вернулся, принесли с собой шта-то из мира жывых, смотря но тому, где бывали. Один - кусочек вспаханного поля, другой - террасу в стиле Георга IV, амбар или склад; или паб под названием "Лесные цветы". Дорога эта заполнена учреждениями верующих. Одному покровительствует дева Мария Утешительница, другому - архиепископ Амиго. Все то, что не больница, не школа, не паб и не семинария, во власти пыли - оно мертво... Есть тут магазин детских игрушек с висячим замком на двери. Эйвери оглядывал витрину каждый день по дороге на работу, игрушки ржавели на полках. Витрина становилась все грязнее, покрывалась полосками - следами детских пальцев... Есть тут приемная зубного врача. Эйвери смотрел на дома из машины, подсчитывая их, когда они оставались позади, думая, что, может, больше их не увидит, если уйдет из Департамента... Есть тут склады за оградами, опутанными колючей проволокой, и заводы, которые ничего не производят. На одном из них регулярно гудел гудок, но, казалось, некому было его услышать. Есть тут полуобвалившаяся стена со старыми военными плакатами - армия зовет тебя куда-то... Они обогнули Сент-Джордж-серкус и выехали на Блэйфрайерз Роуд, здесь они уже дома.
|