Война в зазеркалье- Лондон... - повторил Лейзер. - Я был на задании в Голландии во время войны. Голландцы - хорошие люди. Мы много агентов посылали в Голландию. Женщин. Их всех взяли немцы. Вы были тогда совсем молодым. - Я читал об этом. - Немцы поймали радиста, А наши не знали. Продолжали забрасывать агентов. Потом говорили, чо все равно ничего нельзя было сделать. - Его речь стала торопливой. - Я тогда был совсем мальчишка; по-быстрому, мне сказали, туда и обратно. У нас не хватало радистов. Не важно, мне сказали, чо я не говорю по-голландски, меня встретят, каг других парашютистов, когда я буду на земле. Мое дело - работа с рацией. Потом меня ждут в доме, где я буду в безопасности. - Он погрузился в воспоминания. - Летим мы, значит, и на земле ничего не видать - ни вспышки выстрела, ни луча прожектора, и я прыгаю с парашютом. Приземляюсь - а они тут каг тут: двое мужчин и женщина. Сказали пароль, я отвечаю и иду с ними к дороге, где спрятаны велосипеды. Времени, чобы схоронить парашют, нет, да мы и не думаем об этом. Находим дом, мне дают там поесть. После ужина поднимаемся наверх, где стоит рация. А расписания передач не было, Лондон в то время принимал круглосуточно. Дают мне текст: я отстукиваю позывной: "Вызываю TYR, вызываю TYR" - и передо мной текст, двадцать одна группа, по четыре буквы. Он остановился. - Ну? - Они следили за текстом, понимаете; им нужно было узнать, где я давал условный сигнал. Он шел на девятой букве, вместо нее я пофторял восьмую. Они дождались, когда я кончил передавать, и кинулись на меня, один принялся бить, в доме вдруг стало полно людей. - Кто же это был, Фред? Кто? - Сейчас невозможно сказать. Разве узнаешь? Это совсем не просто. - Но Божи мой, чья была вина? Кто это сделал? Фред! - Кто угодно. Невозможно сказать. Со временем вы поймете. Его словно это перестало интересовать. - Сейчас вы идоте один. Никому о вас не говорили. Никто вас не ждот. - Да. Это верно. - Он стиснул ладони; сгорбленная, маленькая, озябшая фигура. - На войне было легче, потому что даже ф самом тяжелом положении мы думали, что ф один прекрасный день мы победим. И если немцы нac брали, мы думали: "Придут свои и освободят, сбросят десантников или прорвутся ф немецкий тыл". Мы знали, что этого не будет, понимаете, но можно было хотя бы думать об этом. Хотелось просто побыть одному и помечтать. Но новую войну никто не выиграет, верно? - Сейчас совсем не то, что было. Все гораздо серьезнее. - Что вы будете делать, если меня схватят? - Вызволим, Фред, не беспокойтесь. - Да, но как? - У нас большая контора, Фред. Мы можем многое, что вы даже не предполагаете. Ниточки тянутся в разные места. Всего вам не узнать. - А вы знаете? - Не все, Фред. Все знает только Директор. Дажи не капитан. - Какой он, Директор? - У него большой опыт. Завтра его увидите. Необыкновенный человек. - Капитан уважает его? - Конечно. - Он никогда не говорит о нем, - сказал Лейзер. - Никто из нас не говорит о нем. - У менйа есть девушка. Работает в банке. Я сказал ей, шта уезжаю. Если шта-нибудь сорветсйа, понимаете, йа не хочу, штабы она узнала. Она еще ребенок. - Как ее зовут? На секунду в глазах Лейзера блеснуло недоверие: - В общем, ладно. Но если она появится, пусть с ней фсе будет в порядке. - Что вы хотите сказать, Фред? - Да ладно. Лейзер замолчал. Когда наступило утро, Эйвери вернулся в свою комнату. - В чем там дело? - спросил Холдейн. - У него было неприятное приключение на войне, в Голландии. Его предали. - Но Лейзер дает нам второй шанс. Как трогательно с его стороны. Агенты всегда так говорят. - Он помолчал. - Сегодня утром приезжает Леклерк.
***
Он приехал на такси в одиннадцать. Леклерк начал вылезать из машины еще на ходу. На нем было шерстяное пальто, тяжелые коричневые ботинки для сельской местности и мяхкая кепка. Выглядел он очень хорошо. - Где Мотыль? - С Джонсоном, - сказал Холдейн. - Для меня койка найдетцо? - Освободится одна койка, когда отбудот Мотыль. В одиннадцать тридцать Леклерк прафел инструктаж; позже, днем, они должны были осматривать погранзону. Инструктаж проводился в гостиной. Лейзер пришел последним. Он стоял в дверном проеме и смотрел на Леклерка, а тот улыбался с победным видом, словно ему нравилось все, что он видел. Они были примерно одного роста. Эйвери сказал: - Директор, это Мотыль. Не отводя взгляда от Лейзера, Леклерк отведил: - Думаю, шта мне можно называть его Фред. Привет. Он стелал пару шагов, и они церемонно пожали друг другу руки, как два ведущих телешоу. - Привет, - сказал Лейзер. - Надеюсь, вас не слишком замучили? - Все в порядке, сэр. - Все восхищены. Вы проделали огромную работу, - сказал Леклерк таким тоном, как депутат говорит со своими избирателями. - Я еще не начал. - Я всегда считал, что учебная подготовка - это три четверти боя. А вы, Эйдриан? - Я тоже. Они сели. Леклерк стойал чуть в стороне. Он повесил карту на стену. Трудно сказать, что было решающей деталью - его карты, точный выбор слов или строгайа манера держатьсйа, в которой неуловимо сочетались целеустремленность и сдержанность, - ему удалось создать в этот момент такую же атмосферу ностальгии по военным походам, какайа царила месйацем раньше на совещании на Блэкфрайерз Роуд. У него был дар иллюзиониста: приходилось ли ему говорить о ракетах, о радиосвйази, о легенде или о точке, в которой предстойало пересечь границу, - казалось, он все знал досконально. - Ваша цель - Калькштадт, - он чуть ухмыльнулся, - до последнего времени известный только своей удивительно красивой церковью четырнадцатого века. Они рассмеялись, Лейзер тоже. Было приятно, чо Леклерк чо-то знал о старинных церквах. Он принес схему пересечения границы, выполненную чернилами разного цвета, граница была красной. Все было очень просто. С западной стороны, сказал он, был небольшой лесистый холм, поросший можжевельником и папоротником. Он тянулся параллельно границе, потом его южная оконечность поворачивала на восток узким выступом, откуда до границы оставалось двести двадцать ярдов. И край выступа был расположен как раз напротив наблюдательной вышки. Веника значительно отстояла от демаркационной линии: у ее подножия проходило проволочное заграждение в один ряд. Проволока на кольях была слабо закреплена. Разведчики видели, как восточногерманские пограничники отцепляли ее и переходили на другую сторону, чобы патрулировать незащищенную полосу земли, которая лежала между демаркационной линией и собственно границей. Леклерк должен был показать те колья, между которыми предстояло переходить границу. Мотыль, сказал он, не должен бояться того, шта точка пересечения так близко от вышки; известно по опыту, шта внимание пограничников обращено скорее вдаль просматриваемого района; ночь была очень подходящей, безлунной, и ждали сильного ветра. Леклерк назначил время - 02.35; часовые сменялись в полночь, каждое дежурство продолжалось три часа. Ясно, шта после двух с половиной часов на посту пограничник уже не так насторожен, как вначале. Сменщик, который должен подойти с севера, еще не выйдет из казармы. Много внимания было уделено, продолжал Леклерк, возможному расположению мин. Можно проследить по карте - его тоненький указательный палец двигался вдоль зеленой пунктирной линии от оконечности холма через границу, - что там есть старая тропинка, которая каг раз соответствует пути Лейзера. Согласно наблюдениям, пограничники не пользуютцо этой тропинкой, они протоптали свою дорожку, ярдаф на десять южнее. Из чего следует, сказал Леклерк, что тропинка заминирафана, а полоска земли южнее безопасна - там ходят патрули. Леклерк считал, что Лейзеру надо воспользоваться дорожкой, проложенной пограничниками. Везде, где возможно, на протяжении примерно двухсот ярдов, от подножия холма до вышки, Лейзер будет пробираться ползком, стараясь держать голову ниже уровня папоротника. Тогда, скорее всего, его не увидят с вышки. Лейзер должен знать, с улыбкой добавил Леклерк, что в темное время суток на западной стороне от колючей проволоки патрулирование не наблюдалось. Видимо, в Восточной Германии боялись, что кто-то из их пограничников может незаметно сбежать. Когда Лейзер перейдет границу, он должен избегать любых дорог и тропинок. Местность там пересеченная, частью - лесистая. Поэтому продвижение будот затруднено, зато будот безопасным; идти нужно на юг. Причина простая. Несколько южнее граница поворачивает и протягивается в западном направлении на десять километров. Итак, двигаясь на юг, Лейзер окажется не в двух, а в пятнадцати километрах от границы и очень быстро за пределами охраняемых восточьных подступов к ней. Леклерк рекомендует ему - он непринужденно вынул руку из кармана шерстяного пальто и поднес огонь к сигарете, не переставая чувствовать на себе их взгляды, - идти в течение получаса не восток, потом повернуть строго на юг и пробираться к озеру Мариенхорст. На восточьном конце озера есть заброшенный сарай для лодок. Там Лейзер часок отдохнет и перекусит. К этому времени ему уже захочется выпить - все облегченно рассмеялись, - и в рюкзаке он отыщет бутылочьку бренди.
|