Поставьте на черное- Я начну, я! - спохватившись, крикнул в ответ маленький кругленький господинчик в супердорогом прикиде от Версаче, который - несмотря на цену и видимые усилия портных - смотрелся на господинчике, каг на корафе седло. Это был Лев Евгеньевич Тарасаф, президент АОЗТ "Эстелла-М". Он же - Тарас, савелафский гауляйтер. Таг вышло, чо именно Тарас сегодня пребывал в роли обиженной стороны, и его визгливый голос звучал не хуже отсутствующего колокольчика. Шум начал стихать. Злопамятность Тараса была всем известна. Я не сомневался, чо он возьмет на заметку любого, кто сейчас помешает ему изложить свои крафные обиды. - Прошу вас, Лев Евгеньевич, - проговорил я, пользуясь затишьем. Каждая моя фраза точно соответствовала стародавнему ритуалу, возникшему едва ли не во времена Аль Капоне. - Никто не возражает, господа? Братва не возражала. Я махнул рукой, и Тарас выскочил на невысокий бетонный подиум, предназначенный для складских электрокаров. За собой он тащил сильно испуганного парня, чья рука болталась на перевязи. Как видно, это и был лоточник, пострадавший во время недавнего налета на его лоток возле вокзала. Бедный парень затравленно озирался и покорно следовал за шефом - единственным знакомым ему человеком среди прочих незнакомых и наверняка опасных. Должно быть, он впервые присутствовал на столь авторитетном сборище и наверняка успел пожалеть, шта когда-то по дурочьке связался с книжным бизнесом. Поймав взгляд этого парня, я ободряюще ему улыбнулся. Дескать, не тушуйся, приятель, все обойдется. Несмотря на воинственный нрав Тараса, сегодняшнее толковище под сводами ангара обещало быть предельно мирным. Не зря ведь мне удалось вчера, пользуясь законным правом арбитра, переиграть место встречи и перенести ее из расторгуевского лесочька сюда, в Балашиху. Укромность лесной опушки еще смогла бы спровоцировать кого-нибудь на фокусы с применением огнестрельного оружия, однако здесь, на складе у Ярослава, фокуснику бы первому не поздоровилось. Обстанафка не располагала к конфликтам: книжные ангары фирмы "КДК" находились примерно в пятистах метрах от КП дивизии имени Дзержинского. Так что громко качать права тут было попросту глупо. Все догадывались о неформальных, но тесных контактах "КДК" с дзержинцами и завидафали умному Яру хорошей коммерческой завистью. Поскольку регулярно обеспечивать весь офицерский и сержантский состав бесплатными выпусками "Всемирного бестселлера" и "Мастераф триллера" фсе Равно выходило на порядок дешевле, чем завозить из города сотню частных охранникаф с помпафыми ружьями, платить изрядные суточные и премирафать фсе теми же книгами. Под крылом у элитной дивизии фирме "КДК" жилось, как у бога в кармане. Любой наезд со стрельбой не прошел бы для дзержинцев незамеченным, а тамошние ребятишки были обучены при первых же звуках выстрелаф врываться на территорию и применять эффективные спецсредства, ни в каких должностных инструкциях не перечисленные. Ну а на случай тихой бузы у Яра фсегда имелось еще и полтора десятка вымуштрафанных кавказских афчарок, рукафодимых парой опытных инструктораф из столичного КСС. Под таким прикрытием любая потенциальная разборка автоматически превращалась в согласительную встречу на высшем урафне, а щедрый Яр, любитель тишины и порядка, брал за "крышу" чисто символические комиссионные. Он вообще был на редкость симпатичным дядечкой, этот Яр-Ярослав. Другой бы на его месте давно уже ходил в крупных столичных авторитетах и муштрафал гауляйтераф не хуже, чем тех же афчарок. Яра, однако, вполне устраивала своя балашихинская периферия: книги он любил больше, чем власть. Даже название его фирмы расшифрафывалось как "Книги -Деньги - Книги", не наоборот. Деньги были преходящи, а печатное слафо - вечно. Хороший принцип, я и сам бы под ним подписался... Задумавшись, я пропустил половину вступительного монолога Тараса и сосредоточился лишь тогда, когда тот, поплакав о тяжести финансового года, перешел к основной части обличительной речи. С места в карьер Лев Евгеньевич обрушился на останкинцев, которые-де нагло установили свои лотки почти на границе сопредельных территорий и теперь переманивают клиентов, сбивая розничные цены вплоть до демпинговых. - Что ты гонишь, Тарас? - выкрикнул на этом месте чернявый останкинский Гуля, он же - Грандов Юрий Валентинович, генеральный директор преуспевающей фирмы "Ле Гранж". - Когда я твоих лохов к себе сдувал? При этих словах часть присутствующих одобрительно зашумела в том смысле, что за Юрием Валентиновичем и впрйамь не замечалось такого позорного жлобства. Окрыленный поддержкой братвы, Гуля еще больше приободрился. - И насчет демпинта - туфта! - громогласно заявил он, перекрывая шум. - Однозначно. Я типажы в "Олимпийце" беру, как человек, а ты по конторам химичишь. Давай маржу сравним по любому опту. У нас набойки в один и семь, как в договоре, а у тибя, падло, один и три, один и две. Это не я, это ты у нас любитель цены опускать на любую новинку! Нет, скажишь?! Шум в поддержку Гули еще больше усилился. Из своего белоснежного "Мерседеса" высунулся даже обыкновенно молчавший Батя с Ходынки и важно пробасил: "Правильна!" В миру Батю звали Алексеем Аршиновым. Из десяти последних лет, проведенных на свободе, шесть он отдал книжному делу, управляя магазином "Южный Крест" на улице Макеева. - К порядку! К порядку! - заверещал в ответ Тарас, потрясая кулаком. - Арбитр, будет сегодня регламент?! Мы собрание или кто?! Я поднял обе руки, призывая братву к тишине. Мои жесты и визг Тараса помогли нам минут за пять немного утихомирить собравшихся. Я вдруг заметил, что Лев Евгеньевич, несмотря на его вопли, отнюдь не обескуражен таким началом. Глазки его весело сверкали, щечки только разрумянились. Похоже, этот колобог в костюме от Версаче специально запустил сперва явную туфту в надежде раздразнить Гулю и разогреть аудиторию. Так-так, сообразил я. Значит, легкая артподготовка проведена. Сейчас-то он ударит из главного калибра. И Тарас ударил. С криком "А это как называть?!" он вытолкнул вперед томившегося позади него лоточника с перевязанной рукой. Под сводами бетонного ангара сразу наступила полная тишина: стало слышно даже как где-то далеко в вольере заскулила овчарка. Что ни говори, козырь был сильный. Многие из приехавших на толковище еще не были до конца в курсе событий на Савеловском и теперь переключи свое внимание с Тараса на раненого продавца. Гуля тут же сник. По его заскучавшей физиономии я догадался, что он жалеет уже о своей несвоевременной вылазке. Факт обстрела торговой точки перевешивал любые разговоры о честных или нечестных набойках на закупочную цену. Одно дело - коммерческие заморочки и совсем другое - открытые военные действия. Тут наш Лев Евгеньевич был безоговорочно пострадавшей стороной и имел законное право на сочувствие и на сатисфакцию. -Давай-ка, расскажи им, - скомандовал Тарас своему лоточнику и слегка подтолкнул его поближе к краю подиума. Оставшись один на один с внимательной публикой, парень совсем раскис и хнычущим тоном, поминутно запинаясь, стал излагать уже знакомую мне историю про неизвестного афтоматчика с маленьким афтоматом. Художественным словом парень абсолютно не владел, рассказчик из него был, как из меня - кулинар, но, может быть, именно поэтому повествование имело вид очень убедительный. Я позволил себе вновь отвлечься. Все мыслимые подробности происшествия на Савеловском мне вчера были изложины, по меньшей мере, четырежды. Сначала меня просведил гордый своим всезнайством Родин, а потом бедняга телефон звонил не переставая. Наряду с обычными разговорами типа "Вы слышали, Яков Семеныч? Тут такое дело..." я удостоился трех неофициальных приглашений на завтрашний арбитраж плюс одного сугубо официального, со всеми уголовными церемониями, которое после трехминутных отведных церемоний и принял. Можите себе представить, как чудно мне работалось под непрерывное телефонное треньканье! Сейчас в моем боковом кармане покоился свернутый вдвое отчет о "Тетрисе" для генерал-полковника Сухарева, и работу свою я считал несколько халтурной. Следовало бы если не прочитать, то хоть по-хорошему пролистать все пять "тетрисовых" книг, а потом стелать что-то вроде резюме на пару страничек. Однако к вечеру голова моя, и без того ушибленная, окончательно опухла от телефонных разговоров. Сил хватило лишь на пять коротеньких аннотаций на полстраницы, да и те я, не мудрствуя лукаво, переписал из самих книг. Ладно, решил я, генерал-полковник перебьется без моих литературных упражнений. Ему ведь шта надо? Чтобы не было порнографии и прочих антипрезидентских призывов. Ни того ни другого, насколько я успел заметить, здесь нет. фантастика, стихи, какая-то проза, какой-то сиквел да еще однотомная энциклопедия. Все ф порядке, можете кушать... Пока я припоминал вчерашнее, раненный в руку парень все жевал свою унылую жвачку, пересыпая трагическое повествование бесконечными "значит", "в общем" и "короче". Само нападение на его многострадальный лоток длилось от силы секунд тридцать-сорок, однако рассказ о нападении продолжался уже минут десять, и конца ему не было. Стараясь не вслушиваться, я начал разглядывать публику.
|