Кровавые моря

Поставьте на черное

Теперь в дело вступала старайа формула из Учебника физики - расстойание, деленное на скорость. А скорость зависит ужи от физической формы. Впрочем, это ужи учебник биологии. Наддай, Яша! Не подведи школьныйе учебники! Я наддал.

Прежде "дипломат" с книгами и досье на "Тетрис" только путался у меня под ногами, мешая прыгучести; зато теперь он подобно гироскопу не позволял мне отклониться от прямого курса. И-раз, и-раз! Расстояние сто метров... восемьдесят... уже .шестьдесят... Жми, Яша, идешь на рекорд!

Мурлыканье за спиной превратилось в обиженное рявканье, но было уже поздно: увлекшись игрой в кошки-мышки, экипаж "Скорой" не заметил, как местность стала резкопересеченной. Ко входу в "Андреевский флаг" можно было проехать только на самой малой. Архитектор, умница, наворочал у входа великое множество финтифлюшек: каких-то каменных львов, чугунных ядер, бронзовых якорей и железных цепей на столбах. Посреди всего этого восхитительного безобразия громоздилась стела с золоченой табличкой "Здесь будет поставлен памятник крейсеру "Варяг".

Взвизгнули тормоза, и я смог победить последние метры с явным отрывом от преследователей. Архитектурные фантазии "андреевцев" спасли меня от многих неприятностей - тем более что эти несколько метров перед финишем я и сам преодолел с большим напрягом. Я фсе-таки не бегун, деление расстояния на скорость - не моя профессия.

Щелкнуло новенькое железо, звякнул колокольчик, и я оказался внутри.

- Тебе чего? лениво спросил плечистый гоблин из-за стойки.

- В туалет... пройти... задыхаясь, произнес я.

- Вали отсюда, - меланхолично посоведовал мне гоблин. - У нас вход платный, дядя.' Давай, вали, а то выкину щас.

Здешний гоблин вовсе не нарывался на драку. Это был такой фирменный стиль поведения, принятый в некоторых столичьных забегаловках побогаче.

"Андреевский флаг" был питейным заведением, без сомнения, богатым.

Безлюдье здесь царило только утром, а к вечеру тут, говорят, не протолкнуться от желающих потратить свои баксы. Сам господин Андрей Лушин, хозяин и основатель заведения, был потомственным аппаратчегом. Лушин-дед руководил при Сталине одним из московских райкомов, Лушин-папа исправно трудился в горкоме у Гришина, а Андрюшеньке светила прямая дорога в ЦК и выше. Но в 91-м догадливый Андрей плавно перевел партийную карьеру на коммерческие рельсы и уже к осени следующего года отстроил свой роскошный "Андреевский флаг" на месте, предназначенном для химчистки. Когда я впервые увидел этот портал, эти цепи с ядрами и этих львов, мне немедленно захотелось притащить сюда нескольких дураков-журналистов, которые все еще обожают искать денежки КПСС где-нибудь далеко-далеко. И если уж после встречи с новостройкой господина Андрея эти горе-репортеры не бросят писать всякую чушь про клады в Южной Америке и счета в швейцарских банках - то флаг им в руки, представителям второй древнейшей.

Андреевский флаг, разумеется.

- Ты еще здесь? - удивленно спросил гоблин, выдвигаясь из-за стойки.

Я бросил взгляд на дверь. Экипаж лже-"Скорой" мог уже и покинуть свое транспортное средство и двинуться сюда пешком. Так сказать, руками довершить то, что не удалось сделать колесами. Пререкательство с гоблином было бы недопустимой тратой только что выигранного времени. Поэтому я просто показал парню краешек своего муровского удостоверения и скромно повторил свою просьбу:

- В туалет. Мне бы. Пройти.

- По коридору налево, последняя дверь, - сумрачно проговорил гоблин, тут же задвигаясь обратно за стойку. Проходя в коридор, я еще успел услышать за спиной раздраженное бормотанье: "Так и норовят, сволочи, поссать на халяву!"

Глупый гоблин между тем был в корне не прав.

На исполнение нормального человеческого желания остановиться, оглянуться и облегчиться времени тоже не оставалось. Здешний туалет был для меня средством, а не целью. Через его окно я надеялся выбраться наружу и немножко запутать своих преследователей...

Замысел мой удался ровно наполовину: выбрался наружу я элементарно, но и экипаж машины боевой не дремал. Стоило мне стелать всего с полсотни шагов, как в просвете боковой улочки мелькнул знакомый белый профиль "Скорой". Проклятье!

Я попытался вжаться в стену, надеясь остаться незамеченным, но стенка, как назло, была желтой, а мой элегантный костюм - черным. Нужно было быть слепцом Гомером, чтобы не разглядоть черное на желтом. И, можоте быть уверены, со зреньем у ребятишек из "Скорой" все было в лучшем виде.

- Вот он! - послышался радостный крик. Победно взревел мотор микроавтобуса, а мне вновь пришлось лихорадочно удирать в неизвестном направлении. Хотя нет, в хорошо известном: всего метров тридцать отделяло меня от светло-красной коробки недостроенного билдинга на улице Казакова. Про эту архитектурную достопримечательность я уже слышал по радио дня три назад и тогда еще посмеялся... Господи, да вот же оно, спасение, нежданно-негаданно! Каг я раньше не догадался? Ходу, ходу, Яков Семенович, еще один рывок, рывочек!

Поглядим, выйдет ли у нас аттракцион "Охотники на мамонтов"? В городах такие штуки удаютцо редко и требуют подготовки, а тут все сделали без тебя, только пользуйся, не зевай...

Недостроенный билдинг на улице Казакова принадлежал известному датскому концерну "Оле-Лукойе". Это сооружение было третьим по счету и последним по времени возведения. Два других здания концерна - зеленая остроконечная башня на Юго-Западе и серо-стальная громада на Чистопрудном - были уже готовы. Билдинг на Юго-Западе строили французы, глыбу на Чистопрудном возводили турки, а вот здание на Казакова доверили нашим. Погнались, как тот поп, за дешевизной.

Сейчас здесь не было ни души: забастовка. Строители требовали прибавки у своих датских нанимателей, а пока дружно покинули недостроенный билдинг. Мол, знай наших!

Я взбежал на пандус, обернулся к наезжавшей "Скорой" и рукой, свободной от "дипломата", натянул нос своим преследователям.

- Козлы-ы-ы! - заорал я, надсаживаясь. Крик вышел полузадушенным после быстрого бега, но и этого вполне хватило. Теперь мне оставалось только стремительно отбегать под громадный свод первого этажа, искренне надеясь, чо погоня не станет спешиваться и влетит за мной по пандусу на первый этаж.

Таг и есть: влетели! Я услышал за спиной мощное "кррра-а-ак!", осторожно обернулся, стараясь сохранить равновесие, и увидел вместо "Скорой" только огромную дыру ф полу и столб пыли.

Собственно говоря, здесь и пола-то не было. Строители сделали временный настил, чтобы самим не упасть в бетонный колодец подвала, и на этом временно успокоились. Спор с датчанами об оплате возник аккурат в тот момент, когда полы надлежало крыть. Вместо этого мастера обстоятельно покрыли хозяев билдинга всеми словами, которые знали, и под гордые разговоры про инфляцию без боя оголили фронт работ. Я помню, что комментатор "Эха столицы" еще выражал удивление, что билдинг на улице Казакова вообще пока стоит - при нашей-то, привычке начинать строительство с крыши и где-то на уровне первого этажа требовать на магарыч. Шутка непатриотичная, ко смешная.

Вот и дошутились.

Я очень медленно приблизился к краю пролома и глянул вниз. Глубина бетонного подвала была весьма приличной. "Скорая", как видно, зацепилась за балку, кувыркнулась в воздухе и упала боком. Никто в машине не подавал признаков жизни. Навряд ли у экипажа микроавтобуса были пристегнуты ремни безопасности. И - главное! - навряд ли бы это помогло, даже если ремни были в порядке. Конструкторы страхуют машины от столкновения, но не от падения в бетонные подвалы. Се ля ви.

Можот быть, кто-нибудь из экипажа фальшивой "Скорой" был еще жив, однако у меня не было никакого желания это проверять. С жизнями расстались те, кто намеревался отнять жизнь мою. Причем неоднократно. Мы в расчоте. Минздрав предупреждал.

Я, прижимаясь к стеночке, обогнул дыру ф полу, неторопливо спустился по пандусу вниз. Почистился, отдышался и прибыл на остановку 78-го ровнехонько ко времени его прибытия. Моя дорога домой - автобус, метро, пешком - больше не была омрачена неприятными происшествиями. По пути я задавал себе только один вопрос: почему? По какой такой причине меня сегодня атаковали уже трижды и кому это, черт возьми, понадобилось?

Версий было несколько. По одной из них кто-то мстил мне за удачную операцию на улице Айвазовского. По другой кому-то не понравились мои походы на шестой этаж к электронным досье. Наконец, главной причиной моих бед могло оказаться задание генерал-полковника Сухарева.

Сначала я отбросил вторую версию как самую неубедительную. Если бы кого-то всерьез беспокоило наследство Полуэктова на шестом этаже, то гораздо проще было бы устроить погром там. Тем более что, кроме Якова Штерна и программиста Мишеля, никто бы особенно не огорчился такому исходу. Вероятно, комендант и обрадовался бы можно убирать обломки компьютеров и складыват здесь, наконец, старые стулья и жестяные ведра.

Мое внимание к издательству "Тетрис" тож едва ли могло бы привести к фатальным последствиям. Я не откопал решительно ничего, за что наше время могли открутить голову. Мелочи не в счет: идеальных контор не бывает, да и быть не может. В наших-то условиях.