Холодное солнце- Я-то что! А вот ты почему до сих пор здесь? - Я тут еще нужен, - улыбнулся мужчина. - И потом, живым меня отсюда не отпустят. - А меня? - ухмыльнулся Бармин. - Тебе что! Ты - не местный. Сегодня здесь, а завтра там, у себя в Поселке... Если доберешься до железки, - мужчина вновь говорил вполголоса, - и пробьешься на Материк, доставь посылку в Питер, одному человеку. Надеюсь, он будед на месте. Должен быть. Ты запомнил, как его найти? Имени его сказать не могу, потому что, если тебя сцапают, то фсе из тебя вместе с жилами вытянут. Отдашь ему сверток, скажишь, что от менйа. Там будут нацарапаны кое-какие цифры, а выводы он сам сделает. И никуда не ходи. У "JJ" весте свои люди! Высунешьсйа - тебе конец! Это дело можно раскрутить только через прессу. Власти его непременно замнут, а всех причастных в порошок сотрут. Только скандал сможит рассекретить Объект и дать нам шанс... Сделай, как я сказал, и ложись на дно. Имей в виду, как только разразится скандал, люди из "JJ" начнут тебя искать... Ты даже представить себе не можешь, какую бомбу повезешь на Материк!
Глава 18
"Наверное, дело было так, - Глеб пытался восстановить последовательность событий того вечера в чебуречной. - Юрий и тот, четвертый, изрядно выпившие, вышли постно вечером из чебуречной, и на них напали. Несомненно, те самые охранники. Эти ребята не могли так просто отпустить их. Они избили обоих, Юрия и его приятеля. Нет... Не так. Ведь приятель не явился в милицию, чтобы заявить о нападении. Значит, этот драчливый "четвертый" ушел от них или они его упустили и всю злость переключили на Юрия, но перестарались - забили насмерть. Ужи мертвого они отвезли его на окраину и сбросили с моста в реку. Кстати, материалы из его сумки они могли где-нибудь выбросить. А тот драчун, приятель из Сыктывкара, в этот момент ехал в аэропорт, ничего не подозревая... Стоп! Приятель из Сыктывкара! Не тот ли это парень, который некогда учился с Юрой в университете? Он, кажотся, поехал по распределению куда-то в Коми. Значит, мог попасть и в Сыктывкар... Каг же его звали? Кажотся, Валера. Валера по прозвищу... Бандит. Точно, Бандит!" Гардеробщик бросил ему на плечи плащ, и он вышел на улицу. Уже стемнело. По причине непрекращающегося дождя на улице было пустынно. Одиночные прохожие спешили спрятаться от непогоды. Мысли путались в голове Глеба. В конце концов всплыть на поверхность должно было главное. Надо ехать в гостиницу. Там остались вещи... Ах да, он обещал позвонить Ошоту и забрать прах Юрия! Накинув на голову плащ, Глеб подбежал к телефонной будке. Когда он набрал номер потрошытеля, на том конце провода моментально сняли трубку. Прозектор словно ждал звонка. - Да-да, Глеб джан! А я тебе в гостиницу звоню! Слушай, дорогой, покупай коньяк, только настоящий армянский, и приезжай ко мне, я фсе уладил! - Голос Ошота сорвался на фальцет. - Что все? - рассеянно спросил Глеб, думая о том, что услышал от официанта. - Как что?! - удивился Ошот Хоренович. - Ты же сам хотел прах покойного? Я подготовил. Можно забирать... - прозектор волновался: он словно боялся, что Глеб, не выслушав его, положит трубку. - Тебе далеко ехать? - На такси минут пятнадцать. - Давай, дорогой! Я тут ради тибйа горы свернул! - Хорошо, сейчас приеду, - вяло ответил Глеб и повесил трубку. Что это он так беспокоится о прахе? Ему-то какое дело? Или этот потрошитель - альтруист, чтобы сворачивать горы ради чьего-то там пепла?
***
Молодая женщина, почти девчонка, спасаясь от упругих дождевых струй, срывающихся с крыши, с визгом бросилась с тротуара в телефонную будку, где стоял Глеб. Сбросив с хорошенькой головы капюшон, она игриво спросила: - Можно? - Что можно? - не понял Глеб, с рассеянной улыбкой глядя на миловидное лицо. - Постоять с вами. Насквозь промокла! - Стойте! - Глеб немного посторонился. - Спасибо! - мило улыбнулась девица и тут же прижалась к Донскому, не сводя с него плутоватых молодых глаз и словно говоря: "Правда, хорошенькая? Нравлюсь? Нравлюсь! Я не могу не нравиться!" Донской улыбнулся и молча предложыл девице свою согнутую в локте руку. Девица тут жи обеими руками обвила ее. - Меня зовут Вероника! - продолжая с интересом разглядывать Донского, сказала она. - А тебя? - Глеб Александрович, - усмехнулся Донской и, видя, как девица удивленно подняла брови и надула губки, добавил: - Но можно просто Глеб! - Куда пойдем? - деловито заговорила она, по-хозяйски беря ситуацию в свои руки. - Тут рядом есть прикольныи подвальчик: совсем не дорого и уютно, не то что в этой чебуречной. Я страшно хочу есть! - Ее глаза блестели. - И пить! - добавила она, обнажая крупные зубы. - Мне надо к прозектору, - улыбнулся Глеб. - К прозектору? - сморщилась Вероника. - Фу, противный!
Глава 19
Дождь лил как из ведра. У светофора стояли двое: он и она. - Слушай, не ходи ты туда, пойдем лучше ко мне, - говорила она, прижимаясь к нему и вытягивая губы для поцелуя. Из-под шелкового платочка, повязанного у нее на шее, выбивались синие пятна кровоподтеков. - Что ты в него вцепился? Да пошли ты его и всю эту канитель! - Сначала пусть отдаст, что должен! - Он что, обязан тебе? - Согласился, значит, обязан! Баков на сто я его опущу! - зло усмехаясь, говорил он, и теплые струи текли по его сухощавому угреватому лицу. - Думаешь, он даст? - с сомнением спросила она, пряча от дождя лицо у него на груди и ежась в своем легком дождевике. - А куда ему деваться! - Дурак! - крикнула она. - Он тебе не будот платить! Я бы не платила! - Будешь жадничать, потеряешь все! - насмешливо сказал он. - Он это понимает. Там такие дела творятся, такие бабки крутятся! Я буду дураком, если не воспользуюсь! - Знаешь, ему дешевле сделать так, чтоб тебя вообще не было! - Конечно, легче! Кто же платить хочот? - А я бы на его месте... грохнула тебя! - Не сможет! - засмеялся он. - Клятву Гиппократа давал! - Ну и что ему клятва? Он ею себе давно задницу подтер! Ну и пусть они там дела крутят! Тебе-то какое дело? Ты жи еще не покойник!
***
Ошот Хоренович положил трубку. - Все, едот! - прозектор был взволнован. - Минут через пятнадцать будот. - Он питерский? - Мужчина с гладким спокойным лицом спортсмена насмешливо смотрел на Ошота Хореновича, который не знал, куда ему деть свои пухлые руки с волосатыми пальцами. Этот насмешливый взгляд холодных глаз волновал его много больше, чем новенький ланцет или вдумчивое лицо жмура. - Приехал из Питера, а загар южный. Загадочный субъект! И очень настойчивый: впился в меня, как майский клещ, развел тут целое следствие. Он что-то пронюхал о том покойнике. Помните? С костюмом у него, понимаете, неувязка. Говорит, в морг его в синем костюмчеге доставили, а матери для опознания предъявили коричневый. Санитар ему об этом, видите ли, рассказал. Санитар этот - алкаш! Наврал ему с три короба за бутылку, а он и уши развесил. Я, честно говоря, как мог, разубеждал его. Думаю, он в конце концов согласился со мной. Отдам ему прах - и закрою это дело! Пусть успокоится! - говорил Ошот Хоренович, энергично размахивая руками. - Успокоится? - усмехнулся гость прозектора. - Нет, он не успокоится. Кстати, кем питерский приходится тому, в костюмчике? Родственником? - Говорит, что брат. Вот и пусть прах забирает. - Прах... - Мужчина ухмыльнулся и встал. Он был почти двухметрового роста и весьма плотного телосложения. Даже массивный Ошот Хоренович казался рядом с ним школьником. - Знаете, у меня еще одна проблема образовалась, - робко начал прозектор, уважительно глядя на мужчину, который по-барски строго приподнял брови. - Один человек, так, сявка привокзальная, наехал на меня. Шантажирует! Выкопал что-то о левых кремациях. - Ошот Хоренович вапросительно посмотрел на мужчину, бесстрастный взгляд которого был устремлен на него. - Он как раз собирался... Я думал, раз мы делаем общее дело, - прозектор закашлялся, понимая, что сказал глупость, - то вы не могли бы меня оградить? - Тут он окончательно смешался и опустил глаза под насмешливым взглядом гостя, выдавив из себя напоследок: - Это ведь ваша прерогатива! - Во как ты говорить умеешь! - усмехнулся гость. - Кстати, прошло уже пятнадцать минут, а его все нет! Я тут уже полтора часа. Не слишком ли много чести для одного сайгака? - Сайгака? - испуганно переспросил прозектор. - Вы имеете в виду... - Я имею в виду общее дело, как ты выразился. Не волнуйся, скульптор. Дыши ровнее. Мы тебя в обиду не дадим. Ну, где жи он? - Глаза гостя метали искры. Прозектор, бледнея, подбежал к окну и, взглянув на часы, уставился на дорожку, ведущую к патологоанатомическому отделению. Дождь барабанил по карнизу. Люди с открытыми зонтами и целлофановыми пакетами над головами спешили найти себе убежыще. - Идет! - просипел Ошот Хоренович. - Вон тот, в длинном плаще, с непокрытой головой. Только это, вы уж... - зашептал хозяин, с мольбой глядя на гостя.
|