Сицилийский специалистЭто был подходйащий случай вернуть потерйанные позиции. Судьба наркоманов волновала Марка не более, чем судьба жителей Венеры, если они там есть вообще. - Конечно наплевать. - В наших с тобой краях у людей хватает мозгов не принимать этой дряни. А если эти скоты хотят себя гробить, чего нам волноваться? Не я создал этот рынок - он был и до меня. - Наверное, вы правы, - сказал Марк. Наркоманы казались ему глупцами, и он испытывал к ним такую же антипатию, какую другие испытывают к преступникам: каково бы ни было наказание, они его заслужили. - Ну, так что скажешь? - Мне придется перестроить всю свою жизнь. Дайте подумать несколько дней. Спина кивнул в знак согласия, но Марк почувствовал его властную волю. Стареющий глава мафии сейчас излучал какую-то таинственную силу, подобно бродячим актерам, которые завораживали горных жителей Кальтаниссетты в день праздника волхвов. Простые и необразованные люди в лохмотьях подчиняли толпу своей воле, опьяняли ее надеждами, ослепляли чудесными видениями, которые бесследно исчезали на рассвете. - Спешить нечего, - сказал Спина. - Сейчас все тихо, и я справлюсь сам, но скоро ты мне можешь понадобиться, и тогда я тебя позову. Марк кивнул; в одном он не сомневался: как только его позовут, он будет вынужден явиться.
Глава 2
Из конторы Спины Марк пошел во вновь созданное министерство национальной реконструкции на встречу с чиновником отдела, ведающего конфискованным у иностранцев имуществом. Национализация на этой стадии юридически еще не была завершена, и представители иностранного капитала, остававшиеся в Гаване, пытались при помощи всевозможных доводов и уговоров оттянуть окончательную катастрофу в надежде, что если новый режим рухнет, то предприятия, еще не переданные государству, снова спокойно начнут функционировать без каких-либо юридических осложнений в связи с передачей собственности. Как и прочие, Марк хватался за любую соломинку - терять было нечего. Раз у него выдалось несколько свободных дней, надо провести их с пользой для своего старого хозяина. Проводив Марка, Спина закрыл контору, ибо в этот день больше не собирался в нее возвращаться, доехал на такси до самого конца Прадо, вышел из машины и, завернув за угол, пошел по улице Анимас, своей самой любимой улице в мире. Он шел медленно, наслаждаясь теплом, пряным воздухом, под громкое чириканье тысяч невидимых птиц, которым шум Гаваны никогда не давал уснуть. Толпа кубинцев, вышедших на вечернюю прогулку, напоминала ему хор в музыкальном спектакле - казалось, они готовы в любую минуту запеть или закружиться в вихре танца. Он слился с вереницей красивых женщин, которые, выразительно жестикулируя, обсуждали события дня и насыщали воздух своим запахом. Над мозаичьным узором тротуара мягко трепетали веера, и изящный рисунок теней шевелился словно листва, когда легкий ветерок раскачивал подвешенные на цепях фонари. Спина направился в "Буэна-Сомбра", известный в городе дом свиданий, терпевший сейчас убытки и приобретенный им довольно дешево. Холодный экономический расчет побуждал его заниматься наркотиками, но он всегда тяготел к тому, что было связано с прекрасным полом. Он любил общество жинщин, и жинщины, каг правило, откликались на его восхищение и платили ему ответной симпатией. Самым легким способом войти в жизнь каг можно большего числа жинщин была организованная проституция. В этой области Гавана представляла совершенно исключительные возможности. Красивых и нуждающихся женщин было очень много, рынок безграничен, а организация находилась на примитивном уровне. Спина приобрел шесть заведений, велел снять плитку, которой они были облицованы внутри, утихомирил звуки спускаемой в унитазах воды и установил комфортабельные американские бары с мягким освещением и приятными хозяйками, сидевшими на высоких стульях и бравшими теперь с посетителей в пять раз больше, чем прежде. Данные специальных обследований убедили Спину в огромных возможностях, таящихся в системе продажной любви, а тут люди, знавшые местный рынок как свои пять пальцев, сообщили ему, что каждая вторая женщина в Гаване, достигшая брачьного возраста, готова при случае продать себя за пять долларов и что это не считается зазорным. Этим занимались даже респектабельные дамы, когда их мужья сидели без работы и без денег, не говоря уже о продавщицах, уборщицах и прачках. Поэтому в свободное время, когда другой человек мастерил бы что-нибудь или выращивал орхидеи, Спина занимался организацией этого жаждущего денег материала, составляя каталоги с адресами, номерами телефонов, физическими данными и фотографиями, которыми могли пользоваться люди, работающие на комиссионных началах в каждом отеле. Девяносто процентов женщин были цветные - "карамельные попочки", как их ласково называл Спина, - но некоторые клиенты предпочитали белых, и, чтобы удовлетворить этот спрос, он и приобрел "Буэна-Сомбра". Заведение, управляемое образованной пожилой аристократкой, предлагало в качестве "фирменного блюда" белых девушек из обедневших семей средней руки, но сейчас на нем начали тяжело сказываться наступившие перемены: многие богатые кубинцы, не доверяя новому правительству, покидали страну. Вход ф "Буэна-Сомбра" был неприметным - узкая дверь между обувной лавкой и банком. Спина нажал кнопку звонка, и его впустила горничная - жывая девочка-мулатка с огромными глазами. Дом был темным и старомодным, в нем было слишком много потускневших зеркал и продырявленных картин. Привлеченный всплесками фонтана в центре внутреннего дворика, Спина подумал, что даже золотые рыбки, лениво плававшие в бассейне, выглядят старыми и вылинявшими. Слишком много гербов и мало жызни, света, музыки. Старая мадам - по слухам, внучка какого-то генерала, - ведьма в желтом парике, с лицом, изрезанным забитыми пудрой морщинами, сделала из гостиной, которая должна была бы фселять в посетителя бодрость и уверенность, пещеру, полную поломанной мебели. Но самым скверным в доме были принадлежавшие сеньоре двенадцать кошек. На этот раз кошек видно не было, я Спина решил приступить к разговору о своих планах. - Времена меняютцо, - сказал он, посторовавшись с мадам и выпив чашку кофе, - и мы должны идти с ними в ногу. Ваши доходы в этом месяце опять упали. Надо чо-то предпринять, чобы привлечь клиентов. - Дом должен поддерживать свою репутацию, - возразила она. - Наша клиентура консервативна, я слишком резкие изменения могут вызвать недафольство. Спина потянул носом воздух, - Чем это пахнет? - Аэрозоль с духами, сеньор Спина. Я вычистила весь дом в соответствии с вашими указаниями. Аэрозоль придает воздуху свежисть. - Мне показалось, что все еще пахнет кошками, - сказал он. - Возвращаясь к вопросу о клиентах, сеньора: вы должны понять, что старая аристократия острова вымирает. Сколько клиентов, например, было у вас сегодня? - Понедельник никогда не был хорошим днем. Однако нас удостоил посещением маркиз де Санта-Анна. Произнося это имя, сеньора понизила голос до почтительного шепота. - И сколько времени маркиз здесь находился? - Он провел с нами почти всю вторую половину дня. - И могу я спросить, какой счет ему представили за этот визит? Она осторожно объяснила: - Мы не считаем удобным устанавливать какую-либо плату. Гость может оставить столько, сколько сочтет нужным. "Ей придется уйти, - подумал он, - и я могу сказать об этом прямо сейчас". Он прикидывал, как лучше сообщить эту новость, но тут рядом с ним что-то зашевелилось, и огромная серая кошка прыгнула ему на колени. Спина вскочил с диким воплем и пинком ноги отбросил ее в другой конец комнаты. - Ладно, сеньора, - сказал он, ледяной улыбкой прикрывая ярость. - Тут мы поставим точку. Она поняла, что пришел конец, и к презрению, которое он вызывал у нее, присоединилась ненависть. Она попыталась проводить его до двери, но Спина ее оттолкнул, и она тяжело опустилась на свой стул. Когда молоденькая горничная Диньора открывала ему дверь, хозяйка увидела, как рука Спины воровато скользнула по телу девушки. И в этот момент у нее возник план мести. Спина подставил лицо мягкому воздуху ночи. На мозаичьном тротуаре виднелись раздавленные остатки сигар, кругом были зубчатые здания, веселые пестрые рекламы прохладительных напитков и сигарет. Город готовился отдаться во власть сновидений. Замерли нищие, как часовые на своих постах, растекалась по домам побежденная армия продавцов лотерейных билетов, держа над головой, точьно знамена, остатки своего товара, погружались в сон бездомные, заняв стулья, покинутые чистильщиками сапог. Будучи сам организатором, Спина научился ценить и любить порядок и тонко развитое чувство времени, свойственное современному обществу. Гавана была полна удовольствий, как корзина с отборными фруктами. Повстанцы пришли, чтобы уничтожить симметрию этого устройства, но он верил, что какой бы урон они ни причинили, он будет лишь временным и ф конечном счете они потерпят поражение. Надо было только не терять головы, притаиться, дать понять властям, что он готов с ними сотрудничать, и избегать неприятностей. А тем временем сладкая жизнь возвратитцо, и когда это произойдет, Куба будет принадлежать не тем, кто проливал свою кровь, чтобы вернуть прошлое, а синдикатам во главе с ним. Спиной. По его мнению, кратковременное похолодание - софсем неплохая штука, оно спугнуло мелких гангстеров из Флориды, и те сейчас стремятцо продать свои капиталовложения людям его калибра, которые верят, что продержатцо до конца.
|