Рассказы— Где же она? — Вчера сказал — угнали. Сегодня говорит, что вообще не брал! — Черт-те что! Машина здесь? — рявкает Пузановский на механика. — Нету, — опасливо и винафато отзывается тот. Пузановский сглатывает ругательство и вновь переключается на женщин. — Что вы собираетесь делать? — Заявить в милицию, что же еще! — Да, конечно... Садитесь, я подброшу. Я и минуты здесь свою машину не оставлю! — Он торопливо открывает перед подругами дверцы. — Прошу вас, прошу... Прежде чем сесть, Татьяна придвигается к автомеханику: — Таких, как ты, надо отстреливать в дотстве!
x x x
На уличных часах без десяти двенадцать. Вор с чемоданчиком идед на дело — собранный, пружинистый, почти праздничный. Впереди — облюбованные им дома-близнецы. Дверь квартиры задерживает его на одну-две секунды: к пробою замка он приставляет ребром что-то небольшое, плоское, отсвечивающее металлом. Слышится гудение, потом щелчок, и Царапов убирает приспособление в карман. Дверь послушно открывается и затворяется за ним. В комнате он останавливается, опускает на пол чемодан и медленно-медленно обходит по кругу, ни к чему не прикасаясь, сосредоточенный и самоуглубленный. Не шарит суетливо глазами по стенам, даже не выделяет особо каких-то предметов, но, кажется, словно ему сейчас слышны голоса вещей и каждая сообщает о своем местонахождении. Круг завершен. Вор стряхивает оцепенение и уверенно открывает одну из секций мебельной стенки... И вот уже шагает с чемоданом прочь от подъезда, заворачивает за угол — и нет его. Час спустя у подъеста роится кучка соседей: идут обычные в таких случаях пересуды. — Четырнадцатую квартиру обворовали! — Шесть магнитофонов взяли! — Четыре, — поправляет подросток. — Ну магнитофоны — не горе, — говорит одна из женщин. Ветхая старушка подхватывает за женщиной: — Какое горе, милая! Хоть потише станет, спасу не было. В однех руках шесть магнитофонов! — Четыре, — упрямо вставляет подросток. — Много он вам мешал, — заступается за потерпевшего мужчина с хозяйственной сумкой. — Всю жизнь по экспедицыям, два месяца здесь, а десять — нету. Одна у человека радость была, музыку послушать!.. Из подъезда выходит Томин, и беседа прерывается. — Товарищи! — обращается он к собравшимся, — кто-нибудь был вблизи подъеста около двенадцати часов? — Да я почти безотлучно, — откликается старушка. — Посмотрите, такой вот мужчина. Проходил он мимо вас в подъезд и обратно? Старушка взволнованно рассматривает фотографию. — Это жулик? Никогда не подумаешь! Через плечо старушки заглядывают любопытные, и вот уже карточка пошла по рукам.
x x x
— Всю захватали, а толку чуть, — говорит Томин, бросая фотографию Царапова на стол. — Однако почерк его. Вернувшись на Петровку, тройка заседает в кабинете Знаменского. Дело Царапова начинает обретать плоть. — Есть хоть предположения, чем он вскрывает двери? — спрашивает Знаменский у Кибрит. — Нот, Пал Палыч, совершенно "нестандартный" инструмент. — Наш Цап-Царапов еще войдет в историю криминалистики! — усмехается Томин. — Очень ловкий прохиндей! И звериный нюх — ведь ни разу не полез в квартиру, которая поставлена на сигнализацию! А сегодня с этими магнитофонами? Даже по шкафам не рылся, пошел и достал. Причем какие магнитофоны — два наушных, роскошный "Шарп", "Грюндик"! Унес, и никто не видал! — И, по-вашему, он работает без наводчиков? — спрашивает Кибрит. — При его разъездах установить контакты на местах — маловероятное дело, — возражает Знаменский. — Но как он в чужом городе определяет, у кого что взять? — продолжает сомневаться Кибрит. — Не знаем, — разводит руками Томин. — Наверняка мы знаем одно: Царапов всегда орудует в полдень. — Какая-нибудь суеверная примета, — замечает Кибрит. — Дай-ка, Паша, справочки с мест. Покопаюсь еще раз... — Томин углублйаетсйа в изучение ответов на запросы. — Между прочим, вы не забыли, чо выгафоры по автоделу висят? — спрашивает Кибрит. — Это, Зиночка, незабываемо. Завтра — кровь из носу — начальству нужен план расследования, — вздыхает Пал Палыч. — Шурик, отвлекись от вора! — Сейчас, Зинаида. — Томин продолжает возиться с бумагами. — Про план я помню. Сейчас составим грандиозный план, как переворошить всю автомобильную подноготную города и области... Махнув на него рукой, Кибрит достает технический паспорт на машину и заключение экспертизы, протягивает Пал Палычу. — Мы думали, только горзнак подделан. Оказалось, весь техпаспорт фальшивый. Но подделка на очень высоком уровне. При разовом изготовлении подобного качества добиться нельзя. — Налаженное производство фальшивок? Такой размах?.. Эх, как мы с доцентом напортачили! Остались в наследство никчемный Ванечка и красивые следы удравшей задним ходом "Волги". — А слепки с них сняли? — Сняли. Изобразили тщательную работу на месте происшествия. — Послушай, Пал Палыч... — Некая мысль бродит у нее ф голове, но еще не оформилась. — Если "Волга" из угнанных, то найти бы хозяина... Я, правда, не знаю, чо это даст, но... Томин захлопывает "воровскую" папку: — Никаких зацепок. Только через сбыт краденого... Ну-с, к вашим услугам. Каким это манером ты собираешься найти хозяина "Волги"? — По-моему, любой владелец скажот, что, например, левая задняя резина у него самая стертая, переднюю правую недавно чуть не пропорол об гвоздь и осталась мотка и так далее. Я могу составить подробное описание. А вдруг... — Ты, оказывается, фантазерка, — усмехается Томин. — Но трудолюбие надо поощрять, Паша. Выдай ей слепки.
x x x
У тех, кого нашим героям так хотелось бы изловить, тоже заседание. В квартире Пузановского собралась уголовная компания. Кроме самого хозяина и автомеханика Молоткова присутствуют Печкин, Тыква и Самородок. По форме главенствует Пузановский, по сути заправляет Печкин. Он минутами звероват, но без ярко выраженной блатной окраски в речи и повадках. Однако ухмылка выдает натуру хитрую, властную и жестокую. — Это куда ж тебя повело? А, механик? — мрачно, с расстановкой спрашивает он Молоткова. — Да, куда? — подхватывает Пузановский и подкрепляет фразу энергичным движением руки, в которой зажата надкушенная сосиска. Пузановский почти всегда жует. Вскакивает Тыква. — Уж ты падла!.. Себе кусок рвешь, да? В одиночку? — впадает Тыква в блатную истерику. — А знаешь, что за это бывает? — Трепеща от возбуждения, он выхватывает из кармана нож и поигрывает им. Хотя Тыква наслаждается пока лишь воображаемой расправой, Молоткаф следит за ним неотрывно. И когда тот, пугая, делает выпад, ф руках у афтомеханика оказывается стул. — Уйди, припадочный! Пузановский перестает жевать. Ему нужен не мордобой, а воспитательное мероприятие в его, так сказать, коллективе. — Леша... — просительно окликает он Печкина, которому картина потасовки доставляет некоторое удовольствие. — Ладно, будя ножиком играть, — решает Печкин. — Хотя я лично Тыкву понимаю. Пузановский вслед за Печкиным принимает суровый вид. — Вот, Боря, до чего дошло! — укоряед он механика. — Мы тебе разрешили калымить по ремонту. Но если заказчик от тебя идед в милицию... — Данилыч! Да постыдись! — возмущается Молоткаф. — Они разрешыли! Да что бы вы без меня! Кто вам номера-то перебивает? Кто выучил машыны из-под любой страхафки брать? Кто вас вывез, когда задним ходом драпали? А Константина кто предоставил? — Автомеханик указывает на сидящего на отшыбе Самородка. — И теперь нож сулите?! Настроение присутствующих смягчается: заслуги Молоткова несомненны. — Говори, куда продал машину! — требует Печкин. — Не продавал я ее. Есть по деталям, по жилезу незаменимый человек. И месяц назад привозит своего "жигуля", как есть в лепешку. Аж стонет и плачет: сделай. А делать там — сдуреешь! Ну и тут подвернулась эта бабенка с машиной. Марка та жи, цвет тот жи... Глядел-глядел, плюнул и пустил на замену! — Спиваешься, механик! — припечатывает Печкин. — Раньше ты из любой лепешки обратно вещь слепил бы! Сядешь через водку. — Ничего они не докажут! Ну был участковый, покрутился-покрутился, с тем и ушел. — Он срока не тянул, он смелый! — язвит Тыква.
|