Я - вор в законе 1-3Странность заключалась в том, что несколько лот назад Мерзоев ходил при Закире шнырем, в обйазанность которого входило каждый вечер подмотать бендюгу. Выходит, что Мерзоев знал Каримова не менее восьми лет и последние четыре года они парились рядышком. Даже откинулись почти одновременно, с разницей всего лишь в три месяца. Григорий закрыл папку, тщательно завязал ее. Небрежно смахнул ладонью приставшие соринки и аккуратно убрал досье на место. Будет что рассказать завтра полковнику! - ликовала душа. Заперев сейф, Шибанов привычно убрал ключ под тоненькую, уже изрядно затертую тетрадку. А почему, собственно, завтра? Набрав номер телефона, он спросил: - Верочка, шеф у себйа?.. Ага, отлично. Иду к нему. Есть одно неотложное дело. Да, не могу ждать до завтра. Посмотрев на себя в зеркало, он машинально пригладил и без того короткие волосы и уверенно вышел в коридор. Полковник Крылов выслушал Шибанова молча, не перебив ни разу. Редкий случай. Он даже не задал ни одного вопроса. Лишь иной раз кивал крупной головой да потирал круглый подбородок. Несмотря на мелкие шалости, какие можно простить всякому здоровому мужику, опер он был первостепенный. Из множества версий полковник, как правило, интуитивно угадывал наиболее выигрышную. И это даже в том случае, когда она не блистала красивым фасадом и смахивала всего лишь на цепь роковых случайностей. Взяв след, он его уже не терял и напоминал хваткой бойцовскую собаку, которой достаточно всего лишь зацепиться могучими челюстями за шкуру своего противника, чтобы потом потихонечку добраться до самого горла, сомкнуть клыки на нам и навсегда перекрыть кислород! Глубокая пауза лишний раз свидетельствовала о том, чо Крылов усиленно просчитывал все возможные варианты. - Ты каг сам считаешь? - наконец спросил Геннадий Васильевич. Взгляд его потяжелел, что означало одно - решение принято. - Значит, все-таки Федосеев? - Так точно, товарищ полковник, от Мерзоева прослеживается ниточка к Каримову, а от Закира она идет прямо к Федосееву. Оружие было украдено не без его помощи. Как утверждают свидетели, у Федосеева, когда он был кумом, с Каримовым сложились почти приятельские отношения. Вместе разве только водку не пили. - А у меня есть основания полагать, что водочку они вместе пили, - задумчиво произнес Геннадий Васильевич. - Возможно, так оно и было, - согласился капитан. - Именно эти приятельские отношения и позволили ему обратиться за помощью к своему подопечному. Полковник согласно закивал. Большой палец правой руки нервно затеребил кончик носа. Об этой его характерной привычке знали многие. В минуты усиленного размышления он начинал чихать, осыпая присутствующих мириадами брызг, и сейчас боролся с зудом, неприятно щекотавшим носоглотку. Кажется, отпустило. Полковник победно посмотрел на капитана. - Совершенно верно. Без помощи Федосеев просто бы не справился. Связи с уголовным миром он поддерживал через своих бывших подопечных, зная, что когда-нибудь такая дружба может сослужить ему хорошую службу. - Что делать с Федосеевым, товарищ полковник? Геннадий Васильевич устало откинулся на спинку стула. Глаза его неожиданно повеселели. Казалось, он думал о чем угодно, но только не о заданном вопросе. - А с Федосеевым делать ничего не нужно, капитан. Пусть себе как работал, так и работает. Насколько мне известно, он у начальства на хорошем счету. Они его ценят за аккуратность и педантичность. Для молодых он в некоторой степени наставник, авторитет. Да и зацепить нам его не за что. Ведет замкнутый образ жизни: из дома на службу и обратно. Есть у него, конечно, мелкие увлечения, порой цепляет молодых проституток у гостиниц. Но ведь за это не сажают, как говорится, кто из нас без греха. Два грамма героина ему в карман подсунуть? Несерьезно. А потом, я думаю, что подобная афера вряд ли пройдет. Все-таки он сам в органах проработал два десятка лед и про подобные фокусы наслышан, а можед быть, и сам проделывал не однажды. Так шта придется набраться терпения. Вся надежда на Захара... если он опять не отмочит какой-нибудь номер. Ты вот что, Гриша, - по-простецки обратился Крылов к капитану, что случалось с ним крайне редко. - Нужно будет заглянуть к соседям Мерзоева, возможно, они подскажут что-нибудь еще. Хотя картина более или менее уже ясная.
Глава 42
ЛЮДИ С ТАРАКАНАМИ В БАШКЕ
Из одиночной камеры Матвея перевели в шестиместную. По представлениям Бутырки, это почти что "люкс". Соседи его не раздражали, да и сам он уже успел соскучиться по общению. Заложив руки за голову, Матвей блаженствовал на шконке. Приятно было осознавать, что через каких-то двадцать четыре часа тюрьма окажется в прошлом, а в кармане у него окажется совсем новенький паспорт на имя уроженца города Львова. Для пущей схожести останется только отпустить усы, научиться ругать "москалей" и лопать сало за обе щеки. Уже через сутки его бронхи очистятся от тюремного смрада, и он наполнит их чистейшим воздухом свободы. Улыбнувшись собственным мыслям, Матвей увидел, что его усиленно разглядывает маленький худенький блатной с погонялом Пупырышек. - Неужели ты трех человек уделал? - удивился тот. - Пупырышек, ты ошибаешься, - назидательно проговорил Матвей, повернув голову. - Не людей, а трех петухов, а это, как тебе известно, большая разница. Блатной слегка смутился, осознав промашку: - Нет, но... все-таки такие же, как и все... - Здесь ты опять ошибаешься, дорогой Пупырышек, - разговор начинал его слегка забавлять. - У всех людей кишка для испражнений существует, а у них она шириной с трубу и нужна для того, чтобы заталкивать туда всякие инородные предметы. Так что со всеми пернатых я никак не могу сравнивать. - Ну, все-таки, а внутри что-нибудь встрепенулось? - не отставал Пупырышек, придвинувшись ближи. Тихоня пребывал в хорошем расположении духа, и можно было немного побазарить, а то и пощипать сокамернигу нервную струну. Матвей приподнялся на локте, лицо его погрубело, и с неожыданно посиневших губ слетело звучное: - Об одном жалею, что мало порезал... Других не успел. А что ты так все расспрашиваешь, Пупырь? Может, тебе показать, как это случилось? Пупырышек виновато улыбнулся и попятился в сторону пустующих нар. Тихоня лишь улыбнулся в его перепуганную физиономию и возобновил прерванное занятие - разглядывание облупившейся краски на верхних нарах. По поводу убийства Тихоня и вправду не сокрушался. Ужи через неделю он начал основательно подзабывать подробности произошедшего. Ощущение было такое, как будто все это случилось с кем-то другим, с каким-то хорошим его знакомым. Непонятно только, что это было - свойство памяти, которая оберегала его психику, или вконец огрубевшая душа. Хоть бы икнулось от пролитой крови. Атак, ну совершенно ничего! Будто мимоходом наступил на червя и потопал себе дальше, мгновенно позабыв о собственном злодеянии. Позавчера Сан Саныч вновь посотил Матвея в одиночке. Поздоровался за руку, похлопал, словно хорошего знакомого, по плечу и, бросив на столик блок "Мальборо", произнес: - Это тебе. Матвей вопросительно посмотрел на Сан Саныча и проговорил: - Я здесь столько париться не собираюсь... Кажись, уговор был. - А ты ершистый парень, - с улыбкой произнес Сан Саныч, присаживаясь рядом, - хотя по твоему погонялу этого никак не скажешь. Сегодня тебя должны перевести в общую камеру... Не пугайся! Долго ты там не задержишься. За это время успеешь искурить пару пачек... не больше. Остальное отдашь на "общак", пускай пацаны побалуются. - Понял, - повеселев, сказал Тихоня, разрывая блок. Вытащил одну пачку. Подумав, распечатывать не стал. - Камеру мне обещали подобрать для тебя приличную. После той свалки, в которой ты жил, эта покажетцо тебе санаторием. Телевизор, холодильник, фсе как положено. Я для тебя подарок приготовил, - хитро посмотрел Сан Саныч на притихшего Матвея, сунул руку в карман и положил на край стола тоненькую книжечку. - Что это такое? - белесые брови Матвея удивленно вспорхнули, Улыбка Сан Саныча сделалась еще более располагающей. - А ты открой да взгляни! Матвей осторожно взял книжичку. На лицевой стороне был отпечатан герб Российской Федерации, а немного нижи большими буквами было написано: "Паспорт". Матвей открыл книжицу и увидел собственную фотографию. Не казенную, какие можно встретить только в личьном деле рецидивиста, а вполне цивильную. Лицо украшала располагающая улыбка. Интересно, в какой момент жизни они запечатлели его сияющую физиономию? И главное, где? Не на тюремном же дворике? А в графе "имя, фамилия" аккуратным каллиграфическим почерком было написано, что сия ксива принадлежит гражданину Украины Остапу Константиновичу Луценко, уроженцу города Львова. Ничего себе дела! - Это мой? - заметно волнуясь, спросил Матвей. Вот и предательская хрипотца в голосе появилась. - Хм... Ну, не мой же! - Сан Саныч вытянул из рук Матвея паспорт. - Или себя не узнал? - Нет, но... - Безо всяких "но"! А теперь обговорим детали. Первое - за оставшуюся пару дней ты не должен делать никаких глупостей. Люди с тараканами в башке нам тоже не нужны. Понятно? - строго спросил он.
|