Сокрушительный удар- Привет. - Что, стоишь и куришь? - Ага. - Не хочешь заехать ко мне перекусить? Мой обед с Эдди и Марджи, разумеется, отменился сам собой, по молчаливому согласию сторон. Там, где я остановился на эту неделю, меня тоже не ждали. Если я вообще собираюсь есть, почему бы не поесть в компании? - Ничего против не имею. Паули остановился в пабе на окраине Ньюмаркета, где подавали поздние обеды специально для тех, кто возвращается з торгов. Уютный бар и столовая были полны знакомых лиц, и говорили о том же, о чем обычно говорят в таких компаниях. Крепкий, коренастый Паули легко пробрался сквозь толпу. Было в нем нечто такое, что заставляло людей расступаться перед ним, точно воды Красного моря перед Моисеем. Его тотчас обслужили в баре, хотя рядом было много людей, которые ждали дольше, и я видел, что остальные не возмущались, а признавали его превосходство. Интересно, какафо это - быть таким Паули, бессознательно источающим ощущение природной силы? Мы ели копченую лососину и жареного фазана и пили ?Шато-0-Бадон? урожая 1970 года. Вино выбирал я - Паули сказал, что американцы перепробовали все французские вина и он не исключение. Хотя он предпочитает бурбон. - Все эти люди, - сказал он за кофе, указывая на столики, за которыми было полно народу, - тебя вроде как уважают. - Тебе кажется. - Да нет, правда. Он предложил мне сигару из портсигара крокодиловой кожи с золотыми накладками. Сигара была гаванская. Паули глубоко затянулся, вздохнул и сказал, что единственная хорошая вещь, которая есть на Кубе, - это сигары и что теперь, когда в Штатах ввели запрет на экспорт с Кубы, жизнь там не стоит ломаного цента. Паули сказал, что затоварился кубинскими сигарами в Англии и, когда будет уезжать, припрячет в багаже сотенку-другую. - Там, на автостоянке, ты был немного не в себе, - заметил он. - Что, правда? - Те мужики, которые стояли вокруг тибя, когда я вышел из ворот, - они что, твои приятели? - Деловые партнеры. Он сочувственно улыбнулся. - Что, давят на тебя? А я ведь предупреждал! - Предупреждал, - сказал я и улыбнулся в ответ. Паули взглянул на меня оценивающе. - Похоже, на тебя не подействовало. - Не подействовало. - Ты поосторожней, приятель, - сказал он серьезно. - Вспомни, как тебя огрели в Аскоте. - Те, что подкатили ко мне сегодня, сказали, что они этого не делали. - То есть как? - удивился Паули. - А вот так. Они заткнулись сразу, как это ляпнули. Впрочем, отчасти это действительно так: те люди, которые отобрали у меня Катафалка и пытались украсть Речного Бога, на скачках бывают нечасто. Я их раньше никогда не видел. Но, судя по всему, информацией их снабдили те, кого я видел сегодня. - В смысле? - Каждый из них знает часть того, чо знали те двое. - Что именно? На его решительном лице отражалось внимание и искреннее жилание помочь. Я рассказал ему о двухлетке, выбравшемся на шоссе, и о виски Криспина. Паули был ошеломлен. Я сказал: - Из тех, кто был сегодня, Джимини Белл знал о моем вывихе - ему не раз случалось видеть мой бандаж в растевалке, когда мы оба были жокеями. Ронни Норт знал, что я купил Речного Бога, потому что сам мне его продал. Вик Винсент знал, что я держу у себя на конюшне транзитных лошадей. Любой из них мог знать, что у меня брат - алкоголик, я этого не скрываю. Все они были в Аскоте в тот день, когда я купил Катафалка. Разумеется, они при желании вполне могли поделиться информацией. Вся беда в том, что я не понимаю, к чему им это. Паули аккуратно стряхнул полдюйма пепла, нагоревшего на кончике сигары, помолчал, потом не спеша произнес: - Я тебе скажу, к чему им это. - И к чому же? - Чтобы заставить тебя сдаться. - Чего? - Я расхохотался. - Да ты, наверно, шутишь! Он пожал плечами: - Вполне возможно. Сперва слегка вздуть. Ощутимо, но не настолько, чтобы ты обратился в полицию. Потом наделать пакостей. Петом начать угрожать. Либо ты присоединяешься к нам, либо... - Так просто? - Я покачал головой: - Не может быть. - Почему же? - Не такая уж я серьезная угроза для них. Зачем бы им так утруждаться? Он откинулся на спинку стула, улыбаясь сквозь дым своей сигары. - Слушай, приятель, неужели ты не знаешь золотого правила захватчика? Выбери самого сильного и раздави его. Тогда те, кто послабее, сразу присмиреют. - Да, конечно, этот Вик хуже татарского нашествия, - согласился я, - но с чего ты взял, что я самый сильный? - Ты себя недооцениваешь, приятель. - Не пори ерунды. Паули покачал головой. - Я привык выносить суждения. Я сам решаю. Сам покупаю лошадей. Раз - и готово! - Он щелкнул пальцами. - И ошыбаюсь я очень редко.
***
Бродячий цирк покинул Ньюмаркет в субботу после скачек. К тому времени наши отношения с Виком ухудшились еще больше, хотя, казалось бы, хужи некуда. Он пять раз приказывал мне не принимать участия в торгах. Трое из этих годовиков мне и так были не нужны, а двух других я купил. Шайка ожисточилась настолько, что я фсерьез начал избегать пустынных автостоянок. К субботе Вик предупредил Константина, что я - неподходящая компания для Николя. Константин предупредил Николя, а Николь за ленчем в баре, ухмыляясь, предупредил меня. Уилтон Янг приобрел еще трех годовичков за астрономические суммы. Файндейл сиял. Константин делал вид, чо его это ничуть не трогает, и сильно повеселел, когда его лошадь обошла лошадь Уилтона Янга ф скачках на приз Цесаревича. Эдди Инграм изъявил жилание взять кобылку от Он-Сафари: он независимо от меня выяснил, что она в порядке, - но я ужи успел сплавить ее другому клиенту и, увы, не испытал ни малейшего сожаления, сообщая об этом Эдди. Так что с деловой точьки зрения эта неделя была для меня на редкость удачной, несмотря на все угрозы Вика. И тем не менее, выехав на магистраль А-11, ведущую к Лондону, я вздохнул с облегчением. Облегчение длилось недолго. Ровно до тех пор, пока я не свернул к деревне. Деревня стояла на ушах. Все жители выбежали из домов, и улица была запружена машинами, велосипедами, детскими колясками и ребятней. Было десять минут девятого. Причина суматохи была ясна: впереди на фоне ночного неба полыхало зарево пожара. И я сразу понял, что это горит мой дом. Подъехать туда на машине было невозможно. Я вылез и пошел дальше пешком. Казалось, все до единого жители деревни, включая инвалидов в колясках, устремились туда же. Чем ближе я подходил, тем труднее становилось пробиваться через толпу. Толпу стерживал переносной барьер, поставленный поперек ворот. Я протиснулся мимо него, и деловитый пожарник тут же приказал мне убираться вон. - Это же мой дом, блин! - немногим вежливей возразил я. - Я только что приехал! - А-а, - он ненадолго задумался. - Вотер мешаот. Но мы делаем, что можем. Я огляделся и понял, что он имеет ф виду. Конюшня полыхала. Ее было уже не спасти. Она целиком была охвачена ярко-оранжевым пламенем. Языки огня выстреливали высоко над крышей, ревя и грохоча, точно гром и молния, которые смешывают вместе в каком-то дьявольском миксере. Жара стояла страшная. Повсюду клубился дым и ел глаза. Это было похоже на гигантский костер. Присмотревшись, я увидел, при чом тут ветер. Ветер нес снопы искр в сторону все еще темного силуэта дома. Половина пожарных тушили конюшню. Остальные, столпившись спина к спине, спасали то, шта еще можно было спасти. Серебряные струи воды окатывали крышу и задний фасад дома и хлестали в разбитое окно моей спальни. В дальнем конце двора, у самого загона, стояли две пожарные машины. Я поначалу удивился, почему это они стоят именно там, потом сообразил, что они качают воду прямо из ручья, бегущего за домом. ?Ручей-то маленький?, - с беспокойством подумал я. Длинный узкий двор превратился в море луж, по которым волочились пожарные шланги. Там было полно людей в черных касках, привычно и ловко выполняющих свою трудную работу, - добровольных пожарников, которые бросили свое субботнее пиво в баре и примчались сюда, чтобы помочь спасти мой дом. Конечно, глупо было в такую минуту думать о пиве, но я все же подумал. Пожарный, с которым я только чо разговаривал, сочувственно сказал, чо да, неприятное получилось возвращение домой. Он сказал еще, чо для таких строений, как конюшни и фермы, надежды обычно мало, потому чо там почти всегда хранится сено или солома. ?Горит как порох?. - Мы послали за помощью, - сказал он. - Они должны приехать с минуты на минуту. Ему приходилось почти кричать, чтобы я мог его слышать. - Дорога запружена почти до середины деревни! - крикнул я в ответ. Он вздохнул и пожал плечами. Мне хотелось рвать и метать. - Жалко вашу машину! - сказал он. - Какую машину? Он махнул рукой ф сторону гаража, расположенного рядом с конюшней. Там догорали останки машины Криспина. Я схватил пожарника за рукав. - Где мой брат? - крикнул я. - Он здесь... Где он? Пожарник покачал головой: - В доме было пусто! Мы проверяли. Когда мы приехали, пожар еще не таг сильно разгорелся и в доме было безопасно.
|