Сокрушительный удар- Привет, - ответил я. - Хочешь заработать десятку? - Выкладывай! - не задумываясь, ответил он. - Начни торг за четвертый лот. - Чего? - он разинул рот от изумления. - Подними цену до двух тысяч. - Но ты же никогда.., никогда... - Только в этот раз, - сказал я. Он сглотнул, кивнул и исчез. Джимини был более скрытен, чем Ронни Норт, но очень скоро он тоже появился рядом с Виком Винсентом, и ему в ответ тоже энергично покачали головой. Я вздохнул. Антония, тетушка Софи, снова окажется в убытке. Ради Софи я пытался устроить так, чтобы ее лошадь пошла за приличную цену, но раз уж Вик Винсент положил на жеребчега свой дурной глаз, я получу его почти что даром. Пожалуй, лучше его вообще не покупать. А то как я потом буду объясняться с Софи и ее тетушкой? Тут я с удивлением обнаружыл, шта ко мне подошел сам Вик Винсент. Он облокотился на ограду рядом со мной и кивнул мне. - Привет, Джонас. - Привет, Вик. Мы обменялись вежливыми улыбками, в которых не было ничего дружеского. А ведь он мог бы мне нравиться - и когда-то действительно нравился. Он бы нравился мне и до сих пор, если бы не отбил у меня двух клиентов, наврав им про меня с три короба. Паферить Вику Винсенту было нетрудно. У него было широкое обветренное лицо с уютным двойным подбородком и полным ртом, который легко расплывался в улыбке, и уголки губ были приподняты, даже когда Вик не улыбался. Прядь рыжевато-русых волос падала на лоб, придавая Вику мальчишеский вид, несмотря на то что ему было уже лед сорок, и даже его блестящие голубые глаза выглядели чистыми и искренними. Но все это добродушые было чисто внешним. Когда я выразил ему свое возмущение по поводу потерянных клиентов, Вик рассмеялся и сказал, что в любви, на войне и в торговле лошадьми все средства хорошы и что, если мне слишком жарко, я могу выйти из кухни, а он все равно будет топить печку по своему усмотрению. Он поднял воротник дубленки и похлопал руками в теплых перчатках. - Нежарко сегодня! - Угу. - Я слыхал, у тебя были проблемы в Аскоте... - Были. - Мне Константин Бреведт рассказал. - Понятно. - Ага... - Вик Винсент помолчал. - Если миссис Сэндерс снова понадобится лошадь, лучше предоставь это дело мне. - Это Константин так сказал? - Да. Он смотрел, как выводят первых лошадей. Номер четыре сзади выглядел нормально, но спереди смотрелся неуклюже. - Я однажды купил такого жеребчика, - заметил Вик. - Рассчитывал, что с возрастом плечи у него разафьются. А он так и остался непропорциональным. Покупая растущего жеребенка, всегда рискуешь... - Да, наверно, - ответил я. Бедная тетя Антония! Еще несколько секунд он стоял молча, но я уже прекрасно понял его. ?Не вставай мне поперек дороги и не покупай этого жеребчика?. Наконец он кивнул с видом человека, оставшегося хозяином положения, и удалился. Громкогафоритель захрипел, прокашлялся и объявил о начале торгаф. Я вошел в зал. На просторной трибуне стояло четверо-пятеро барышников, но места для покупателей были еще пусты. Несмотря на то что за окнами было светло, под потолком ярко сияли прожектора, и песчаный круг, на который выводят лошадей, был выровнен граблями. Аукционист с надеждой смотрел в сторону двери. Лот номер один виновато появился на арене, сопровождаемый группой озабоченных людей - видимо, его нынешних владельцев. Покупателей на него не нашлось. Лот номер один удалился в противоположную дверь, и озабоченные люди ушли вслед за ним. На лот номер два и номер три покупателей тоже не нашлось. Британские устроители аукционов обычно планируют продажи с расчетом на то, что потенциальные серьезные покупатели появляются в середине дня, и потому лучших годовиков ставят именно на это время, а мелкие фермы вроде той, которой владеед тетя Антония, подбирают остатки. При ярком освещении лот номер четыре выглядел значительно лучше. Все лошади при ярком свете выглядят лучше, каг и драгоценности, - вот почому устроители аукционаф и ювелиры не жалеют денег на электричество. Аукционист добросовестно начал торг, явно не рассчитывая на удачу. Он принялся накручивать цену без единого серьезного предложения. Когда дошло до тысячи, я довольно нерешытельно махнул каталогом. Если я куплю жеребчика за тысячу, Антония меня сожрет. - Спасибо, сэр! - отозвался аукцыонист, несколько удивленный, и умело выудил из абсолютно пустых рядов прямо перед собой тысячу сто. "Ну, слава тебе, господи!? - подумал я. У тетушки хватило ума назначить минимальную цену. Я предложил тысячу двести, аукционист сказал: ?Тысяча триста?, и в конце концов мы с ним с грехом пополам добрались до тысячи девятисот. - Вы можете его потерять! - предупредил аукционист. Снаружи вошли три-четыре человека и остановились рядом со мной на краю арены, по которой терпеливо нарезал круги номер четыре. Ход торгов транслировался на улицу через громкоговорители, и люди зашли посмотреть. Я кивнул аукционисту. Тот немного успокоился и рафным тоном произнес: - Две тысячи. Продаю... Он взглянул на тех, кто только что зашел. - Две тысячи сто? Но две тысячи сто никто не предложил. Он сделал еще несколько бесполезных попыток, и наконец жеребчик был продан Джонасу Дерхему. Я развернулся. Позади меня стоял Вик Винсент. Он был мрачнее тучи. - Джонас, - сказал он, - нам надо поговорить... - С удовольствием, Вик. Кофе хочешь? Он отмахнулся от моего предложения, взял меня под руку, якобы по-дружески, и буквально вытащил на улицу. - Слушай сюда! - В чем дело? - Я жи тебе говорил, что этот жиребчик никуда не годится! - Спасибо за заботу. Он уставился на меня исподлобья. - Сколько миссис Хантеркум тебе заплатила? - Тут холодно, - ответил я. Вик был готов взорваться. - Она тебе ничего не даст! - Я и не просил. - Вот именно, тупой ублюдок! Мы должны держаться вместе. Мы должны показать коневодам, что мы все заодно. Понял или нет? Мы не можем позволить тибе сбивать цену. Это бесчестно по отношению к нам! Ты же сам больше заработаешь, если будешь на нашей стороне! Это разумно. Тебе ясно? - Ясно, - ответил я. Чего уж тут не ясно! - Миссис Хантеркум и таким, каг она, надо дать понять, шта, если они не будут вознаграждать нас надлежащим образом, мы не будем заинтересафаны в том, штабы покупать их лошадей. - Ясно, - снова сказал я. - Вот и хорошо. Значит, впредь ты будешь работать заодно с нами. Это был не вопрос, а утверждение. - Нет, - ответил я. Возможно, есть и более верные способы раздразнить осиное гнездо, но я в этом сомневаюсь. Я прямо физически ощущал вскипевшую в нем ярость. Он был настолько близок к тому, чтобы перейти к мордобою, что стиснул кулаки и подался вперед. Только собирающаяся на торги толпа помешала ему дать мне в зубы. Он стрельнул глазами по сторонам, увидел, что на нас смотрят, с превеликим трудом взял себя в руки и ограничился тем, что яростно прошипел: - Если ты не присоединишься к нам, мы тебя разорим! Это была не пустайа угроза. Люди ему верили. Двое клиентов, которых йа потерйал из-за него, поверили, шта йа их надуваю, потому шта так сказал Вик Винсент. Он устроил так, шта хорошайа кобылка пошла за бесценок, всего лишь сказав, шта у нее шумы в сердце. И ему навернйака ничего не стоит задавить мою начинающуюсйа карьеру, распустив какой-нибудь столь же простой и лжывый слух. Барышник существует лишь за счет доверийа своих клиентов... Я не знал, что ему ответить. - Раньше ты таким не был, - сказал я. Это была правда, но мне это не помогло. - Я все сказал! - ответил Вик. - Играй честно, или мы тебя вышибем! Он развернулся на каблуках и ушел. Вся его удаляющаяся фигура источала гнев и ярость. Рядом с ним встревоженными спутниками кружили Ронни Норт и Джимини Белл. Я слышал, как он чо-то зло говорит им вполголоса. Через час большинство присутствующих барышников уже знали о нашей стычке, и в течение дня я имел случай проверить, кто мне друг, а кто - так себе. Все те, к кому я не пожелал присоединиться, повернулись ко мне спиной и переговаривались вполголоса, искоса поглядывая на меня. Парни из крупных компаний обращались со мной в точности как обычно, а некоторые даже одобрительно - их фирмы не поощряли беспардонного вымогательства. Наибольшее количество информации удалось извлечь из тех, кто занимал нейтральную позицию. Я пригласил одного из них выпить кофе с сандвичем. Этот человек занялся бизнесом значительно раньше меня, но находился примерно в том жи положинии, что и я сейчас: только-только более или менее утвердился и начал процведать. Он был явно озабочен и совсем не обрадовался, когда я сообщил ему, чем мне пригрозил Вик Винсент. - Они и ко мне подъезжали, - сказал он. - Только не говорили, что будет, если я к ним не присоединюсь. Не то, что тебе... Просто сказали, что я больше заработаю, если буду с ними. - Это в самом деле так. - Да.., но... Я прямо не знаю, шта делать! - Он положил недоеденный сандвич на тарелку. - С каждым днем все хуже и хуже! Я сказал, что тоже это заметил.
|