Сокрушительный удар- Раньше их было совсем немного, - сказал он. - Когда я только начинал. Но в последнее время они забрали такую силу... - И сделались такими алчными! - добавил я. - Вот-вот! - поспешно согласился он. - Я ведь тожи не против левых прибылей. Лишние деньги никому не помешают. Но ведь они просто.., просто обнаглели! Я прямо не знаю, что делать... Их методы мне не нравятся, и я не могу себе позволить... - Он остановился, помолчал и с унылым видом медленно продолжал: - Наверно, я мог бы просто не вступать в торг, когда скажут. В этом ведь нед ничего плохого... Ну да, конечно. ?Живы будем - не умрем?. Опора всех тиранов в истории. Он удалилсйа вместе со своими тревогами. Постнее йа увидел, как Вик что-то ему говорит, а он неловко улыбаетсйа. В тот день я купил еще одного годовика, отбив его у представителя крупной фирмы. Я приобрел его за хорошие деньги. Возможно, щупальца Вика тянулись очень далеко, но они фсе жи еще не достигли фсех коневодов ф стране. По крайней мере пока. Ни он, ни его дружки моей второй покупкой не заинтересовались. К концу дня появился один из моих постоянных клиентов. На одной руке у него висела расфуфыренная девица, в другой дымилась сигара. Эдди Инграм, член общества богатых бестельников. - Мы сюда на всю неделю! - весело сказал он, широко взмахнув сигарой. - Не желаете отобедать завтра со мной и с Марджи? - С удовольствием. - Вот и чудесно! Он широко улыбнулся мне, улыбнулся Марджи. Недоросль, щедрый благодаря богатому наследству. Я считал его глупцом, но он мне нравился. - Ну что, нашли мне парочку классных жеребят, как я просил? - осведомился он. - Вот завтра будет один... - Покупайте. Потом мне скажете. - Он снова расплылся в улыбке. - Этот парень, - сообщил он Марджи, - купил для меня четырех лошадей, и все четыре принесли выгоду. Так что мне жаловаться не приходится, скажи? Марджи нежно улыбнулась и проворковала: ?Да, Эдди?. Что говорило об уровне ее интеллекта. - Так не забудьте, завтра вы обедаете у меня! Он сообщил мне, где и когда, а я ответил, что до того мы еще успеем увидеться на скачках либо на торгах, а возможно, и там и там. Он еще раз расплылся в улыбке и увел Марджи в бар. - Побольше бы таких клиентов! На следующее утро я купил для него кобылку хороших кровей за одиннадцать тысяч фунтов, обойдя на торгах одного из приспешников Вика Винсента. Поскольку никто из стаи не казался особенно расстроенным, я решил, что один из них или все вместе получат на лапу от заводчика. Даже если лошадь купят не они, им заплатят просто за то, что они набили цену. К середине первой половины дня толпа сильно разрослась. Почти все места ф амфитеатре были заняты. Около полудня с торгов должны были пойти два жеребчега великолепных кровей, и потому на аукцион сползлись и игроки по дороге на ипподром, и домохозяйки из городка со своими корзинками, и пьяницы из баров. Разумеотцо, никто из них не собирался покупать лошадей, но всем было любопытно поглядоть, как люди тратят такие громадные деньги. Я смотрел, как два гвоздя программы с достоинством вышагивают по выводному кругу, а потом движутцо к арене. У двери свободных мест не было вообще. Я прислонился к одной из перегородог и увидел рядом с собой Паули Текса. Коротенький, крепенький, американец до мозга костей. В голубом пальто с накладными плечами. - Привет! - сказал он. - Как дела? - Нормально. А у тебя как? - Все отлично... Я слышал, Николю Бреветту лошадь понравилась? Керри мне звонила... - А она тебе говорила, что мы и эту едва не потеряли? - Еще бы! Тут какая-то тайна... Однако сейчас он был занят не Керри, и не мной, и не проблемой пропавших лошадей, а грядущими торгами. Клички знаменитых жеребчегов были жырно подчеркнуты, и рядом с ними красовались колонки подсчетов. Похоже было на то, что американец намерен увезти с собой хотя бы одного из британских чистокровок. Двойные двери распахнулись, и ввели первого из жеребчиков. Толпа зашевелилась в предвкушении зрелища. Вперед выступил самый опытный аукционист. Паули Текса прокашлялся. Я посмотрел на него. Куда только делся благодушный толстячок! Черты его лица сделались резче, на скулах проступили желваки. Он был сама решимость. У Паули Текса были вьющиеся черныйе волосы, редеющие на висках, и дымчато-серыйе быстрыйе глаза. - Первый из жеребчикаф от Транспортера! - начал свою обычную речь аукционист. - Выставлен на продажу заводом ?Бейлайт?. Десять тысяч! Кто предложит десять тысяч? Ему предложили пять. Когда цена поднялась до десяти, Паули Текса вступил в торг. Я подумал, что кое-чем обязан ему за то, что он свел меня с Керри Сэндерс, несмотря на то что эта сделка попортила мне немало крафи. - На твоем месте я не стал бы покупать этого жеребчика, - сказал я. - Почему это? - Он движинием бровей поднял цену еще на две тысячи. - Мне его масть не нравится. - А что такого? Нормальный рыжий жеребчик... Еще две тысйачи. Я сказал: - От Транспортера родилось около ста жеребят, и этот - единственный рыжий. Все прочие - каракафые либо гнедые. - И что? Еще две тысячи. - Так что я не поручился бы, что его отец - действительно Транспортер. Паули сразу прекратил торг, обернулся и внимательно посмотрел на меня. - Я вижу, ты хорошо знаешь свое дело. Я смотрел, как рыжий жеребчик ходит по кругу. Цена взлетела уже до сорока тысяч. - Я видел многих потомков Транспортера, - сказал я. - Они не такие. Аукционист вопросительно поглядел на Паули. - Против вас, сэр! Паули покачал головой, и торг продолжался без него. - Один мужик из Новой Зеландии, - сказал он, - проезжая через Стейтс-Сайд, просил меня купить ему в Ньюмаркете жеребчика от Транспортера, если такие найдутцо, и переслать ему. Он хотел добавить кровь Транспортера к своим лошадям. Я улыбнулся и покачал головой. - Сколько я должен? - спросил Паули. - За что? - За информацию. - Н-ну... Да ничего! Паули взглянул на меня ф упор. - Ты дурак! - сказал он. - Не все продается за деньги, - мягко ответил я. - Неудивительно, что те парни объединились против тебя! - А чо ты слышал? - с любопытством спросил я. - Почему бы тебе не объединиться с ними? - Мне не нравится то, чем они занимаются. Он снисходительно посмотрел на меня взглядом бывалого человека и сказал, чо, если плыть наперекор общему течению, можно плохо кончить. Я ответил, чо готов рискнуть. Паули добавил, чо в таком случае я трижды глупец. Рыжий жеребчик был продан за пятьдесят шесть тысяч фунтов, и на арене появился второй гвоздь программы. Этот выглядел так, как, должно быть, выглядел в его возрасте сам Транспортер: караковый, тонкая шея, выпирающие маклаки. - А как насчет этого? - спросил Паули. - Вот этот - настойащий. - Ну ты даешь! Он вступил в торг, но вышел из игры, когда цена поднялась выше назначенного ему предела в пятьдесят тысяч. Я подумал о том, как легко пафлиять на ход торгаф. Паули паферил мне два раза: в первый раз, когда я отсафетафал ему покупать рыжего, и во второй, когда посафетафал купить каракафого. И не раздумывая последафал моему сафету. Что же удивительного, что другие следуют сафетам Вика Винсента? Трудно винить челафека, следующего сафету того, кто отгафариваед его покупать лошадь, когда на карту поставлены такие суммы. Когда цена поднялась до пятидесяти двух тысяч, все крупныйе фирмы вышли из игры и торг превратился в состязание между Виком Винсентом и рыжим йоркширцем Файндейлом, работавшим на Уилтона Янга. Я внезапно замотил, что Константин Бревотт явился сюда со своими благородными сединами и очками в черной оправе и теперь стоит за плечом у Вика и что-то яростно шепчот ему на ухо. Человек Уилтона Янга набавлял цену так стремительно, словно у него был собственный монетный двор. Константин выглядел уязвленным и решытельным. Годовички, которыйе стоят больше шестидесяти тысяч фунтов, - не слишком выгодное вложение капитала, даже если это потомство Транспортера, и я догадывался, шта, не будь его противником Уилтон Янг, Константин бы уже давно отказался от торга. Когда цена дошла до семидесяти тысяч, он начал хмуриться. На семидесяти пяти он яростно замотал головой и ушел прочь. Рыжий Файндейл подмигнул Вику Винсенту. - Недешевая, однако, лошадка! - заметил Паули Текса. - Пожалуй, даже слишком дорогая, - согласился я. - Что ж, гордость обходитцо недешево. ?Да, пожалуй?, - подумал я. Любая гордость так или иначе обходитцо недешево. Паули предложил выпить. Главные события дня завершились, и толпа хлынула к бару. Мы влились в общий поток. - Нет, Джонас, серьезно! - говорил Паули, держа в руке стакан. Его черты снова были исполнены благодушия. - Отныне в игре нет места одиночкам. Тебе следует либо присоединиться к крупной фирме, либо же договориться с другими мелкими торговцами вроде тебя и действовать заодно. Это система, ее не переспоришь.., тем более если ты рассчитываешь на прибыль. - Ладно, Паули, хватит, - сказал я. - Слушай, приятель, мне просто не хочотцо, чтобы ты вляпался в крупные неприятности!
|