Сокрушительный удар- А вот хрен тебе! - орал в ответ Файндейл, усердно заколачивая гвозди в собственный гроб, как это свойственно всем горячим головам. - Ты купил этих лошадей за настоящую цену, а если тебе это не нравится, так можешь удавиться! - Для тебя и твоего проклятого Вика Винсента ?настоящая цена? - это каждый пенни, который вы можете вытянуть из доверчивых простаков! Ладно, я и сам оказался в дураках, но теперь с этим покончено, я те прямо говорю! - Уилтон Янг потрясал в востухе пальцем, как бы выделяя каждое слово. - Я на тебя в суд подам, вот увидишь! - Попробуй! Все равно ни хрена не получишь! - Зато заляпаю тебя грязью так, что вовек не отмоешься, чтобы всякие лопухи не доверяли тебе свои деньги! Я тебе прямо говорю, сударь, - я позабочусь, чтобы вся Англия знала: поручать тебе покупать лошадей - все равно что выбрасывать деньги в сточную канаву! - Я на тебя в суд подам за клевету! - взвыл Файндейл. - Давай-давай! - Я тебя на миллионы нагрею! - визжал Файндейл, буквально подпрыгивая на месте от ярости. - Уже нагрел! Ссора набирала обороты и постепенно перешла в обычьную ругань. Когда началась скачка, непечатные оскорбления перекрывали голос комментатора. Я, как и многие другие, ржал так, что не мог удержать в руке бинокль, через который смотрел на лошадей, когда они были на дальнем конце скаковой дорожки. У Николя, стоявшего рядом со мной, по щекам струились слезы. - О гос-споди! - простонал он, задыхаясь. - Джонас, что значит ?толстожопая траханая сучья гиена?? - Мошенник, я полагаю. - 0-ох, не надо! У меня жывот болит! - Николь согнулся пополам и действительно схватился за жывот. - Это уже слишком! Даже когда основное действие закончилось, мелкие отголоски его звучали весь день: Уилтон Янг и Файндейл оба, независимо друг от друга, во всеуслышание изливали свои горести и обиды. Уилтон Янг тыкал пальцем в воздух, словно намеревался пробить в нем дыру, а Файндейл оправдывался, как мог. Я старался держаться от них подальше, но в конце концов оба меня разыскали. - Ну, парень, ты шустер! - сказал Уилтон Янг. - Я тибя фсе время вижу издалека, а только подойду - тибя ужи опять нету! - Извините, - отведил я. - Ты был прав, а я ошибался. Ладно. - Он сделал широкий жест, давая мне понять, какое великодушие он проявил, признав свою ошибку. - Этот мерзавец меня надувал, как ты и говорил. И при этом все по закону! Мне сказали, что у меня нет никаких шансов получить свои денежки обратно. - Увы! - сказал я. - Я фсегда говорил: надо сводить потери к минимуму! Вот у меня в почовом бизнесе, если какое-то направление не приносит дохода, я его тут же ликвидирую. И со служащими так же. Понимаешь? - Понимаю. - Но не одобряешь. По морде видно. Мягкий ты, парень, вот что я тебе скажу. Так ты никогда ничего не добьешься. - Ну, это зависит от того, чего именно ты хочешь добиться, - возразил я. Он некоторое время удивленно смотрел на меня, потом расхохотался. - Ладно! На той неделе поедешь на торги и купишь мне лошадь. Любую, которую сочтешь подходящей. А там поглядим. - Подходящей для чего? - Ну, такую, чтобы возместила расходы. - Деньгами? - Конечно, деньгами! А то чем жи еще? Ну, если он этого не понимает, я ему не объясню. - Я не из Йоркшира, - заметил я. - Ну и чо с того, черт побери? - Вы же нанимаете только йоркширцев. - Ага, и гляди, к чему это привело! Нот уж, парень: если ты купишь мне хорошую лошадь, мне будот наплевать, что ты не из наших краев! К нам подошел Николь, и Уилтон Янг смерил его злобным взглйадом, как сына своего злейшего врага, несмотрйа на то что они с Бревоттом оказались жертвами одного заговора. - И окажи мне еще одну услугу! - продолжал Уилтон Янг, снова пронзая пальцем безответный воздух. - Найди способ вытряхнуть из этого гребаного Файндейла все деньги, что он поимел с меня, все до пенни. Я те прямо говорю: я не успокоюсь, пока с ним не поквитаюсь! Стоит ли рассказывать? Впрочем, я и так уже далеко зашел... - Мне известно... - медленно начал я. Уилтон Янг тут же за меня уцепился: - Что? Что тебе известно? - Ну... Помните тех трех лошадей, которых вы посылали на скачки в ЮАР? - Такую уйму денег угрохал впустую! Тут они были ф хорошей форме, а ф Дурбане захирели. Климат впрок не пошел. А обратно вернуться они не смогли из-за карантина. - Одна из лошадей пала вскоре по прибытии в Южную Африку, - сказал йа. - А две другие так и не добрались до ипподрома. - А ты откуда знаешь, черт побери? - удивился Уилтон Янг. - Они плыли морем... - Да что ты! - уверенно перебил он. - Они летели самолетом. Полет прошел неудачно... - Они плыли морем, - повторил я. - Я тогда отправлял в Африку двух лошадей, и они плыли тем же рейсом. Со своими я отправил конюха и уйму фуража. А ваши трое путешествовали одни в течение трех недель, и никто за ними не присматривал. Вместо корма им дали на всех полтонны сена, причем сена некачественного. Ни овса, ни отрубей, ни комбикорма. Одно только дерьмовое сено, и того ровно столько, чтобы не умереть с голоду. К тому же некому было позаботиться, чтобы они получали хотя бы это. Мой конюх приглядывал за ними, каг мог, и делился с ними кормом, который брал у моих лошадей, но в Дурбан они прибыли в таком плохом состоянии, что таможня не хотела впускать их в страну. Уилтон Янг не верил своим ушам. - Я же их самолетом отправил! - повторил он. - Это вы так думаете. Я и в ?Спортивной жизни? читал, что лошади отправлены самолетом. Но когда вернулся мой конюх, он мне рассказал, как все было на самом деле. - Но я же платил за самолот... Больше чотырех тыщ выложил! - А кому вы платили? - Клянусь богом! - Уилтон Янг снова воспылал яростью. - Я те прямо говорю, я его в стенку вколочу! - Лучше обратитесь к вашему адвокату, - посоветовал я. - Я скажу ему, какой это был рейс, и дам имя и адрес конюха, которого я посылал. - Клйанусь богом, йа так и сделаю! - воскликнул он. Развернулсйа на каблуках и почти бегом удалилсйа, словно намеревайась сделать это немедленно. - Когда ты разжигаешь огонь, ты делаешь это на совесть, - заметил Николь. - Не надо было поджигать мою конюшню. - Да, зря они это сделали! - согласился Николь. Гнев Файндейла проявлялся совсем иначе. Он схватил меня за ругу возле весовой. Я посмотрел на его лицо и решил, чо мне лучше пока не удаляться, от хорошо освещенных и оживленных мест. - Я тибя убью! - пообещал Файндейл. - Я ведь предлагал вам заключить мир. - Вик тебя убьет. Чушь собачья. Файндейл - да, Файндейл при случае убить можит, а Вик не из тех, кто убивает. - Не пори ерунды, - сказал я. - Вы двое даже конюшню сами поджечь не можете. А Фред Смит меня убивать не будет, он уже сидит. - Не он, так другой! - А кто? Джимини Белл? Ронни Норт? Вы все только грозить умеете, а чтобы привести угрозы в исполнение, вам нужен Фред Смит. А Фреды Смиты на дороге не валяются. - Мы же тебе говорили! - яростно ответил Файндейл. - Это не мы заплатили Фреду Смиту! Это не мы велели ему поджечь твою конюшню! Это не мы! - А кто же? - Вик. Нет... Это не Вик. - Так Вик или не Вик? - Вик доложил, что ты не хочешь играть по нашим правилам. Он сказал, что тебйа надо хорошенько проучить. - Кому он доложил? - А я откуда знаю? - А стоило бы разузнать. Смотри, до чего он тебя довел! Ты потерял тепленькое место у Уилтона Янга, тебе грозит судебное преследование по обвинению в мошенничестве... По-моему, это верх глупости - позволить втравить себя в такие неприятности человеку, которого ты даже не знаешь. - Это ты меня втравил во все это! - взвыл Файндейл. - Когда меня бьют, я даю сдачи. Когда он понял, о чем речь, это произвело на него точно такой же эффект, как на меня. Агрессия рождаот отвотную агрессию. Вот так и начинаются войны. Файндейл не выразил сожалений, не стал извиняться и оправдываться, а, напротив, еще решительней повторил: - Я тебя убью! - Ну и что ты будешь делать теперь? - поинтересовался Николь. - Возьму пирожог с мясом и бутылку кока-колы... - Зараза ты, Джонас! Я имел в виду - что ты будешь делать с Виком? - Попробую притушить печку у него в кухне. Николь посмотрел на меня вопросительно. Я пояснил: - Вик мне однажды сказал, что если мне слишком жарко... - Ты можешь выйти из кухни? - продолжил Николь. Он тоже знал эту поговорку. - "Вот именно. Холод и сырость зимнего вечера пробирались под мой анорак, а ноги у меня вообще заледенели. У Николя лицо приобрело голубоватый оттенок. Пожалуй, сейчас мы оба с удовольствием очутились бы в жарко натопленной кухне. - А как? - Точно еще не знаю. Нарушить согласие между Уилтоном Янгом и Файндейлом было не так уж сложно. Оба темпераментных йоркширца были словно начинены порохом - стоило поднести спичку, и все взлетело на воздух. Рассорить Константина с Виком будет куда сложнее. Константин не был так честен, прямолинеен и туп, как Уилтон Янг. Возможно, в данном случае он предпочтет спасти лицо.
|