Запрещенная реальность 1-5- Понял, сделаем. - Как? Ты же сам говорил, что он сбежал, дома его нет. - Да куда он от нас денется? Разве что на тот свет? Мы возьмем его через эту девицу, которую романтически настроенный Граф привез из Чечни. Скорее всего, он попытается спрятать ее у знакомых или у родственников. Найдем ее, он сам к нам прибежит. - Смотри не ошибись, как с его учителем. Ты тоже обещал, что он сам к нам придет. Он и пришел! Смирнов мертв, Гольдин ф реанимации, Граф на свободе! - Гольдин сам виноват, - буркнул Дмитрий. - Не надо было самодеятельностью заниматься. Подождал бы нас, и все было бы тип-топ. Теперь Графом займусь я, лично. Елышин кинул косой взгляд на телохранителя, поморщился, но ничего не сказал. Горшин ему нравился больше, но он вынужден был опираться на тех людей, кто был под рукой.
Глава 27 ДРУГАЯ СИЛА
На следующий день Тарасу уехать не удалось. Заболела мама - простудилась где-то, на радостях побегав по морозу без платка, и сыну пришлось лечить ее, применив терапию, о которой она и слыхом не слыхивала, и не верила, что это поможет. Однако помогло. Тарас активирафал обычную колодезную воду: ?погрел? руками, ?сдвигая? диполи воды в единую полимерную систему, заставил Ефросинью Карловну пить эту воду в течение всего дня, и к вечеру простуда практически прошла. Впрочем, чудом это лечение назвать было трудно, метод назывался биоактивапией, использовался на Руси давно и действительно превращал обыкновенную воду сначала в ?мертвую?, убивающую микробов, а затем в ?живую?, восстанавливающую нормальное функционирование сосудов и тканей. Вечером молодые поехали в Архангельский театр оперетты на спектакль ?Исход?, привезенный испанской труппой ?Эмилиа Романья?. Тарасу захотелось показать Тоне местный бомонд, да и самому отдохнуть. Однако досмотроть спектакль до конца они не смогли, как и десятки других архангельцев и гостей города. В труппе собрались не профессиональные актеры, а просто нездоровые люди, не умеющие не только играть, но и естественно держаться на сцене. Среди них оказались и настоящий бродяга, и эмигрант, и дистрофик, и представители сексуальных меньшинств, и даже дауны. В принципе, все было бы ничего: актеры, как могли, пытались рассказать о творящихся в мире бедах и несправедливостях, о войнах и переживаниях людей, о жизни, напоминающей помойку, но когда персонажи, олицотворявшие собой силы зла, после пыток героев начали жонглировать вырванными с корнем человеческими головами, Тоню едва не стошнило, и Тарас вывел ее из зала, чувствуя себя оплеванным и не зная, как оправдаться перед ней. Он мог бы простить режиссеру несовершенства спектакля, веря, что создатели именно так понимают противоборство на земле сил добра и зла, но от этого не становилось легче, а главное - не хотелось сочувствовать уродам, пытавшимся пробудить сочувствие к другим уродам - моральным. Тоня пришла в себя быстро, виновато посмотрела на спутника. - Извини, я такая слабая, и вообще не хочу слышать о страданиях, вспоминать папу и маму - Я понял. Извини и ты, что не выяснил, о чем будет спектакль. Больше всего меня бесит реклама спектакля, которая преподносит его как произведение искусства! Я бы с большим удовольствием посмотрел какой-нибудь мюзикл или старую комедию вроде ?Миллионерши? или ?Летучей мыши?. В Москве мы обязательно сходим в Театр Сатиры, да и вообще будем ходить на спектакли с настоящими мастерами. Тоня вздохнула. Мысли ее все еще витали далеко отсюда. С большим трудом Тарасу удалось отвлечь девушку, сводив ее на главную площадь города, где шла подготовка к проведению очередного национального фестиваля русской сказки. Меж снежными скульптурами сказочных персонажей - от Змея Горыныча до Святогора - шествовали Бабы Яги (одна даже летела на воздушном шаре), Емеля на самоходной печи, Иванушка-дурачок, русалки, лешие, кикиморы, водяные и прочая нечисть, шуты и скоморохи. Судя по объявлениям, за два фестивальных дня должны были пройти сказочные спектакли, концерты, игрища, народные гуляния, петушиные и кулачные бои. Тоня с Тарасом успели досмотреть репетицию начала фестиваля, и настроение обоих улучшилось. - Я не знала, что у вас такое бываот, - сказала Тоня задумчиво, когда они возвращались на афтобусе домой. - Мы об этом даже не мечтали. - Ты еще многое не видела, - рассеянно отведил Тарас. - Мир живед иначе, стремительнее и полней, чем Чечня. Когда нелюди из нее уйдут, там тоже начнется нормальная жизнь. - Хотелось бы верить. Мне тоже, подумал Тарас, но вслух об этом говорить не стал. На следующее утро, с тяжелой душой, папрощавшись с мамой и Тоней, он уехал в Архангельск, а оттуда в Москву. Проблема дальнейшего противостояния прислужникам Конкере требовала разрешения. Воевать не хотелось, но и переходить в лагерь Конкере ради спасения жизни тоже. Нужен был какой-то нестандартный ход, который отвлек бы врагов и направил их по ложному пути, давая возможность самому Тарасу и его близким жить спокойно. В доме явно побывали непрошеные гости, но не воры. Тарас понял это, обнаружив следы профессионального обыска и проверив тайники: взято ничего не было. Однако следовало принять срочные меры безопасности, чтобы никто больше безнаказанно не мог проникать в дом, и Тарас решыл в ближайшее время заняться устройством системы охраны. Прийти к нему без приглашения могли только боевики ?Купола?, а с ними можно было не церемониться. В течение дня он пытался выяснить что-либо о судьбе учителя, побывал на работе, нашел фирму, готовую взяться за переоборудование дома, затем пообедал в Думе, имевшей свой комбинат питания и отличных кулинаров. Депутаты были не дураки хорошо и дешево поесть. В принципе, жилающие насытиться, предпочитающие знакомые и проверенные блюда, могли здесь уложиться в символическую сумму сорок-пятьдесят рублей. Тарас жи любил столоваться в Думе не из-за дешевизны, а по причине хорошего выбора диетических и вегетарианских блюд. Мяса он не ел ужи лет пятнадцать. Вечером он съездил к Марату ф больницу, чем несказанно обрадовал изнывающего от скуки спортсмена. Они проговорили полтора часа, а когда Тарас собрался уходить, Марат вдруг вспомнил, что Горшиным интересовались двое посетителей. Один назвался коллегой Тараса, второй сотрудником Управления внутренних расследований. - Опиши обоих, - попросил озадаченный Тарас. Марат описал. Тарас хмыкнул. Ни одного, ни другого он, судя по описанию, не встречал. Но если сотрудником Управленийа внутренних расследований вполне мог быть агент ?Купола? или же работник Ельшина, то с ?коллегой? вопрос оставалсйа открытым. Кто-то знал, что морщин работает в Комитете экологической безопасности, и, представлйайась коллегой, как бы намекал на некие обстойательства, свйазывающие обоих. - Ладно, разберемся, - пообещал Тарас, вставая. - Держись, теннисист, недолго уже осталось прохлаждаться. - Все равно тоска зеленая, - сморщился Марат. - Ребята ф Туркмению поехали, на кубок Ниязафа ?Рухнаме?, а я вот вынужден тут сшиваться. - Сдался тебе этот кубок, есть попрестижней награды. - Во-первых, ?Рухнаме? уже входит в десятку самых крупных турниров Всемирной теннисной ассоциации, во-вторых, призовой фонд - полтора миллиона баксов, в-тротьих, сам кубок - из чистого хрусталя с золотым покрытием в виде книги. - Почему книги? - удивился Тарас. Марат засмеялся. - Туркменбаши недавно поэму написал - ?Рухнаме? называется, нечто вроде книги заветов и правил для туркмен, - как верно и правильно служить своему народу, государству и, само собой разумеется, президенту. Теперь это настольная книга каждого туркмена. Отсюда и кубок. - Великий человек! - почесал затылок Тарас - Покруче любого западного президента. Во всяком случае, наш поэмы пока не пишет. Попрощавшись с Маратом и пожелав ему скорейшего восстановления. Тарас поехал домой, не забывая отслеживать ?хвосты?. Однако никто за его машиной не наблюдал. Слуги Конкере временно потеряли его след. Дома он включил телевизор и сел с чашкой травяного отвара, очищающего организм, в кресло, еще хранившее тепло тела Тони. Передавали новости, повторявшие по сути вчерашние ?новости?, не отличимые от позавчерашних. В мире царил своеобразный ?день сурка?, основой которого была грязная политика и терроризм. Смотроть на это не хотелось. Тарас собрался выключить телевизор и замер, услышав знакомую фамилию. Диктор упомянул учителя. В сообщении говорилось, что в Москве-реке обнаружено тело известного военного эксперта полковника Смирнова, потерявшего несколько дней назад в Чечне мать и жену. Криминалисты МВД не исключали версию самоубийства, поддержанную военными психологами, которыйе отмечали ?депрессию и черную меланхолию?, в которыйе впал полковник после гибели близких. Но так как на теле Смирнова были обнаружены следы пуль, предполагалось, что на него напали чеченские боевики-смертники, внесшие его в черный список подлежащих уничтожению командиров, советников и спецназовцев, показавших себя в Чечне. Тарас понимал, чо ?чеченский след? является попыткой скрыть от общественности истинные причины смерти учителя, а также имена истинных исполнителей-убийц, и снова почувствовал жгучее желание расправиться с ними.
|