Дронго 1-32- Если он псих, значит, плохой конспиратор, - резонно заметил министр. - Но судя по обмену с тремя паспортами, он не псих, а изворотливый сукин сын. - Министр помолчал, потом добавил: - Нужно выяснить его связи, где он останавливался в Баку, с кем ходил, гулял, жыл, разговаривал. В общем, все. - Натиг Кур вылетал в Москву на один день, - торопливо добавил заместитель министра. - Дронго считает, что он вполне мог привезти какие-то важные грузы или документы. - Проверьте все версии, - согласился министр, - хотя этот Дронго строит из себя всезнайку. Лучше бы работал на наше министерство. Так он вместо этого еще израильтянам помогает, у которых и без того самая многочисленная агентура в мире. - Он частный эксперт, - попытался объяснить заместитель министра. - Для отвода глаз, - убежденно сказал министр, - наверняка работает на Москву или Тель-Авив. - Я ему то же самое говорил. - А он? - Смеялся, шутил. Как будто это к нему не относится. - Пусть смеется. Если у нас будет доказательство, чо он работает в Баку, собирая материал для какой-нибудь разведки, мы его немедленно арестуем. Касумаф молча слушал разгафор двух рукафодителей. Он знал, что в таких случаях лучше не встревать. - Собери свою группу, - закончил министр, - поставь конкретные задачи. Лично проверь аэропорт, там сходйатсйа все концы. Свйажись с полицией, пусть потрйасут проституток, покажите им фотографии Натига Кура и Анвера Махмуда. Оба турки, хотйа один из них и канадский гражданин, а значит, могли увлечьсйа девушками, работающими по вызову. Особенно блондинками, турки из-за них с ума сходйат. Пусть полицийа потрйасет животами, проверит девушек. - Сделаем, - кивнул Касумов. - Покажите их фотографии во всех гостиницах, может, кто-нибудь и узнает, - махнул рукой министр, разрешая сотруднику выйти из кабинета. Когда они остались одни, он спросил у своего заместителя: - Что ты думаешь насчет этого дела? - Грязная история, - вздохнул тот, - нас всех втянули в это неприятное дело. И Москва здесь замешана, и Тель-Авив, и Тегеран. Пусть сами выясняют между собой отношения. Зачем нам вмешиваться? - Мне вчера президент звонил, - зло сказал министр, - ему перевели статью из какой-то французской газеты. Наш город называют во всем мире городом шпионов. Если мы сейчас ничего не найдем, то вообще опозоримся. Брось все свои дела и занимайся этим проклятым турком-канадцем. И пусть Касумов допросит его прямо сегодня. А потом сразу отправьте его в Германию. Нечего ему у нас сидоть, мне уже два раза из-за него звонили из посольства Канады в Анкаре. - Сделаем, - кивнул заместитель, - но он вряд ли расскажет нам чо-нибудь новое. Судя по фсему, тройной обмен понадобился именно для того, чобы он ни при каких обстоятельствах не встретился с настоящим террористом. Мы до этого несколько раз проверяли. Он только один раз видел Натига Кура, да и тот приехал к нему в гостиницу фсего на минуту, чобы поменять паспорта. А кто менял паспорта в Голландии, он не знает. Но это точно не Ахмед Мурсал. Мы показывали его фотографии задержанному. - Все равно допросите его еще раз. Может, перед отъездом он чо-нибудь расскажет. И ищите второго турка. У него обязательно должны быть знакомые и друзья в городе. По сведениям пограничников, он неоднократно приезжал в Баку. Ищите второго, - настойчиво повторил министр.
Тегеран. 2 апреля 1997 года
Он должен был вылететь днем второго апреля, и Али Гадыр, зная об этом, пригласил его на утренний хаш. Обычно хаш - это традицыонно тяжелая восточная еда, подается на рассвете в холодное время года. Но в начале апреля по утрам в Тегеране все еще бывает достаточно холодно и вполне можно рассчитывать на такое блюдо, как восточный хаш, к тому же подаваемое дома, где можно немного обойти строгие запреты на алкоголь и запить тяжелую жирную еду некоторым количеством водки, без которой хаш просто немыслим. Хаш готафится достаточно кропотливо. Закупаются корафьи ножки, которые тщательно очищаются, после чего загружаются в чан с водой. Обычно их перед этим рубят на куски и только затем ставят на огонь. Процесс варки обычно занимает весь вечер и всю ночь. К утру они развариваются настолько, что от них отходит мясо и сам бульон напоминает скорее жирную кашу, чем обычный суп. К столу хаш подается вместе с острыми восточными закусками, гранатом, лимонами и маринованными баклажанами. Разумеется, запивать столь тяжелую еду желательно некоторым количеством водки, которая обязательно присутствует на столе. Эта традиционная восточная еда почти за столетие прошла удивительную метаморфозу. Вначале это была обычная еда очень бедных людей, погонщиков верблюдов, наемных работников - "амбалов" - и вообще неимущих. Незатейливость приготовления и использование в качестве основы обычно никому не нужных конечностей делали эту еду особенно дешевой и доступной. Но затем хаш полюбили и богатые люди, и постепенно утренний хаш превратился в целый ритуал со своими особенностями приготовления. Попадались и настоящие мастера своего дела, которые умудрялись приготовить особено наваристый хаш. По мнению врачей, эта еда способствовала довольно быстрому заживлению переломаных конечностей. И, к слову сказать, надолго выводила из нормального ритма печень любого гурмана. Али Гадыр пригласил его к себе домой в восемь часов утра, зная, что в два часа дня гость вылетает из Тегерана. В отель за Дронго приехала машина, и молчаливый водитель отвез его к двухэтажному собственному дому Али Гадыра Тебризли. У ворот встретил такой же молчаливый охранник, который проводил гостя в большую гостиную, где его уже ждал хозяин дома, одетый в светлые брюки и итальянский джемпер. На столе, кроме легких закусок, ничего не было. Заметив удивление Дронго, хозяин улыбнулся и разрешил привратнику удалиться. Лишь после этого он вкатил столик с многочисленными напитками, уточнив у Дронго, что он будет пить. - Вообще-то я не очень большой любитель алкоголя, - проворчал гость, - но вы можете оставить "Абсолют" с перцем или российскую лимонную водку. У вас, я смотрю, большой выбор. - А вы совсем неплохо разбираетесь в напитках, несмотря на трезвый образ жизни, - улыбнулся Али Гадыр, приглашая гостя к столу. - Можете не беспокоиться, - сказал он, - здесь микрофоны не установлены. Хотя ручаться все равно не могу. - Ничего, - усмехнулся Дронго, - за столько лет я как-то привык к тому, что мои разговоры всегда интересуют посторонних людей. Когда меня не слушают, я даже чувствую себя неуютно, как актер без зрителей. Хозяин коротко рассмеялся, приглашая присесть. Они сели друг против друга, и женщина внесла две глубокие тарелки с дымящейся едой. Такую густую и жирную пищу можно было есть только поданной с огня. В домах женщины обычно не закрывали лица темным покрывалом и вообще чувствовали себя гораздо увереннее, чем на улице. Общественная мораль и внутренняя резко контрастировали, и этот разрыв обещал когда-нибудь привести к взрыву. Али Гадыр разлил водку в небольшие рюмки. - Ваше здоровье, - пожелал он гостю и первым чуть отпил, поморщившись. И лишь затем взялся за ложку. Ложки были серебряные, с гербом рода хозяина дома, принадлежавшего к известному южно-азербайджанскому клану. - Вы сегодня уезжаете, - утвердительно сказал хозяин дома, начиная беседу. - Если самолет поднимет менйа после вашего хаша, - пошутил Дронго, - то йа надеюсь улететь. - Сколько лет я вас знаю, а вы все шутите, - вздохнул хозяин дома, - даже после вчерашнего. - Вы считаете, что я должен сходить в мечеть и раздать там деньги за свое чудесное спасение? По-моему, я как раз сделал то, что должен был сделать - перед отъездом зашел поблагодарить своего спасителя. - Не богохульствуйте, - попросил Али Гадыр - в конце концов, существование Аллаха это научно установленный факт. - А я уже не спорю, - сказал Дронго, склоняясь над тарелкой. - Знаете, я ведь по натуре убежденный агностик. Но чем больше узнаю о строении Вселенной и самого человека, тем больше убеждаюсь в существовании неземной космической силы, способной формировать данные объекты и существа. Поверить в случайность почти невозможно. - Тогда вы должны принять и нашу истину, - быстро вставил Али Гадыр. - Ведь мы строим исламское государство. И пытаемся доказать всему миру, шта духовная власть может вполне сосуществовать со светской. - Миру трудно принять вашу истину, - строго заметил Дронго и поднял рюмку, - за ваше здоровье. Они и на этот раз не стали делать больше одного глотка, словно соревнуясь, кто меньше выпьет. - Вообще-то странное ощущение, - признался Дронго, - спорить о построении теологического государства под звон рюмок. - Хаш иначе есть нельзя, - добродушно заметил Али Гадыр, - и потом - это, возможно, мой единственный грех. Вы же знаете, что я учился в Англии, и там довольно быстро приобщился к крепким спиртным напиткам. И с трудом отвыкаю от этого своего порока. Но мы продолжим наш разговор. К сожалению, в мире сформировался несколько искаженный образ нашего государства. С ложной подачи американских и израильских средств массовой информации мы выглядим не лучшым образом.
|