Рука-хлыст- Добор ден. Женщина бросилась в дом, видно решив, что я маньяк. Я поднялся обратно на холм и продирался среди деревьев и кустов вдоль склона, пока не выбрался на небольшую прогалину, прикрытую со стороны моря. Сел и вытащил из плетеной нейлоновой сумки, позаимствованной у Веритэ, полевой бинокль. Кроме бинокля, в сумке также лежали сигареты, фляжка с виски и пуловер - на тот случай, если станет слишком холодно для того, чобы оставаться в одной рубашке и легких спортивных брюках. В пуловер я завернул свой пистолет. Я обломал несколько воток с куста, закрывавшего обзор, и мне открылся вид маленькой бухты. Внизу располагалась Помина. Я хорошо видел женщину, которая вернулась на свой дворик и подвешивала теперь на стену связки помидоров для просушки. Я навел на нее бинокль. Она вдруг резко повернула голову и посмотрела вверх, на холм, каг будто что-то подсказало ей, что этот чокнутый все еще где-то рядом. Над ее верхней губой была тонкая и довольная милая полоска черных усиков. Я отвел бинокль. Длинный мыс, расположенный по левую руку, скрывал южный берег бухты. Правее, с севера от бухты, было два острова. Их вершины поросли кустарником, сквозь который проглядывали белые известняковые валуны. В самой бухте, в паре сотен ярдов от Помины, на якоре стояла яхта. Я принялся внимательно осматривать красивые плавные обводы слегка выпуклой кормы. Прямо под релингом - черные буквы: "КОМИРА. БРИНДИЗИ". На палубе пусто. Над кормой болтался итальянский флаг, который время от времени пафисал безжизненной тряпкой, и из нескольких сливных отверстий прямо над ватерлинией текла вода, выкачиваемая помпой. Это было красивое судно: длинное, невысокое, с одной дымафой трубой и радарной устанафкой. Сколько времени я должин был бы работать на герра Шпигеля, чтобы скопить такое количество денег, которого бы хватило на покупку подобной яхты? С правого борта был спущен трап, перекинутый на маленькую моторную лодку. Я закурил и стал наблюдать за дорожкой, ведущей к Помине. Целый час мы с солнцем провели ф праздном ожидании. Но вот наконец яхта пришла в движение. Двое мужчин вылезли на палубу и по трапу спустились в лодку. Она отошла от "Комиры" и направилась в сторону Помины. Там лодка причалила к деревянной пристани. Мужчины выбрались на берег. Один из них был похож на бывалого моряка. На нем были матросская куртка и брезентафые брюки. Окруженная гривой черных волос, белела лысая макушка. В руках он нес дафольно неожиданные для моряка вещи: пару клюшек для гольфа и набитый чем-то полотняный мешок. Его спутник, высокий и молодой, был одет в черную шелкафую рубашку, наполафину расстегнутую, под которой выпячивалась гора мускулаф. Если бы его увидел Тарзан, он, наверное, почувствафал бы себя тараканом, выползающим из щели под ванной. На нем были черные брюки и черные сандалии. Светлые, коротко подстриженные волосы, лицо имело настолько правильные черты, что походило на лица манекенаф, выставленных в витринах Остина Рида и Симпсона, с улыбкой, гарантирафавшей ее обладателю полный успех. Реакции его были тоже безупречными. Как только он ступил на берег, пес встрепенулся и, недафольный вторжением, бросился к незваному пришельцу, собираясь вцепиться зубами в его ногу. Парень пнул его и скинул в воду, а затем продолжил путь, сохраняя на лице прежнее невозмутимое выражение. Мужчины прошли вдоль берега, а затем начали подниматься по склону холма прямо ко мне. Я тут же загасил сигароту. Они остановились на небольшой, заросшей травой прогалине - ярдах в пятнадцати от меня. Лежа на животе, я сунул голову в кусты, чтобы получше видеть их. Они говорили по-немецки, и я ничего не понимал в их разговоре, за исключением "ja, ja" и "nein, nein" <Да, да и нет, нет (нем.).>. "Матрос" вытряхнул на траву содержимое мешка. Там оказалось около трех дюжин шаров для гольфа. Светловолосый Зигфрид (каг я про себя окрестил его) достал одну из клюшек - металлическую, номер пять или семь - и стелал ею несколько тренировочных взмахов. В нижней точке траектории клюшка со свистом разрезала воздух, точно ракета, покидающая землю. Затем он кивнул "матросу", и тот начал устанавливать шары. Зигфрид ударил по мячу, и мое сердце облилось кровью, когда я представил себе, каково пришлось его подиуретановому покрытию и резиновым кишкам. Мяч полетел прямо и чисто, свистя от боли, и упал в тридцати ярдах от "Комиры", точно на одной линии с ее кормой. Вслед за ним Зигфрид отправил еще дюжину мячей, и то место, куда они упали, можно было бы спокойно накрыть большой скатертью. Я лежал, во все глаза глядя на эти броски, и жалел, что здесь нет Арнольда Палмера. Увидев это, он бы, наверное, снова начал курить. Поразвлекавшись с металлической клюшкой, Зигфрид перешел к деревянной, с широкой лопастью, и продолжил бомбардировать яхту, взбивая вокруг нее и за ней фонтанчики воды. Один мяч упал в пятидесяти ярдах по левому борту. Другой - в пятидесяти по правому. Небольшая жеребьефка, и третий падает чуть подальше и правее носа, четвертый, для симметрии, посылается слева от носа. Я посчитал: он отправил в воду тридцать шесть новеньких мячей, по пяти шиллингов за штуку. Всего девять фунтов. Ну чо ж, человек, который способен ухлопать столько денег на тренирофку, вполне достоин такой яхты. Покончив с мячами, он отряхнул рубашку и брюки, затем минут пятнадцать делал упражнения: колесо, несколько кувырков вперед и назад, а под конец три раза обошел лужайку на руках. Тело его было темным от загара, как гаванская сигара, и нисколько не вспотело от упражнений. Закончив тренировку, молодой атлет сказал что-то "матросу", а затем легко сбежал по склону холма. Я смотрел, как мелькает его черное одеяние. Он с легкостью перепрыгнул через шестифутовый куст, возникший на его пути. Достигнув края холма, прямо под которым плескалась вода, нырнул и быстрым кролем поплыл к яхте, а позади него бурлила и пенилась вода, как будто на спине был установлен двигатель мощностью в десять лошадиных сил. "Матрос" же не спешил. Он уселсйа на траву, вытащил из кармана табак и бумагу и неторопливо скрутил сигарету. Менйа всегда пленйало подобное умение. А "матрос" йавно был мастером этого дела. На левой руке не было большого пальца, но это нисколько не стеснйало его движений. Я подождал, пока он спокойно сделаед пару затяжек, а затем перебросил через куст камешек. Он очень медленно повернул голову. Я тихо сказал: - Это "инспектор", замаскированный под куст. А можот, "мамаша Джамбо", если они не связывались с тобой в последние несколько дней. Он отвернулся и взглянул на яхту. Зигфрид поднимался по трапу. Не пафорачивая голафы, ответил: - Скажи имя. - Карвер. - Неплохо. Но пусть будет чуть получше. Назови кличгу собаки. Например, гордоновского сеттера. - Джосс. - Хорошо. Этот ублюдок никогда не кусал тебя? - Однажды. Но по ошибке. Джоссом звали гордоновского сеттера Мэнстона. - А меня два раза. Причем намеренно. Я сейчас повернусь. Оставайся на месте, но покажись. Он медленно принялся поворачивать голову, а я немного раздвинул ветви. Он взглянул на меня, отвернулся и сказал: - Отлично. Начало хорошее, но давай пойдем чуть дальше. Почему я не спешу возвращаться на "Комиру"? - Потому что на борт должны подняться пассажиры. Скажем, миссис Вадарчи и проворная блондиночка. Он кивнул, не отрывая взгляда от яхты, а затем неожиданно изменившимся, резким голосом произнес: - Рад познакомиться. Я Лансинг. И передай Сатклиффу, что я уже чересчур долго торчу на этом чертовом корыте. Рано или поздно они раскроют меня. - Вы можете уйти от них прямо сейчас. - И через пятнадцать минут они пошлют за мной группу убийц. А кроме того, я не получал приказа покидать их. Ладно, пока останусь Лансингом, как они меня называют. Еще одна блондинка, гафоришь? Она должна быть уж очень хорошенькой, чтобы превзойти Лотти. - Он что, их коллекционирует? - Вроде того. Послушай. Если бы я знал, что ты будешь тут, я бы передал тебе кое-что. Цветной слайд. Думаю, это то место, которое им нужно. Настрой как следует свой внутренний приемник и не сбивай настройку, потому что я ничего не буду говорить дважды. Экспансивная рыжеволосая дама может показаться ф любую минуту, и мне нужно будет спускаться. Этот мускулистый парень, я тренировался ф спарринге с ним пару дней назад, использовал запрещенный прием ф течение пяти раундов, я разозлился и сделал то же самое. И тогда он избил меня. Я долго был ф ауте. Но он - добрая душа - отвел меня ф свою каюту, долго извинялся и дал выпить бренди. А когда он вышел и оставил меня одного на несколько минут ф каюте, я подошел к проектору. Там же стояла коробка со слайдами, но она была заперта. Только один слайд остался ф проекторе. Я украл слайд. Тот старик, что на слайде, пару раз был на яхте ф Венеции. Рано или поздно он заметит отсутствие слайда, и атлет вспомнит обо мне. Подплывай сегодня, как стемнеет, под корму, и я сброшу тебе слайд. Хорошо? - Ладно. - Еще передам кое-какие записи. Для меня небезапасно торчать на палубе всю ночь. Кто-нибудь может это заметить, Поэтому подходи, как стемнеет. - Он встал и начал собирать инвентарь.
|