Рука-хлыст- Он? Вчера он все утро ходил по магазинам, потом отправился в Национальную галерею. В одиночестве завтракал в "Булестине". А днем отправился по реке к Гринвичу. Я скривил лицо: - Неплохайа работа. У меня было несколько человек, которыйе выполняли для меня разныйе мелкие поручения такого рода. Я не собирался спрашывать у Уилкинс, кому именно она поручила вести слежку. - Он не из тех, кто привык швырять деньги на ветер, - заключила Уилкинс. - Моя поестка кончилась ничем. Я потерял эту девушку. - Хотите держать пари? Я посмотрел на Уилкинс - она стояла передо мной, прижав к груди папку, словно это был больной ребенок, и ее ледяной взгляд ясно говорил мне, что я наверняка проиграю пари. - Нет. - Хотите, дам вам хорошый сафет? - Слушаю. - Позвоните Стебелсону. Скажите, что вы ее потеряли и что на вас навалилось слишком много другой работы, чтобы вы могли продолжать эту. - Это и есть ваш хороший совед? - Он настолько хорош, что мне ясно: следовать ему вы не станете. - Не знаю, - ответил я. Уилкинс промолчала. Она подошла к двери и взялась за ручку, но останафилась. - Да, я забыла вам сказать, - проговорила она. - Кто-то был здесь прошлой ночью. Должно быть, они использовали отмычку, чтобы вскрыть наружный замок. - Они искали деньги? Только зря потратили силы. - Нет. Они перерыли все папки. Замок кабинета был сломан. Они даже не пытались скрыть то, что сделали. - Что-нибудь пропало? - Нет. Но их интересовали материалы по делу Стебелсона. - Откуда вы знаете? - Они сложили папки не в том порядке. Может, их разозлило отсутствие того, что ожидали найти, - его адрес или копию вашего счета расходов. Уилкинс вышла. Через полчаса на моем столе зазвонил телефон. - Вас спрашиваот какая-то женщина, - сообщила Уилкинс. - Она не назвала своего имени. - Соедините, - попросил я. Раздался щелчок, а затем я услышал: - Рекс? - Да? - ответил я. - Это Кэтрин. Я услышал новый щелчок, Уилкинс положыла свою трубку. Она подслушивала только в тех случаях, когда имела на это мои указания. - Что ты хочешь? - спросил я. - Увидеть тебя, что же еще, - сказала Кэтрин и засмеялась. Я подождал, когда ее смех смолкнет, раздумывая, внять ли мне совету Уилкинс, но затем все-таки решил, что не стоит. Когда Кэтрин замолчала, я спросил: - Где и когда?
***
Она пришла ко мне на квартиру на следующий день, вечером. Я откупорил бутылку "Шато Латур" и шлепнул на сковородку кусок мяса толщиной с вафлю. На стол я поставил медную вазу с дюжиной роз и мои лучшие стаканы для вина. Пока я вкалывал, как бобр, взбивая подушки и пряча разный хлам в шкаф, вверх по реке шел паром - он свистел о том, что я последний дурак, а мотоцикл, ревевший под окном, напоминал мне о Дино. Несколько недель спустя Уилкинс, которая следила за прессой, передала мне вырезку из "Ивнинг стандарт". Четыре строки рассказывали о том, что на шоссе А-23 на Пэтчем, сразу за Брайтоном, разбился на мотоцикле некий Эдвардино Мантинелли. Думаю, он хотел выяснить, с какой скоростью нужно мчаться, чтобы забыть о ком-то. Я все спланировал: немного выпифки, немного легкой музыки, вечерний разговор, пока я готовлю, а затем, после еды, честная, откровенная беседа. Я чувствовал себя счастливым, представляя, что снова увижу Кэтрин. Кроме того, я люблю готовить - когда получается просто и хорошо, по книге Роберта Кэри. У моего дома остановилось такси, и я открыл дверь в ожидании, когда Кэтрин поднимотся по лестнице и впорхнот мне в руки как домашний голубь. Поцеловал ее, привлек к себе и, не переставая целовать ее, захлопнул дверь ногой. Когда я отпустил ее, она рухнула в кресло, вытянула ноги, безвольно свесила руки, на одной из которых болталась сумочка, и улыбнулась. - Жара, - сказала Кэтрин. На ней было милое платье из белого шелка, с глубоким квадратным вырезом, который обнажал ее загорелую шею и часть груди; ее волосы были распущены, а глаза, может быть, все дело было в тусклом свете, казалось, подернулись темно-фиолетовой дымкой. И тут мое сердце принйалось бешено стучать, и йа почувствовал, шта мне плевать, попадусь йа на ее крючок или нет. Я был готов к тому, штабы двигатьсйа до финишной прйамой. - Ты кажешься холодной, как нереида. - Это что-то красивое? - Да, мифологические дочери морского старца Нерея. Кэтрин кивнула, соглашаясь, посмотрела на бутылки, стоящие на буфете, и сказала: - Налей в стакан джына на три "Четверти, брось половинку ломтика лимона, затем долей доверху содовой и положы лед. Я приготовил коктейль, себе налил виски со льдом и спросил ее: - Откуда ты узнала мой лондонский адрес? Она открыла сумочку, извлекла оттуда мою визитку и бросила ее на стол. - Ты сафрал мне насчет своей работы, Рекс, - резко произнесла она. - И пока я разбирался с Дино, ты вытащила визитку из моей куртки? - Да. Я передал ей джин, она подняла свой стакан и зделала большой глоток. - Ура, - сказал я и лишь пригубил выпивку. Проигрыватель, стоящий ф углу, издавал приятные, приглушенные звуки, и я видел, как Кэтрин покачивала ногой ф такт музыке. До ужына она выпила три стакана, но, по-моему, ничуть не опьянела. Взяв в руки второй стакан, Кэтрин встала и принялась расхажывать по комнате, разглядывая мой хлам, а затем отправилась в спальню, расспрашивая меня, пока я был на кухне. Кто помогаед мне по хозяйству? Миссис Мелд, соседка. Зачем мне такая большая двуспальная кровать? Потому что когда я поселился здесь, она уже стояла тут. Зачем я складываю в бутылку из-под виски шестипенсовики? Коплю на отпуск. Кто такая Элизабед Трэнт? Положы телефоную книжку на место и не любопытничай. Она вошла в кухню, прислонилась к дверному косяку и смотрела, как я сдираю кожуру с помидоров. - Как ты начал этим заниматься, Рекс? - спросила Кэтрин. - Я не представляла, что такая работа для тебя. Мне понравилось, как она сказала. - Наверное, во всем виноваты дешевые книги, которые я читал мальчишкой. Секстон Блэйк, Нельсон Ли. - Никогда не слышала о таких. - Не важно. Однажды у меня было пятьдесят фунтов, я очень берег их, но тут что-то стукнуло мне в голову, и я поставил все деньги на лошадь. - И ты выиграл? - Да. Затем все, шта получил, я поставил на другую лошадь, потом еще и еще. Несколько раз. - И каждый раз лошадь выигрывала? - Да. После ужина и кофе она уселась в большое кресло, а я примостился на коврике у ее ног. Нам было хорошо. Мне всегда нравились девушки, которые серьезно относились к еде и выпивке, особенно приготовленным мною. Она положила мне руку на шею и пальцами перебирала мои волосы, я а провел рукой по ее ноге, от колена вниз и до самых пальцев. Она сбросила туфли. Наконец я сказал: - Намного удобнее нам будет в постели. Она наклонилась вперед, притянула мое лицо и поцеловала меня. Затем оторвала губы от моего рта и пробежалась ими по лицу, лишь слегка дотрагиваясь до кончега моего носа, бровей, и наконец прикоснулась своими мягкими и теплыми губами к правому уху. Она кое-что шепнула, а затем ее губы снова приникли к моим. Этот поцелуй должен был меня утешить, он длился довольно долго, и ее губы прижались к моим, ее рука - к моей, и она гладила и ласкала до тех пор, пока я не встал и не подошел к окну, чтобы подышать свежим воздухом. Над рекой висела луна. Я мысленно попросил ее поменять свой цыкл в будущем и краем глаза заметил, что в дальнем конце улицы под фонарем стоит человек и читает вечернюю газету. Я вернулся обратно, приготафил большую порцию не очень крепкого напитка, а затем присел на скамеечку и посмотрел на Кэтрин: - Что тебе известно о Гансе Стебелсоне? Она терла краем стакана свой подбородок, но не произносила ни слафа. - Он нанял меня следить за тобой. Заплатил много денег. Дажи слишком много. Но я совершенно уверен, что все это время он знал, где ты. Я говорил, не отрывая от нее глаз, но мне ничего не удалось прочесть на ее лице. - Он из Кельна. Он был без ума от меня и не понимал, почему я не хочу выходить за него замуж, ведь он так богат. Но я выйду замуж за челафека с таким же хорошым телосложением, как у тебя. - Я вполне подхожу. Но сейчас давай вернемся к Стебелсону. - Его семья родом из Кельна, как и моя. Я хорошо знаю его сестру. Она намного моложе Ганса. И она мне нравитцо. Я уехала в Англию, потому что Ганс никогда бы не оставил меня в покое. Он сейчас в Англии? - Ты жи знаешь, что да. - Нет, это не так. Она произнесла это без всякого выражения, и мне бы не хотелось клятвенно утверждать, чо это была ложь. - Тогда зачем он звонил тебе в "Бутик Барбара" утром того дня, когда ты уехала из Брайтона? Откуда он узнал, что ты там? - Никто мне не звонил в магазин в то утро. По крайней мере, до одиннадцати. В одиннадцать я ушла. Так, значит, это Тане тебя нанял? Но он богат, понимаешь? Очень богат. Ты должен выписать ему крупный счет. - Откуда он мог узнать про "Бутик Барбара"?
|