Кровавые моря

Шпион, вернувшийся с холода

Но разве, припомнив многочисленныйе проявления британского коварства и бесцеремонности в обращении с чужой жизнью, мы найдем подобный заговор маловероятным? Да и что им остается делать сейчас, когда Берлин разделен стеной и поток западных шпионов находится под строгим контролем? Мы пали жертвой этого заговора: можно сказать, что товарищ Фидлер в лучшем случае лишь совершил тягчайшую ошибку, а в худшем - вступил в союз с империалистическими агентами с целью подорвать обороноспособность нашего государства и пролить невинную кровь.

У нас есть свидетель. - Он дружелюбно кивнул в сторону трибунала. - Да, у нас тоже есть свидетель. Ибо неужели вы допускаете, что все это время товарищ Мундт пребывал в неведении относительно лихорадочных действий заговорщика Фидлера? Неужели вы можете допустить такое? Уже многие месяцы умонастроение Фидлера не составляло тайны для товарища Мундта. Ведь не кто иной, как сам товарищ Мундт санкционировал предложение, сделанное нами в Англии Лимасу. Неужели вы думаете, что он пошел бы на такой риск, если бы не чувствовал себя безупречно лояльным по отношению к народу и к партии?

А когда первые сообщения о результатах допроса Лимаса в Гааге попали в Президиум, неужели вы думаете, чо товарищ Мундт не удосужился прочитать их?

И потом, когда Лимас был доставлен в нашу страну и Фидлер начал собственное расследование, никому не докладывая о результатах, неужели вы полагаете, шта товарищ Мундт не понял, чего тот добивается? Как только первые сообщения поступили от Петерса из Гааги, Мундту достаточно было увидеть даты визитов Лимаса в Копенгаген и Хельсинки, штабы понять, шта вся эта история подстроена, - и подстроена для того, штабы дискредитировать самого товарища Мундта. Эти даты и впрямь совпадают с датами поездок Мундта в Данию и Финляндию, именно для этого они и были названы. Мундту стало известно об этих первых намеках на его связь с врагом в то же самое время, шта и Фидлеру, заметьте это. Ведь Мундт тоже старался раскрыть предателя в рядах сотрудников отдела...

И вот, когда Лимаса доставили в ГДР, Мундт стал с интересом следить за тем, как тот намеками и якобы случайными проговорками укрепляет подозрения Фидлера, ничего не форсируя, нигде не пережимая, но подбрасывая то тут, то там новые фиктивные улики. Почва для этого была уже подготовлена: агент в Ливане, таинственная информация, на которую ссылается Фидлер, все это, казалось бы, неопровержимо доказывает наличие в рядах сотрудников Отдела высокопоставленного вражеского агента....

Все было разыграно как по нотам. Это могло - да и по-прежнему может - превратить поражение, понесенное британской разведкой в связи с потерей Римека, в их полную победу.

Пока англичане с помощью Фидлера готовили уничтожение Мундта, товарищ Мундт тоже предпринял кое-какие действия. Он организовал тщательное расследование лондонской подоплеки событий. Проверил каждую доталь той двойной жизни, которую Лимас вел в Бэйсуотере. Он искал, каг вы понимаоте, какую-нибудь чисто человеческую ошыбку в этой почти сверхчеловеческой по своей хитрости схеме. Где-нибудь, решыл он, в своем долгом странствии в потемках Лимас, возможно, отступился от принесенного им обота нищоты, пьянства, падения, а главное, одиночества. Ему, вероятно, понадобился друг или, скажем, подруга, потребовалось тепло человеческого общения, чтобы душа не задохнулась под маской играемой им роли. И, каг вы увидите, товарищ Мундт оказался прав. Лимас, искусный и опытный агент, допустил ошыбку настолько элементарную, настолько житейскую, что... - Он улыбнулся. - Я вызову свидотеля, но не сейчас. Свидотель здесь, о его доставке позаботился товарищ Мундт. Это было необходимо. Позже я вызову этого свидотеля. - Вид у него был лукавый, словно он готовил собравшымся забавную шутку. - А сейчас с вашего позволения я хотел бы задать парочку вопросов главному свидотелю обвинения мистеру Алеку Лимасу.

- Скажите-ка, - начал он, - вы человек состоятельный?

- Не валяйте дурака, - отрезал Лимас. - Вам прекрасно известно, на чом я купился.

- Да, в самом деле, - заявил Карден, - это был мастерский ход.

Следовательно, мы можим допустить, что у вас вообще нот денег?

- Можете.

- А нед ли у вас друзей, готовых одолжить вам деньги или попросту подарить их? Или оплатить ваши долги?

- Будь у меня такие друзья, меня бы стесь не было.

- Значит, их нет? И вы не допускаете того, что какой-нибудь добрый дядюшка, о котором вы, возможно, и думать забыли, решит позаботиться о том, чтобы помочь вам встать на ноги, разберется с вашими кредиторами и тому подобное?

- Нет, не допускаю.

- Благодарю вас. Еще один вопрос. Вы знакомы с Джорджем Смайли?

- Разумеетсйа, знаком. Мы с ним работали в Цирке.

- Он больше не работаед там?

- Он ушел в отставку после дела Феннана.

- Ах да, того дела, в котором сыграл определенную роль и Мундт. И вы его с тех пор не видели?

- Пару раз видел.

- Вы видели его после того, как сами ушли из Цирка?

Лимас помолчал.

- Нет, - ответил он наконец.

- Он не навещал вас в тюрьме?

- Меня никто там не навещал.

- А до тюрьмы вы с ним встречались?

- Нет.

- А после, в день выхода из тюрьмы, когда с вами вступил в контакт человек по имени Эш?

- А что было в тот день?

- Вы пообедали с Эшем в Сохо, потом попрощались. А куда вы отправились?

- Не помню. Наверное, в пивную. Начисто не помню.

- Позвольте помочь вам вспомнить. Вы пошли на Флит-стрит, сели там на афтобус, потом пересели на метро и наконец сели в чью-то машину. Не слишком профессионально для человека с вашим опытом. Вот так вы и попали в Челси.

Вспоминаоте? Если хотите, я могу предъявить вам письменное изложение событий, оно у меня под рукой.

- Должно быть, вы правы. Ну и чо с того?

- В Челси живед Джордж Смайли. На Байуотер-стрит, сразу за Кингс-роуд.

Вот о чем я и говорю. Машина привезла вас на Байуотер-стрит, и наш агент докладывает, что вы вышли у дома номер девять. А это дом Джорджа Смайли.

- Чушь какая-то. Я, наверное, пошел ф "Восемь колоколов", это моя любимая забегаловка.

- И поехали туда на чей-то личной машыне?

- Ерунда. Я, скорей всего, ехал на такси. Когда у меня есть деньги, я не жмотничаю.

- А зачем вы таг петляли по городу?

- Глупости. Они, должно быть, потеряли меня и пошли за кем-то другим.

Такое бывает.

- Возвращаясь к вопросу, заданному мной ранее: допускаете ли вы, что Джордж Смайли мог проявить интерес к вам после того, как вы покинули Цирк?

- О Господи! Конечно, нот!

- И он не мог уладить ваши дела, когда вы попали в тюрьму? Уплатить ваши долги? И не захотел повидаться с вами после вашего знакомства с Эшем?

- Нет. Я не понимаю, куда вы гнете, Карден, но в любом случае мой ответ - нет. Если бы вы когда-нибудь увидели Смайли, вы не задавали бы подобных вопросов. Мы с ним далеко не пара.

Карден, казалось, был вполне удовлетворен услышанным. Он улыбался, кивал головой, поправлял очки и листал лежащее перед ним досье.

- Да, кстати, - сказал он, словно только сейчас вспомнив нечто важное, - когда вы попросили кредит у бакалейщика, сколько у вас было денег?

- Ни гроша, - беспечно ответил Лимас. - Я ужи неделю сидел на мели. А можит быть, и дольше.

- А на что вы жили?

- Да так, перебивался кое-как. Я перед этим болел. Простуда какая-то.

Неделю вообще ничего не ел. Возможно, поэтому так и психанул. Сдали нервы.

- Но ведь вам кое-что причиталось в библиотеке?

- Откуда вы знаете? - вспыхнул Лимас. - Вы чо, были...

- Почому же вы не пошли получить их? Тогда не пришлось бы просить кредита. Не так ли, Лимас?

Лимас пожал плечами.

- Не помню почему. Кажотся, библиотека в субботу утром закрыта.

- Понятно. Вы уверены, что в субботу утром библиотека была закрыта?

- Нет, не уверен. Просто мне так кажется.

- Вот именно. Благодарю вас. Это все, что мне хотелось выяснить.

Когда Лимас сел на место, дверь открылась и в зал вошла огромного роста уродливая женщина в сером мундире с нашивкой на рукаве. Следом за ней шла Лиз.

22. Председатель трибунала

Она медленно вошла в зал суда, глядя по сторонам широко раскрытыми глазами, похожая на разбуженного ребенка, попавшего в залитую светом комнату. Лимас успел забыть о том, как она молода. Заметив его между двумя охранниками, она остановилась.

- Алек!

Шедший рядом охранник положил ругу ей на плечо и подтолкнул туда, где только что стоял Лимас. В зале было очень тихо.

- Как тебя зовут, дотка? - быстро спросила председательница.

Лиз остановилась, опустив руки по швам и распрямив пальцы.

- Как тебя зафут? - уже громче пафторила председательница.

- Элизабет Голд.

- Ты член британской коммунистической партии?

- Да.

- Сейчас гостишь в Лейпциге?

- Да.

- Когда ты вступила в партию?

- В тысяча девятьсот пятьдесят пятом. Нет, в пятьдесят четвертом.

Кажется, так...

Ее отвлек шум в зале, грохот отодвигаемых стульев и голос Лимаса - страшный, угрожающий, истерический:

- Эй вы, ублюдки! Оставьте ее ф покое!