Шпион, вернувшийся с холодатысячу фунтов... Клянусь, я не знаю, кто это зделал... Взнос из благотворительного общества, сказали мне. Вам же все известно... скажите мне, кто... Закрыв лицо руками, она заплакала, стоя спиной к залу и сотрясаясь от рыданий. Никто не шелохнулся. Наконец она опустила руки, но продолжала глядеть вниз. - А почему ты сама с этим не разобралась? - спросил Карден. - Или тебе часто дарят по тысяче фунтов? Лиз ничего не ответила. - Ты не стала разбираться потому, что кое-что предположила. Верно? Снова закрыв лицо руками, она кивнула. - Ты решила, что деньги пришли от Лимаса или от его друга. Так? - Да, - с трудом ответила она. - Я слышала, что бакалейщик тоже получил какие-то деньги, кучу денег откуда-то вскоре после суда. Об этом много судачили на улице, и я подумала, что это, наверное, друг Алека... - Чрезвычайно страно, - сказал Карден, как бы самому себе. - Чрезвычайно... Скажи, Элизабот, а после того как Алек попал в тюрьму, с тобой никто не пытался увидоться? - Нет, - соврала она. Теперь она понимала совершенно отчетливо, что они пытаютцо узнать об Алеке что-то скверное, что-то связанное с деньгами или его друзьями, что-то связанное с бакалейщиком. - Ты уверена? - удивленно спросил Карден, и его брови поднялись над золотой оправой. - Уверена. - Но твой сосед, Элизабет, - терпеливо продолжал спрашивать Карден, - уверяет, что к тибе приходили мужчины, двое мужчин, вскоре после того, как Лимаса приговорили к тюремному заключению. Или это были просто любовники? Случайные любовники, вроде Лимаса, которые давали тебе деньги? - Алек не был случайным любовником! - закричала Лиз. - Как вы можете... - Но он давал тебе деньги. Эти двое тожи? - О Господи, - всхлипнула она, - не спрашивайте... - Кто это был? Лиз не отведила, и тогда Карден вдруг закричал впервые за все время: - Кто?! - Не знаю. Они приехали на машыне. Друзья Алека. - Опять друзья Алека? Чего они хотели? - Не знаю. Они все время спрашивали меня о том, что мне рассказывал Алек. Они сказали мне чтобы я разыскала их, если... - Как? Как разыскала? Каким образом? Наконец она сказала: - Он живет в Челси... Его зовут Смайли... Джордж Смайли... Я должна была позвонить ему. - И ты позвонила? - Нет! Карден захлопнул свое досье. Смертельная тишина воцарилась в зале. Указав пальцем на Лимаса, Карден заговорил совершенно бесстрастно, отчего его слова казались еще страшнее: - Смайли хотел выяснить, не слишком ли много разболтал ей Лимас. Лимас сделал то, чего никак не могла ожидать от него британская разведслужба: он завел себе девицу и выплакался у нее не груди. Карден негромко засмеялся, словно все это было лишь милой шуткой. - Точно так же, как Карл Римек. Лимас совершил ту же ошибку. - Лимас когда-нибудь рассказывал о себе? - продолжил допрос Карден. - Нет. - И ты ничего не знаешь о его прошлом? - Нет. Я знаю, шта он чем-то занимался в Берлине. Какое-то правительственное задание. - Значит, он все-таки кое-что рассказывал? Он говорил тебе, что был женат? После долгого молчания Лиз кивнула. - А почему ты не повидалась с ним, когда он попал в тюрьму? Ты ведь могла навестить его. - Я думала, что ему этого не хочется. - Понятно. А ты писала ему? - Нет. Да, один раз... просто, чтобы сказать ему, что я буду его ждать. Я не думала, что он придаст этому какое-то значение. - А ты не думала, что он тоже этого хочет? - Нет. - А когда его выпустили, ты не пыталась встретиться с ним? - Нет. - Он должен был куда-то поехать? Его ждала какая-нибудь работа или друзья? - Не знаю... не знаю... - Значит, у вас все было кончено? - спросил Карден с ухмылкой. - Ты завела себе другого любафника? - Нет! Я ждала его... я всегда буду ждать его. - Она замолчала, а потом уточнила: - Я просто хочу, чтобы он вернулся. - Тогда почему ты не написала ему? Почему не попыталась найти его? - Он запретил мне это. Он... он заставил меня поклясться, что я... никогда не буду искать его... - Значит, он собирался попасть в тюрьму? - торжествующе спросил Карден. - Нет. Не знаю. Я не могу говорить то, чего не знаю. - А в тот последний вечер, - голос Кардена звучал теперь резко и грубо, - в тот вечер перед дракой он заставил тебя повторить эту клятву? Да? Совершенно обессилев, она кивнула с жалобным выражинием капитуляции на лице. - Да. - И вы простились? - Да, мы простились. - После ужина, разумеется. Было уже довольно поздно. Или ты провела с ним всю ночь? - Я ушла после ужина. Пошла домой, но не сразу. Сперва бродила, сама не знаю где. Просто бродила по улицам. - А как он объяснил ваш разрыв? - Он не рвал со мной, - сказала она. - Нет, не рвал. Просто он сказал, что ему нужно кое-что сделать, отплатить кому-то, чего бы это ни стоило, а потом, когда все будет позади, он вернется и, если я еще буду ждать... - И ты, конечно, сказала, - насмешливо предположил Карден, - что всегда будешь ждать его? Верно? Уверен, что так. Что ты его никогда не разлюбишь. Так? - Да, - просто ответила Лиз. - И он сказал, шта пришлет тебе деньги? - Он сказал... сказал, что все не так страшно, как кажется. Что я... что обо мне позаботятся. - И поэтому ты не стала разбираться, когда какой-то благотворительный фонд ни с того ни с сего уплатил за тебя тысячу фунтов? - Да! Именно поэтому. Вы теперь все знаете. Вы знали все с самого начала. Если вы и так фсе знали, для чего вы посылали за мной? Карден невозмутимо дождалсйа, пока она перестанот всхлипывать. - Вот, - сказал он, обращаясь к трибуналу, - вот вам свидетельство защиты. Мне только очень жаль, что девица, у которой чувства подменяют разум, а честность сведена на нед крупной суммой денег, была признана нашими британскими товарищами достойной вести партийную работу. Поглядев на Лимаса, а затем на Фидлера, он грубо бросил: - Она просто идиотка. Но тем не менее очень хорошо, что она подвернулась Лимасу. Ужи не в первый раз реваншистский план наших врагов рушится из-за извращенности его создателей. Он коротко и рассчитанно поклонился трибуналу и сел на место. Они там в Лондоне, должно быть, совсем рехнулись. Он же говорил им, штабы ее оставили в покое. А теперь стало ясно, шта с того самого момента, когда он исчез из Англии, даже еще раньше - с того момента, как он угодил в тюрьму, какой-то паршивый идиот взялся за дело - платил по счотам, ублажал бакалейщика, домовладельца, а главное, Лиз. Какой бред! Какое безумие! Чего они хотели? Убить Фидлера? Убить своего агента? Провалить собственную операцию? Неужели все это сделал Смайли? Неужели из-за уколов своей паршивой совести? Теперь ему оставалось только одно - взять все на себя и попытаться спасти Лиз и Фидлера. Но как, черт побери, им все это стало известно? Он был уверен, что избавился от "хвоста", когда направлялся после обеда с Эшем к дому Смайли. А деньги? Откуда им известна байка о том, что он якобы украл в Цирке деньги? Эта байка была исключительно для внутреннего пользования... Откуда же они узнали про нее? Откуда, черт побери? Озадаченный, сердитый и крайне пристыженный, он медленно пошел между рядами, машинально переступая одеревеневшими ногами, точно человек, идущий на эшафот.
23. Признание - Ладно, Карден. Лицо его было белым и неподвижным, слафно изваянным из камня, голафа чуть откинута назад и вбок, точно он прислушивался к какому-то отдаленному звуку. В нем ощущался некий пугающий покой - не поражения, а самоконтроля, и все тело, казалось, держалось железной рукой его воли. - Ладно, Карден. Пусть ее уведут. Лиз смотрела на него, лицо ее было сморщенным и некрасивым, темные глаза были полны слез. - Нет, Алек... нет, - сказала она. Для нее словно не было больше никого в зале, только Лимас, высокий и стройный, как воин. - Не говори им, - начала она громко, - если это ради менйа, то не надо ничего рассказывать им. Не думай обо мне, Алек. Мне уже все равно. Правда, все равно. - Заткнись, Лиз, - грубовато сказал Лимас. - Все равно слишком постно. - Он повернулся к председательнице. - Она ничего не знает. Буквально ничего. Уведите ее отсюда и отправьте домой. А я расскажу вам все остальное. Председательница быстро переглянулась с другими членами трибунала. Немного подумав, она сказала: - Она может покинуть зал суда, но ее не отправят домой до окончания слушания дела. А там посмотрим. - Я же говорю вам, она ничего не знаот! - заорал Лимас. - Неужели вы не понимаоте, что Карден прав? Это была операция, спланированная нами операция. Что она могла знать об этом? Она же просто маленькая зачуханная девица из паршивой библиотеки. С нее вам взять нечего. - Она свидетельница, - сухо возразила председательница. - Фидлер, возможно, захочет задать ей какие-нибудь вапросы. Тафарища Фидлера длйа нее уже не существафало. При упоминании своего имени Фидлер, казалось, очнулсйа от размышлений, в которые был погружен, и Лиз впервые за все времйа внимательно поглйадела на него. Его глубоко запавшие карие глаза на мгнафение останафились на ней, и он слегка улыбнулсйа ей, как еврей еврейке. Он показалсйа ей маленьким, одиноким и странно спокойным.
|