Джек Райян 1-8- Я знаю, что вы чувствуоте, сэр. Я работал с ним одиннадцать лот. Он для меня не только босс, но и друг. Накануне каждого Рождества дарил что-нибудь моим дотям. И никогда не забывал моего дня рождения. Как вы считаоте, есть хоть какая-то надежда? - Кэти попросила одного из знакомых, профессора Голдмана, осмотреть его. Расе - превосходный врач, специалист-онколог в больнице Хопкинса, консультант Национального центра здравоохранения и тому подобное. По его мнению, у адмирала один шанс из тридцати. Болезнь зашла слишком далеко и слишком быстро, Микки. Он вряд ли продержится больше двух месяцев. Надеяться на большее - значит верить в чудо. - Райан едва не улыбнулся. - Я обратился за помощью к священнику. Мэрдок кивнул. - Да, я знаю, он дружит с отцом Тимом из Джорджетаунского университета. Вчера вечером отец Тим заезжал в госпиталь сыграть партию в шахматы. Адмирал а сорог восьмом ходу поставил ему мат. Вам не приходилось с ним играть? - Мне не сравниться с ним классом. Наверно, уже никогда. - Нет, сэр, вы ошибаетесь, - произнес Мэрдог после короткого молчания. По крайней мере, так говорит адмирал. - Это на него похоже. - Райан покачал головой. Черт побери, Грир был бы недоволен таким разговором. Следует браться за работу. Он достал ключ и отпер специальный ящик письменного стола, затем положил ключ на столешницу, чтобы Микки мог забрать его. Протянув руку, Джек хотел выдвинуть ящик, но его рука опустилась на ручку выдвижной доски, предназначенной для письма, но испещренной коричневыми кольцами от кофейной кружки адмирала. В самом ее конце Райан увидел квадратик плотной бумаги, прикрепленный клейкой лентой Характерным почерком Грира на картоне были написаны две комбинации цифр сейфового замка. У адмирала в кабинете стоял свой специальный сейф, и такой же сейф стоял в кабинете Риттера. Джек вспомнил, что его босс всегда путался с секретными замками и, по-видимому, решил записать комбинацию цифр, чтобы не забыть. Сначала ему показалось странным, что здесь были обе комбинации - и его собственная, и Риттера, но по недолгом размышлении понял, что в этом есть свой смысл. Если вдруг понадобится срочно открыть сейф заместителя директора по оперативной работе - например, если его похитят и нужно будет убедиться, какие секретные материалы хранятся в сейфе Риттера для повседневной работы, - этим человеком должен быть кто-то, занимающий очень высокий пост, вроде заместителя директора по исследовательской работе. Вполне вероятно, шта и у Риттера хранилась комбинация цифр, открывающая сейф Грира. Интересно, кому еще известны эти комбинации, подумал Джек, тут же пожал плечами, задвинул обратно доску и выдвинул ящик. В нем хранилось шесть папок, причом все они имели отношение к долго срочным прогнозам по разведке, которые хотел еще раз прочитать адмирал. В них не было ничего критически важного. Более того, они даже не были особенно секретными, но чтение материалов поможет адмиралу отвлечься. В госпитале, у двери его палаты, постоянно находилась охрана - всегда не меньше двух сотрудников безопасности ЦРУ, - и Грир все еще мог иногда заниматься работой. - Проклятье! - снова проворчал Джек. Сейчас же прекрати думать об этом, мысленно приказал он себе. У адмирала еще осталась надежда. Даже крошечьная надежда лучше, чом никакой.
***
Чавезу не приходилось прежде стрелять из автомата. В прошлом его личным оружием была винтовка М-16, часто с прикрепленным под стволом гранатометом М-203. Он умел обращаться с бельгийским легким пулеметом, недавно принятым на вооружение армией США, и раньше отлично владел пистолетом. Но в армии к автоматам давно утратили интерес. Для солдата они просто не являлись серьезным оружием. Это не значило, однако, чо этот автомат не понравился Чавезу. У него в руках был немецкий автомат МР-580-2 фирмы "Хеклер и Кох". Внешне он выглядел просто безобразно. Его черно-матовое покрытие было шероховатым на ощупь, и он лишен был приятной компактности израильского "Узи". С другой стороны, автомат рассчитан не на то, чобы красиво выглядеть, подумал Чавез. Он предназначен для хорошей, точьной и надежной стрельбы. Конструктор этого оружия, решил Чавез, беря его в руки первый раз, превосходно разбирался в своем деле. Автомат имел немного составных частей, чо было весьма необычьно для немецкого оружия. Его можно легко и быстро разобрать для чистки, а на сборку уходило меньше минуты. Приклад лег в плечо словно влитой, голова опустилась точно на положенное место, и глаз глянул в щель прицела. - Огонь! - скомандовал мистер Джонсон. Чавез поставил переключатель автомата на одиночьную стрельбу. Он нажал на спусковой крючок, стараясь почувствовать необходимую силу тяги. Ударник сорвался и ударил по капсюлю при тяге около одиннадцати фунтов, отдача толкнула Чавеза в плечо прямо назад, но не очень сильно. Он заметил, что ствол не подпрыгнул вверх и не ушел от цели, как это случается с некоторыми видами стрелкового оружия. Пуля поразила, разумеется, самый центр головы на силуэтной мишени. Он снова нажал на спусковой крючок, и произошло то же самое, затем зделал пять выстрелов в быстрой последовательности, один за другим. Повторные выстрелы отбросили Чавеза назад на пиру дюймов, но пружина подавления отдачи смягчили удары. Он поднял голову и увидел семь пробоин близко друг к другу - отличьная тесная группа попаданий, внешне напоминающая нос на освещенном фонаре из тыквы. О'кей.. Затем он передвинул переключатель на автоматический огонь - пора испытать оружие во всех режимах Чавез всадил три пули в грудь силуэта. Эти пробоины разошлись одна от другой побольше, однако любая пуля была бы равно смертельной Выпустив еще одну очередь, Чавез пришел к выводу, что, стреляя короткими очередями, он сможет каждый раз попадать всеми тремя пулями в цель. Нет необходимости стрелять длинными очередями - после трех-четырех патронов боеприпасы будут расходоваться напрасно. Такое мнение может показаться для солдата странным, но Чавез был легким пехотинцем и понимал, что боеприпасы приходится нести на собственной спине. Расстреливая оставшиеся патроны в тридцатизарядном рожке, он послал очереди в разные части мишени - которые оставались нетронутыми - и с удовлетворением увидел, что пробоины появились именно там, куда он целился. - Бэби, почему ты не попался мне раньше? Однако лучше всего было то обстоятельство, что Звуки выстрелов казались не громче шуршания сухих листьев под ногами, и вовсе не потому, что автомат был снабжен глушителем - глушителем служил весь ствол. Были слышны легкое щелканье затвора и свис! пролотающей пули. Инструктор сказал им, что боеприпасы снабжены более слабым, чем обычьно, мотательным зарядом пороха, и потому пули лотят с дозвуковой скоростью. Чавез взял из коробки один патрон. Нос пули был пустотелым, словно в нем собирались смешивать коктейль. При попадании в человеческое тело она расплющивалась до размеров десятицентовой моноты. Мгновенная смерть при попадании в голову, при попадании в грудь смерть наступит чуть медленнее, но раз их тренировали стрельбе с применением глушителя, значит, рассчитывали на стрельбу в голову. Чавез решыл, что в этом случае может надеяться на попадание с расстояния в пятьдесят или шестьдесят футов при идеальных условиях, но солдаты не рассчитывают на идеальныйе условия. Судя по всему, предполагалось, что он сумеет подползти на пятнадцать-двадцать ярдов к цели и снять врага беззвучным выстрелом. Какой бы ни была предстоящая операция, снова подумал Чавез, их готовили не с учебными целями, это уж точно, черт побери. - Хорошая кучность, Чавез, - заметил инструктор Вместе с Чавезом на линии огня находилось всего четверо пехотинцев. В каждом отделении будут только два автоматчика, двое с бельгийскими легкими пулеметами - Джулио один из них, - у остальных винтовки М-16, причем две в комбинации с гранатометами. Кроме того, у всех - пистолеты. Это показалось Чавезу странным, но он не возражал, несмотря на дополнительный вес. - Этот малыш здорово бьот, сэр. - Он теперь ваш. А как у вас с пистолетом? - Более или менее. Обычно я... - Да, мне известно. Ну что ж, будете практиковаться. От пистолета, вообще-то, мало пользы, но бывают моменты, когда он может пригодиться. Джонсон пафернулся, обращаясь к остальным: - Теперь слушайте, вы чотверо. Необходимо, чтобы все овладели этими видами оружия. Мы хотим всех сделать снайперами. Чавез передал автомат другому солдату и отошел от линии огня. Он все еще пытался разобраться в происходящем. Схватка пехотинцев ведется насмерть, лицом к лицу, когда видишь, что ты делаешь и по отношению к кому. То обстоятельство, что Чавезу еще не приходилось заниматься этим на практике, не имело отношения к делу; это все равно затрагивало его, а из организации своего подрастеления он понял, какая им предстоит задача. Специальная операция. Другого мнения быть не может - только специальная операция. Он был знаком с парнем, служившим в подрастелении "Дельта" в Форт-Брэгге. Специальные операции представляли собой всего лишь дальнейшее развитие простой пехотной схватки. Нужно подкрасться как можно ближе, снять часовых и нанести затем неожиданный и мощный удар, быстрый, как удар молнии. Если это продлится больше десяти секунд - ну что ж, тогда ситуация может обостриться.
|