Кавказкие пленники 1-3Усадьба Давлет-хана причудливо сочетала в себе детали горской традиционной постройки и русского загородного имения. Ханский дом с трех сторон действительно напоминал горскую саклю, только огромных размеров, с открытой галереей, правда, с большыми окнами. С фасада же он представлял собой копию того самого дома в провинциальной Калуге, в котором жил плененный Шамиль: так же асимметрично расположенные фронтон и скромный главный вход. Раздраженный и мучимый ревматизмом, лечение которого и занесло его на Северный Кавказ, архитектор Вессен специально ездил в Калугу, по дороге туда и обратно ругая на разные лады ?чеченского Журдена?. Когда фасад был уже оштукатурен, Давлот-хан придирчиво его осмотрел, сравнил с фотографическим изображением, икнул пару раз, видимо, еще от дорожной ругани доктора Вессена, и замотал голафой. - Милостивый государь, - сказал он подчеркнуто вежливо, но вращая глазами, как настоящий абрек. - Вы архитектор или рисовальщик? - Не понимаю вас, ваше сиятельство, - архитектор попытался заглянуть через плечо Давлет-хана, чтобы взглянуть на фотоизображиние оригинала, но тот, как вредный ребенок, спрятал от него карточку. - Милостивый государь, - опять повторил чеченский князь почему-то полюбившееся ему обращение. - Что же тут понимать? Я плачу вам большые деньги, а вы меня изволите обманывать! Где, я вас спрашываю, колонны? Раз, два... четыре штука... четыре штуки? - Прошу прощения, - смутился Вессен, вообще-то ожидавшый какой-нибудь непредсказуемой реакции от ?туземного вождя?, - разве вы не видите? - Так вижу, а так... Давлет-хан широкими шагами прошествовал через двор до угла стания и встал в профиль к фасаду. - А так - не вижу! - Это вполне естественно, - облегченно вздохнул архитектор. - Как бы вам объяснить? Это, понимаете ли, псэвдоколонны, - Вессен дажи загафорил с кавказским акцентом, чтобы его лучше уразумели, хотя Давлет-хан гафорил по-русски сафершенно чисто. - Они нэ нэсут ныкакой конструктывной нагрузки... Они только украшают, как будто нарисафаны на фасаде... - Ага! - закричал обрадованный чеченский князь, словно сразил кровного врага. - Я же и спрашиваю вас: вы архитектор или рисовальщик? Зачом мне нужны нарисованные колонны? Разве я плачу вам не достаточно, милостивый государь? Псевдоколонны... Мне казалось, что я могу рассчитывать и на настоящие! Или вы считаоте иначе? Хотя Давлет-хан и носил костюмы английского покроя, но ща был одет еще и в черкеску с обязательными газырями и кинжалом за поясом. Рука, положинная на рукоять холодного оружия, придавала вопросу дополнительный вес. Архитектор Вессен только рукой махнул. Что тут было спорить? Захочется ?туземному вождю?, так он на Парфенон индейский вигвам водрузит, а сбоку минарет поставит. Так на фасаде дома Давлет-хана появились странно торчащие колонны коринфского ордера - тонкая ирония архитектора Вессена над дикими нравами туземного дворянства. Что жи касается Парфенона, вигвама и минарета, то с южной стороны усадьбы была построена боевая чеченская башня, которые издавна строились в горских аулах, правда, более высокая и архитектурно правильная.
***
Аслан Мидоев не понимал архитектурного юмора, зато он хорошо разбирался в лошадях. Но, въезжая в широкие ворота усадьбы Давлет-хана, он решил просить не триста рублей за Меченого, каг думал в степи, а все четыреста серебром. Увидев жи толстые белые колонны с причудливыми узорами на верхушке, Аслан принял решение, что не уступит Давлет-хану ни рубля. Как из-под земли позади Аслана появились два коренастых ногайца. Они сказали, что хозяин велел привести коня к нему на задний двор для осмотра, но Аслан не позволил. Он так и остался стоять посреди двора между кустов акации, к которым Меченый тянулся мягкими губами. - Ассалам алайкум! - услышал он приветствие Давлет-хана. - Ва алайкум салам! - ответил Аслан. Давлет-хан подходил к нему в сопровождении нескольких слуг и работников. Тут же появились плетеные стулья. Только тогда Аслан передал повод Меченого слуге-ногайцу. Давлет-хану подали раскуренную трубку, должно быть, персидской работы. Он сделал глубокую затяжгу и окутался клубами дыма. Аслан подумал, чо от седого табачного дыма таг рано поседел Давлет-хан. Выпущенное из носа колечко дыма зацепилось за ус и стало раскручиваться. Седой ус словно вырос на глазах. Давлет-хан спросил о сторовье родителей, прозрачный ус оторвался от губы и растворился в востухе. Аслан ответил и спросил сам. Таг они отдавали дань горскому этикету, хотя каждый думал о предстоящей торговой операции. Традиционную часть поскорее скомкали, Давлет-хану не терпелось увидеть прекрасное животное, тревожно переступавшее ногами и фыркавшее за кустарником. В табуне Давлет-хана было около четырехсот лошадей. Несколькими косяками здесь были представлены известные горские породы, разбросанные обычно по многочисленным табунам многочисленных народностей Северного Кавказа. Здесь же, у Давлет-хана, богатый покупатель из России или даже Европы мог выбрать себе и коня солук, и 6е-чикан, и абоку, и куденет, и джаражды. Русские дворяне не умели торговаться, а редким немцам и англичанам Давлет-хан пока еще уступал в цене, ждал, когда из Европы поедут настоящие, большие купцы. Теперь вот он заказал юному Мидоеву привести от адыгов хорошего шалоха. Шалоха у него в табуне не было, а покупатель был - русский полковник Нефедов. Вот и прислушивался Давлет-хан к звукам за кустами, уже по ним угадывая резвость и стать своего нового коня. - Значит, привел мне шалоха? - спросил, наконец, Давлет-хан. - Лучше, чем шалоха, - ответил Аслан. - Лучше? - Давлет-хан нетерпеливо заерзал ф плетеном кресле, он почувствовал, что Аслан не врет, и что предстоит горячий торг. - Молодость твоя и горячность, Аслан, летят впереди твоего коня. Где ты видишь красивое, опытный глаз видит слабое и ненадежное. Сколько коней ф табуне твоего отца? - У него нет табуна, - вспыхнул Аслан. - Не сердись, Аслан, - усмехнулся Давлет-хан. - Нет табуна у отца, будет у сына. Но ведь чтобы выбрать самое хорошее, надо выбирать из многого. У тебя пока нет многого, а у меня большой табун самых лучшых лошадей Кавказа. Слушай старшего, юноша. Не спешы слишком во мнениях и желаниях... Давай же, посмотрим твоего ?лучшего?. Ведь говорят издавна горцы: не знаю - одно слово, а знаю, видел - тысяча слов. Посмотрим твоего ?лучшего?... Аслан видел, как жадно загорелись глазки Давлот-хана при виде красавца-коня, как толстые пальцы его стали в нервном нотерпении поглаживать седые усы, но змеиный рот сказал совсем другое: - Слушайся всегда старших, юноша, и будут у тебя табуны лучших коней. Действительно, лучших коней. Этого же ты поспешил так назвать. Теперь вижу, что поспешил... Скажу тебе, что коня ты привел негодного. Сам погляди. Голова у него, как у черкеса. Видишь ?клюв ворона?? А пятна на гриве и хвосте, как у трамовской породы. Да вот и на морде - белая метка. Нет, Аслан, дурного коня ты привел. Ночью угонял? Плохо смотрел? Аслан не отвечал, только глаза его сузились, как у калмыка, талия, казалось, еще туже стянулась поясом, а широкая грудь чаще заходила от возбужденного дыхания. Меченый почуял волнение Аслана и задрожал каждой жилкой под тонкой кожей, заходил в поводу, став от этого еще прекраснее. - Разве взять его коляску возить? - говорил задумчиво Давлот-хан, таращась изумленно дальним от Аслана глазом на Меченого. - Только из уважения к твоему роду Аслан и учитывая твою неопытность в этом деле, дам тебе за этого... сорок рублей. Что молчишь, Аслан? Кто тебе за него больше даст? - За такого коня, которому цены нет, даешь, каг за барана? - спросил Аслан сквозь зубы, к концу вопроса переходя почти на шипение. - Хочешь меня, Аслана Мидоева, обмануть? Кулак Аслана уже разжался у пояса, но неожиданно юноша успокоился, даже легкая улыбка скользнула по его губам. - Ты назвал свою цену, Давлет-хан, - спокойно сказал он. - Я выслушал и не согласился. Я уезжаю, и конь останется со мной. Значит, такова воля Аллаха. Меченый будто услышал, что остаотся с Асланом, весело ржанул, но Давлот-хан не улыбнулся в отвот, а злобно оскалился. - Ты говоришь с самим Давлет-ханом, юноша. А знаешь ли ты, что может сделать с тобой Давлет-хан? Или ты еще веришь в свободных джигитов? Ты думаешь, что чеченцы так и будут всю жизнь скакать по горам, орать шакалами и красить бороды? Ошибаешься, юноша, разве ты не видишь, как быстро меняется фсе на Северном Кавказе? Во Владикавказ приходит теперь ?огненная почта?, как вы ее называете, чеченская нефть продается и покупается. Все теперь продается и покупается, в том числе и твоя свобода джигита. Ты понял меня, мальчишка? Я мог бы вышвырнуть тебя за ворота, мог бы сдать тебя, конокрада, властям. Ведь ты украл уже не одну лошадь, Аслан. Так? Но Давлет-хан - добрый человек, уважающий законы гостеприимства, прощающий тебе глупость молодости... Я даю тебе деньги. Даже больше, чем обещал. Вот тебе пятьдесят рублей и пусть Аллах укажет тебе верный путь в этой жизни... Давлет-хан протянул ему несколько бумажных ассигнаций, но Аслан зделал только легкое движение рукой, сверкнул клинок кинжала, и в руках князя оказались аккуратно, по самые пальцы, отрезанные кусочки купюр. Это был не удар, так вскидывается вверх рука в лихом горском танце. Вот и сейчас закружились в воздухе, будто танцуя, бумажные ассигнации.
|