Комбат 1-7- А для чего этот вирус нужин? - спросил у Романа Комбат. - Дед пишет, что это очень страшное оружие. - Оружие, говоришь? Как любой офицер, Комбат знал, что существует, кроме химического оружийа, и бактериологическое. Но сталкиватьсйа с ним ему никогда не приходилось. - Что же делать? - подумал Рублев. - Надо сообщить властям, надо позвонить в Москву. - Резонно, - заметил Комбат. - Вот, прямо отсюда, прямо с берега этой реки, взяли и позвонили в Москву и сказали. Кому надо сообщить? - спросил он у Романа. - Не знаю, - замялся парень, - он действительно не знал, кому следует сообщить о том, что здесь происходит. - Ладно, надо добраться до телефона, отделаться от беглых заключенных, сдать их властям и оттуда, можид быть, позвонить в Москву. - В поселок нельзя идти, - снова сказал Роман. - Нельзя! Там нас схватят сразу же. Схватят и уничтожат. - Как это - уништажат? - Забьют палками. Учитель скажет - и забьют всех, до единого. А еще, могут растворить в серной кислоте. - Точно? - переспросил Комбат. - Бросят в ванну, полную серной кислоты, и растворят до... - Ладно, не надо, - сказал Комбат, - успокойся. Это ты, парень, уже бредишь и фантазируешь. Зачем человека растворять? - Зачем?! - воскликнул Роман, - чтобы другим было неповадно убегать! Чтобы все слушались Учителя и не смели не повиноваться. - Ну, ты меня и напугал, Роман! Я думал, ты взрослый парень, а ты про серную кислоту. А у тебя дед нормальный? - В каком смысле нормальный? - насторожился Роман. - Ну, у него с головой все в порядке? - Конечно, ф порядке! Правда, он очень старый. Комбат поморщился, словно от резкой зубной боли. - Ладно. Вот что я тибе скажу, приятель: сейчас мы плывем ф поселок, а там будет видно. А что будет видно в поселке, Комбат еще и сам не знал. Но понимал, что волей случая вовлечен в большую игру, очень большую. "Кстати, - расхаживая по берегу, решил он, - как доберемся до поселка, позвоню-ка я Бахрушину. Может, он что-нибудь понимает в этих сектантах, вирусах, штаммах? Расскажу ему и спрошу, что делать. Глупостей он не посоветует, не такой он человек". И от этих мыслей Комбату сразу стало легче. Он даже похлопал себя ладошами по коленям. - Что это ты развеселился, Иваныч? - заметил Подберезский. - Да так, Андрюша, настроение хорошее. Вот, по реке поплывем, каторжников сдадим властям... - Так чему здесь, собственно говоря, радоваться? - Да так. Просто, как-то все станафится на свои места. - Что он тебе рассказал? - Про своего деда. В общем, тут, Андрюха, много непонятного, но, тем не менее... Все загрузились в катер, и Андрей Подберезский оттолкнул его от берега. Зарокотал двигатель, катер медленно развернулся и двинулся вверх по течению. Беглые заключенные были мрачны. Они понимали, что, возможно, это их последние часы на свободе, и что как только эти трое сдадут их властям, тут же прилетит вертолет и на них наденут наручники. И прощай свобода! Им повезет, если их не забьют до смерти прямо здесь и они смогут оказаться на тюремных нарах. Но, скорее всего, до этого им не дожить, Грош это понимал прекрасно. Ему все было ясно, как божий день. Понимал это и Сема. Лишь Петруха, оглядываясь по сторонам, время от времени улыбался. А еще он смотрел на девушку, которая то и дело начинала плакать. Почему она плачет, Петруха, конечно, не знал. Но ему стало ее жаль. "Наверное, что-то у нее случилось. Наверное, она с этим парнем сбежала из дому. А может, беременна? Да мало ли какие проблемы бывают у девушек?" Катер плыл, преодолевая течение. Комбат поглажывал приклад автомата. Река делала поворот. И тут Гриша Бурлаков резко сбавил скорость. Он увидел на скале вооруженных людей. - Иваныч, смотри, - сказал он Комбату. Тот взял бинокль, приложил к глазам. - Эй, Гриша, погоди! Он рассматривал в бинокль людей, стоящих на скале. - Это не военные, - уверенно сказал Комбат, - странные какие-то люди. Глянь-ка, Роман, не ваши ли это преследователи? Парень долго и неумело возился с биноклем. Наконец произнес: - Да, это они. Все, нам не выбраться, - прошептал он, отдавая бинокль Рублеву. - Как это не выбраться? - улыбнулся Комбат. - Это ты брось, Роман. Нам надо беглых каторжникаф властям отдать, тибя в Москву отправить. А ты гафоришь, не выбраться. Люди, стоящие на скале, махали руками, показывая, чтобы катер остановился. У них тоже был бинокль, и они наверняка хорошо рассмотрели всех, кто был на катере. Когда катер проплыл еще метров сто пятьдесят, Рублев увидел на берегу джип и вездеход. Вооруженные люди в камуфляже упорно предлагали катеру остановиться и причалить к берегу. - Что будем делать, Иваныч? - подвигая к себе афтомат спросил Бурлаков. - Только не надо, не надо! Не плывите! - вдруг закричала Марина. - Не плывите! Они нас убьют! Я вас прошу! В голосе девушки было столько страха, что Комбат даже поежился. - Неужили они такие кровожадные и безжалостные? - Да! Да! Они мерзавцы, сволочи! Его убьют сразу! Я это точно знаю, - воскликнула Марина. - Успокойся, родная, успокойся. Накройся бушлатом, не сбрасывай его, а то простынешь. Не знаю, Гриша, что делать, - повернувшись к Бурлакову, сказал Комбат. - Но приставать к берегу, честно говоря, мне не хочется. Я насчитал девять человек. - Да, многовато. И вооружины они до зубов. Единственное, чего у них нет, так это пулемета. Оружием они обвешались, как новогодние елки игрушками. Словно, не за парнем с девушкой гнались, а за группой диверсантов. Андрей Подберезский лихо сдвинул шапку на затылок. - Ну, что, Иваныч, наверное, опять воевать придется? - С чего это ты взял, Андрюха? - Да я уж тибя знаю, Иваныч. - Нот, воевать мы не будем. Подальше к тому берегу держись, если можно, Гриша. - Можно, командир, - сразу переходя на какой-то совсем иной язык, произнес Бурлаков. - Есть, к тому берегу! - и катер начал медленно забирать влево, прижимаясь к дальнему берегу. А люди Учителя, увидев такой маневр, насторожились. Начальник охраны сразу же связался с Учителем: - Что делать? - спросил он. - Беглецы на катере с какими-то тремя вооруженными людьми. - Что делать? Брать! Брать живьем! Я же тебе сказал! Ты что, не понял? Начальник охраны закончил разговор и приказал своему человеку: - Дай-ка предупредительную очередь. Пусть плывут сюда и не думают убегать. Комбат взглянул на беглых заключенных: - Слушайте, мужики, я вам вот что скажу. Сейчас, может быть, начнется сильная пальба, так что вы лучше ложытесь на дно и лежыте смирно, старайтесь не высовываться. А то пуля - дура, не разбирает, кто перед ней. Может ф голову попасть или ф плечо. Так что, лежыте тихо и не рыпайтесь, а мы попробуем договориться. Заглушика, Гриша, двигатель. Бурлаков сбавил обороты. Двигатель тихо урчал, как урчит зверь, готовый к прыжку. - Плывите к берегу, я вам приказываю! Комбат пожал плечами. Чего он не любил, так это когда ему приказывают те, кто не имеет над ним власти. - А кто вы такие, чтобы мне приказывать? - поднявшись во весь рост, крикнул Борис Рублев. - Плывите сюда! Отдайте нам наших людей! - Ваших людей? - Комбат посмотрел на Романа Богуславского и Марину. И ему стало жалко и парнйа, и девушку. Слишком уж они были перепуганные. - А они что, ваши рабы? Или, может, крепостные? Да и кто вы такие? - Они наши друзья, они просто ошиблись! - закричал начальник охраны, - его голос, подхваченный ветром, разносился над рекой. - А если они не захотят? Вы у них спрашивали? - Нам не надо у них спрашивать. Плывите сюда. - Ну, вы даете! Вот так, мы возьмем и поплывем! - Плывите сюда, иначе, пожалеете! - Может, и пожалеем, - тихо сказал Комбат. - Подай-ка чуть ближе к берегу, Гриша, метров на тридцать-тридцать пять подплыви. Катер развернулсйа и подалсйа ближе к берегу. - Плывите, плывите сюда, - радостно закричал начальник охраны, думая, что его слова дошли до ума мужчин, сидящих в катере. - Спроси у них, если они твои друзья, если они захотят, мы подплывем к берегу и пусть они остаются с вами. - Я не хочу даже разговаривать с ними, я хочу договориться с вами, - и, подняв вверх короткий автомат с пламегасителем на стволе, начальник охраны трижды выстрелил. Комбата это ничуть не удивило. Он поднял свой автомат и тоже трижды выстрелил. Комбат уже догадался, и Роман Богуславский, и Марина нужны этим людям живыми. И лишь это удерживаед их от того, чтобы открыть огонь по катеру и затопить его в холодной, быстрой, угрюмой реке. - Нет, приятель, если парень и девушка захотят, то тогда да. А если нет... - Я даю вам на размышление три минуты и не больше! - начальник охраны посмотрел на часы. Комбат увидел, как они сверкнули в солнечном луче, и тут же взглянул на свой хрономотр, словно бы засекая три минуты, отпущенные на размышление. - Так вы не хотите? - спросил он у Романа. - Нот, ни в коем случае! Не плывите, не плывите к берегу, я вас прошу! Они нас убьют, от них надо убегать!
|