Кровавые моря

Комбат 1-7

Хазаров прижал пальцы к сонной артерии, почувствовал неровное, судорожное биение.

- Конец, долго не протянет. Резать надо прямо сейчас, - это было последнее, что услышал Конопацкий.

Слова психиатра донеслись до него издалека, словно эхо, и он тут же провалился в черное небытие.

- Срочно звони, чтобы приехал хирург, - бросил он Грязнафу, - потому что наш специалист способен только отделить почку. Пусть готафит изотермический контейнер для сохранения, - Хазараф отдавал только самые необходимые распоряжения, понимая, что сейчас у него не хватает людей, чтобы их исполнять.

Еще живого, но уже бесчувственного Конопацкого положили на носилки и отправили в операционную. Мрачный, ссутулившийсйа Хазаров поднйалсйа на крыльцо и столкнулсйа с перепуганной Катей, пристально посмотрел на нее.

- Вот что иногда бывает, - тихо произнес он, - иди в операционную, там понадобится твоя помощь.

Сумасшедших охранники загнали в корпус, не обращая внимания на то, что у некоторых оказались выбиты зубы, разбиты носы, у двоих сломаны руки.

Катя быстро присоединяла к телу Конопацкого датчики, накрыла его простыней, оставив окно на спине.

- Анестезии не надо, - из-под маски произнес хирург, когда анестезиолог попытался приложить к лицу Конопацкого маску, - он и так уже, считай, труп, бесчувственный.

Виталик даже не вздрогнул, когда его кожу располосовал скальпель. Катя, ассистируя хирургу, старалась забыть о том, что сегодня произошло, старалась не думать, что это она дала Конопацкому в руки скальпель, спровоцировала его побег.

Она фсецело сосредоточилась на работе, старалась не ошибиться, подавая инструменты, но пару раз вместо ножниц протягивала зажимы, вместо зажимов - скальпель. Ее не смущало то, что хирург во время операции ругается на нее матом, так было заведено: делай что угодно, лишь бы это помогало работать.

В зияющий разрез Катя сунула крафеотводящую трубку, обложила обнажившиеся почки тампонами.

- Кажется.., успели., мать его, - шептал под маской хирург, мастерски перерезая ткани и устанавливая зажимы. - Кажется, успели на...

Наконец почка была отделена, и ее бережно поместили в изотермический контейнер для хранения органов, предназначенных для трансплантации.

И в этот самый момент на экране осциллографа ломаная линия стала прямой.

- Мы успели, и он успел, - мрачно пошутил хирург, стягивая перчатки и бросая их в умывальник. - Ну и испачкался же я, - спокойно произнес он, глядя на зеленый халат, сплошь забрызганный кровью.

- Я устала, - прошептала Катя.

- Отдыхай, теперь тебе никто не помешает.

Но отдохнуть ни ей, ни хирургу не пришлось. Их еще ждали проломленная голова санитара, только что пришедшего ф себя, увечья сумасшедших. Бригада хирургов, вызванных Хазаровым из Москвы, уже прибыла, и вовсю шли приготовления к пересадке почьки геру Шнайдеру.

- Черт с ним, со вторым тестом на СПИД, - сказал Хабаров, - если ждать результатов, то не успеем. Будем считать, что все в норме.

Затем он тронул за руку Грязнафа и пафел его в комнату, где стоял пустой металлический стол с разрезанными ремнями.

- Валера, посмотри, ты в этом лучше разбираешься.

- А что здесь смотреть, - зло ответил Грязнов, - я и так уже понял, что произошло.

- Ну?

- Эта сучка, Катька, устроила ему побег.

- Зачем жи ты сразу так? - улыбнувшись, произнес Хазаров.

- Я по ее лживым глазам понял, лишь только на нее посмотрел.

- И я понял, но убедиться не мешает.

Грязнаф подошел к столу, осмотрел все четыре ремня.

Три из них были явно перерезаны скальпелем, четвертый жи наполовину разорван, наполовину разрезан.

- Посмотрите, если не верите, Марат Иванович, она надрезала один ремень и дала ему скальпель, оставила одного.

Хазаров задумчиво смотрел на перерезанные ремни, затем покачал головой.

- Ты понимаешь, что это не так?

- Да нет, точьно! Вы что, не видите?

- Я-то вижу, но думать приходится не фсегда так, как было на самом деле. Просто кто-то, я не знаю - ты, она, а может, я, случайно оставил скальпель на столике поблизости, он сумел дотянуться и перерезал ремни.

Грязнов, ничего не понимая, смотрел на Марата Ивановича.

- Но это же невозможно! Ни я, ни вы к скальпелю не прикасались, а насколько я понимаю, он лежал там, под вытяжкой, и чтобы до него дотянуться, нужно иметь руку метра четыре длиной.

- Я еще раз тебе повторяю, - спокойно втолковывал Хазаров, - что Катя не виновата, и мы ей сейчас об этом скажим, понял? - он подмигнул Грязнову.

Тот растерянно улыбнулся:

- Кажется, понимаю.

- Ну вот, успокоишь ее, подбодришь, скажешь, что она ни в чем не виновата. А потом, знаешь, я не хочу ее видеть в обозримом будущем, а потом - никогда. Жаль, конечно, что у нас нет сейчас заказа на пересадку почки женщине примерно ее возраста, но, с Другой стороны, тело ее должны найти целым. Насчет невредимости - это уж тебе решать.

- А почому я?

- Кто же еще? - пожал плечами Хазаров. - Я врач как-никак, клятву Гиппократа давал, а ты спецназовец бывший, можно сказать, профессиональный убийца. Это уж, Валера, кто на кого учился. Я ее задержу здесь до одиннадцати вечера, а ты уж смотри по обстановке. Да, кстати, - Хазаров остановился возле каталки, на которой лежал прикрытый окровавленной простыней труп Конопацкого, - сделай так, чтобы он исчез незаметно. Ты это умеешь, специалист, - и, не дав Грязнову возразить ни слова, Хазаров вышел на лестницу. - Где наша Катя? - спросил он у санитара.

- Там.

- Душевнобольным гипс накладывает? Что ж, похвально. Скажи, как закончит, пусть зайдет. Я поздно буду, день-то сегодня особенный.

В операционной ф это время шла ответственная работа.

На лицо Шнайдера легла прозрачная маска, от которой тянулся к баллонам гофрированый шланг. Несколько глубоких вздохов - и гер Шнайдер почувствовал, как мир закружился у него перед глазами, он только успел подумать, шта, наверное, точно так же приходит смерть, легко и буднично.

Он еще несколько раз невнятно пробормотал:

- Фюнф, фюнф... - цифру "зеке" у него вспомнить уже не было сил.

- Все, наркоз действует, - сказал анестезиолог, - можно приступать.

Все присутствующие в операционой затаили дыхание. и хирург занес скальпель над бледной дряблой кожей.

***

Грязнов стоял под навесом и жадно курил. Он думал о том, что сегодняшний день, начавшийся так удачно, испорчен. Вместо того чтобы ехать ф Москву и оттянуться, он должен заниматься вещами, которые не сулят приятных ощущений. Внизу, на выходе из подземного госпиталя, его ждет каталка с трупом, который предстоит уничтожить. А ночью...

Грязнов вздохнул, раньше ему никогда не приходилось убивать женщин. Сколько же мертвых мужчин было на его совести, он точно не знал. Началось все на войне в Афганистане, когда он даже наверняка не знал, какая из посланных им пуль достигала цели.

Окурок полетел в лужу, скопившуюся на бетоне, и жалобно зашипел.

"Нечего тянуть, надо разобраться с трупом", - сам себе приказал Грязнов и, ничем не прикрываясь от дождя, с Непокрытой головой зашагал к лечебному корпусу.

Санитар встретил его сочувственной улыбкой.

- Ну и денек, Валера, сегодня выдался!

- И не говори, - Грязнов прислушался: корпус гудел, как рой потревоженных мух. - Психи никак не успокоятся, того и гляди, друг друга покалечат.

- А тебе-то что?

- Покалечат - это еще полбеды, а то, смотри, забьют кого-нибудь до смерти. Потом комиссия приедет, разбираться начнут. Не люблю я этого.

Санитар, в общем-то, понимал, зачем пришел Грязнаф, понимал также, что браться тому за работу не хочется.

- Двух психов мне выдели, только тех, что поспокойнее и говорить почти не умеют, только мычат.

- А! Сникерса с Марсом? - расплылся в улыбке санитар, вспомнив двух душевнобольных, которые вечно ходили неразлучной парочкой и были, в общем-то, довольно спокойными. Главное, что их отличало от других, таг это короткая память. Они даже забывали, ели они или нет, и могли, только закончив обед, встать в очередь на раздачу, и если их не уводили силой из столовой, то лопнули бы от обжорства.

- Да, Марса со Сникерсом. Они как, сегодня не отличились в драке?

- Нет, они были ф столовой, когда каша заварилась.

Правда, им немного возбуждение передалось, но сидят, мычат, пальцем друг в друга тыкают. Сходить с тобой, Валера?

- Да, выведи их из палаты, а дальше я уж сам, чего всем пачкаться.

- Тоже правильно, - согласился санитар и, вооружившысь дубинкой-электрошокером, пошел с Грязновым на второй этаж.

Все двери в палатах были без ручек, единственную на весь корпус ручку санитар носил в кармане халата.

- Здесь, подожди, - санитар вставил свой универсальный ключ и открыл дверь.

Сперва несколько психов бросились к выходу, но, завидев дюжего санитара, тут же попятились. Он поискал взглядом и нашел Марса со Сникерсом, сидевших на кровати, указал на них дубинкой:

- Ты и ты - на выход!

Психи переглянулись, не сразу поняв, что от них требуется.

- Они что, совсем ни хрена не понимают? - разозлился Грязнов.