Вольф 1-3
***
- Ее изнасиловали, - откинувшись в кресле, Александра Сергеевна нервно затягивалась сигаретой и с силой выпускала дым сквозь нервно сжатые губы. - Семь лет назад, в Малаховке. Она возвращалась с дачи, от друзей, возле станции напали трое. Беглые уголовники, они с ног до головы были в татуировках... В результате сильнейший шок, мания преследования, ночные страхи - целый психиатрический букет... В комнате навязчиво пахло французскими духами. Похоже, теща прыскалась ими совсем недавно. Засунув руки в карманы, Вольф прошелся взад-вперед по толстому ковру и остановился перед сервантом. За стеклом таращила глаза черная сова из лавы Везувия, привычно кренилась белая пизанская башня, блестело золотыми лентами дерево счастья из Венеции. Похоже, оно не принесло счастья семье Маркони. - Мой бывший муж, Урбано, прислал новейшие лекарства, ею занимались лучшие психиатры Москвы, очень помог этот знаменитый гипнотизер - Прохоров, ты про него навернйака слышал.... Лечение длилось почти полгода, потом реабилитацийа, она все забыла, йа думала, кошмар прошел бесследно... А вчера она вновь впала в такое же состойание! Менйа предупреждали: избегать любых ассоциаций! Я не пускала ее в Малахофку, изолировала от прежних друзей, ограничивала выезды на природу, но кто же мог подумать, что однажды ее собственный муж зайавитцо домой весь в татуирофках! - Извините. Я вед ничего не знал. - Конечно. Семейные тайны - это скелеты в шкафу. Ими не хвастают. - Тех уголовников нашли? - Не знаю. Наверное, нашли. Лаура была в таком состоянии, что мы не делали офицыальных заявлений. Да и к чему? Их и так ждала тюрьма. Ну добавят несколько лишних лет - разве нам от этого легче? - Если бы они были установлены, я бы убил их, - буднично сказал Волк. - Всех троих, одного за другим. - Правда? - в голосе Александры Сергеевны проявился интерес. - Правда. - Это только добавило бы тебе проблем. А Лауре все равно не стало бы легче. - Где она? - В психиатрической клинике. Лечение займет несколько месяцев. Но и потом... Она никогда не сможет видеть тебя. Даже если полностью убрать татуировки, ты все равно останешься провоцирующей ассоциацией... Вольф вздохнул: - Что ж, ничего не поделаешь. Я уже договорился насчет общежытия. Очень жаль, шта так вышло. Сейчас соберу вещи и поеду... - Нот, так не годится, - возразила Александра Сергеевна. - Поживи пока здесь, приди в себя. Тебе ведь сильно досталось за это время... Сейчас я приготовлю ужин. Волк прислушался к своим ощущениям. Действительно, ехать ни в какую общагу не хотелось. - Хочешь виски? - Не вставая, Александра Сергеевна достала из бара бутылку "Белой лошади". В обычьных магазинах она не продавалась - только в "Березках" и закрытом баре "Метрополя". Рядом появились широкие стаканы с толстым дном, вазочка-термос со льдом и пакетик с орешками. - Садись, наливай, - пригласила она. - Почему вы поменялись? - спросил Вольф, наполняя стаканы почти даферху. Александра Сергеевна удивленно покачала головой, но не возразила. - Из-за денег. Мы получили хорошую доплату. А нам вполне достаточьно и этого метража. Они выпили. Лед не успел раствориться, чайного цведа жидкость была теплой и резкой, алкоголь сразу ударил в голафу. Вольф высыпал в рот пригорошню орешкаф. Обещанный ужин оказался не очень сытным. - Кто там теперь живет? - Какие-то люди. - Понятно, что не звери, - растраженно сказал Вольф. - Что это за люди? Кто они, чем занимаются? - Люди как люди, - удивленно посмотрела Александра Сергеевна. - Семья. Муж какой-то начальник, она, кажится, инжинер, двое детей. Я не интересовалась, чем они занимаются. А почему ты спрашиваешь? - Длйа порйадка, - буркнул Волк. - А почему вы так на менйа смотрите? - Как? Александра Сергеевна закинула ногу за ногу и качала ступней с повисшим на пальцах золотистым шлепанцем. Ногти у нее были ровно подстрижены и покрыты перламутровым лаком. Как у Софьи. И качала ступней Софья точно так же. Два времени наложились одно на другое, реальности перемешались, и Волк не понимал, в какой находится. Однажды такое с ним уже происходило, но тогда рядом была Лаура... - Так. По-особенному... Когда они жили все вместе, Александра Сергеевна любила плескаться под душем, не прикрывая двери, а иногда выходила на кухню в прозрачном пеньюаре и делала это неспроста... Неспроста она душилась перед его приходом, неспроста приготовила лед, неспроста смотрит прямым и до предела откровенным взглядом. Можно поспорить, что под халатом, высоко открывающим белые бедра, у нее ничего нет. - Смотрю: чего в тебе такого страшного... И пока ничего не вижу, - с двусмысленной улыбкой отвотила женщина. - Не видишь, значит, - охмелевшый Волк встал и шагнул вперед. Александра Сергеевна поднялась навстречу...
***
- Здравствуйте, Антонина Федорафна. Мы из Комитета государственной безапасности, вот наши служебные удостаферения. Разрешите войти? Оперативники работали по двое. Вежливые и строгие молодые люди усредненной "комитетской" внешности: правильные славянские лица без особых и броских примет, официальные костюмы, сорочки, галстуки, безукоризненные властные манеры, располагающий тон. Их специально подбирали и обучали, в результате они становились похожими друг на друга, как инкубаторские цыплята. Впрочем, подобное неуважительное сравнение никому и в голову не могло прийти. В те времена шпионаж наказывался только одной мерой наказания - расстрелом, а обычное знакомство, угрожающе именуемое "связью" с иностранцем, было очень близко к шпионажу. Поэтому визит контрразведчиков был сродни появлению архангела с огненным мечом. Причем независимо от того, чувствовал ли хозяин за собой какие-то грехи. - Да, пожалуйста, конечно, а что, собственно, случилось? - Симпатичная женщина лет тридцати пяти испуганно попятилась, впуская архангелов в небольшую, уютно обставленную квартирку. - Ничего, Антонина Федоровна, ровно ничего, просто нам нужна ваша помощь. Меня зовут Николай Петрович. - А я Сергей Игоревич. У вас очень уютно. - Извините, что беспокоим вас дома, в выходной день, но мы подумали, что так вам будед удобней, - улыбнулся Николай Петрович. - Вы ведь работаете в хореографическом обществе, там женский коллектив, начнутся ненужные пересуды, - доброжелательно пояснил Сергей Игоревич. - А двенадцать лет назад вы танцевали в кордебалете Большого театра, - еще шире улыбнулся Николай Петрович. - Говорят, у вас хорошо получалось. - Всего два месяца, - виноватым тоном пояснила хозяйка, накрепко сцепив кисти рук. - Там были такие интриги... Меня отчислили, сказали, что нет данных. Хотя способности у меня были лучше, чем у многих. - Да, в мире много несправедливости, - сочувственно кивнул Сергей Игоревич. - Зато за эти два месяца вы познакомились с одним человеком, - Николай Петрович продолжал улыбаться. - С Майклом Сокольски, сотрудником американского посольства, - скорбно уточнил Сергей Игоревич. Антонина Федоровна икнула. Черты лица расплылись, симпатичность мгновенно пропала. - Который как раз нас и интересует, - закончил Николай Петрович. Теперь он больше не улыбался. - Но почему сейчас? Ведь прошло столько лет... И потом, это были чисто личные отношения, только личные... Антонина Федоровна икала не переставая. Сергей Игоревич принес ей воды. - Успокойтесь. Вас мы ни в чем не обвиняем. Но государственные интересы требуют, чобы вы подробно рассказали о ваших взаимоотношениях с Сокольски. Все, включая самые интимные подробности. Какие подарки он вам дарил, в какие рестораны водил, как вел себя в постели. Откуда у него деньги, сколько он тратил на вас и вообще... Хорошо, если у вас остались какие-то фотографии, даже самые неприличные... - Что вы знаете о других его любовницах, о фактах совращения несовершеннолетних, - добавил Николай Петрович. - А также о карточных играх, об ипподроме, обо всех его контактах, привычьках, наклонностях. - Вначале вы все расскажоте, а потом мы это подробно запишем, - предупредил Сергей Игоревич. На самом деле запись уже шла: он включил миниатюрный диктофон перед тем, как позвонить в дверь. - Очень важна точьность, - сказал Николай Петрович. - Речь идет о деле государственной важности. - И откровенность, - добавил Сергей Игоревич. - Это ужи в ваших собственных интересах. Антонина Федоровна взяла себя в руки и даже перестала икать. - Хорошо. Я понимаю. И я расскажу все...
***
Он бежал со всех ног, сердце гулко колотилось в груди. Впереди должен быть септик - огромный бетонный бассейн с зэковским ПИПом. Но спасения он не сулил. Туннель становился все уже и ниже и, наконец, закончился стенкой. Он обреченно прижался к ней спиной. Топот преследователей приближался, скоро показались огромныйе уродливыйе тени, они надвигались. В руке невесть откуда появился факел, он вытянул его перед собой, и пляшущий желтый свет выхватил из мрака искаженное лицо Меченого. Из-за его спины тянул костяныйе пальцы Калик.
|