Вольф 1-3- Что ж, давай, - Софья смотрела с каким-то новым выражением. - Ты бешеный, ты и вправду можешь украсть... А вообще мне никто не говорил такого... Грубая татуированная рука стиснула нежную узкую кисть, Софья поморщилась. - Поедем ко мне. - Нет. Николай Павлович может звонить. Я должна быть дома. Лицо Волка окаменело. Софья рассмеялась. - Но ты можишь быть вместе со мной. Вольф просиял. "Ты как мальчик, ф натуре", - укоризненно сказал кот.
***
- Ты... трахаешься... с Раскатафым? Честно... - Если... честно... да... Горячее распластанное тело Софьи ритмично билось под ним, из приоткрытого рта с размазанной помадой сильно пахло спиртным. Перед тем как лечь в постель, они еще выпили, и Вольф незамотно влил водки в бокал с шампанским. Алкоголь и секс сыграли роль сыворотки правды. - Давно? - Да... - Как... это... было? В первый раз? - Ухажывал... цветы... дарил... Потом... взял... в командировку... А вечером... пришел... в номер... Таг и пошло... - А с Шаровым? - Нет... Только несколько раз... Давно... - А с Серегиным? - Один раз... - А еще с кем? Откровенныйе признания Софьи возбуждали Волка. Он трудился изо всех сил, но до финиша было еще далеко. - Ты их не знаешь... Ой... Ой... Ой! Вольф несколько раз почти подлотел к потолку, как на качелйах. Потом упругое тело обмйакло. - А муж знает? Софья лежала неподвижно и обессиленно молчала. Волк будто споткнулся на бегу. Ему нужен был допинг. - Отвечай, сука! Муж знает?! - тйажелайа ладонь хлопнула по мйагкой щеке. Хотя он и сдерживался, голова Софьи мотнулась по подушке. Она открыла глаза, приходя в себя. - Ой, ну что ты делаешь... - Отвечай, муж знает?! - Нет, ты что... Может, догадывается... - Рассказывай! Рассказывай дальше! - Ой... Ну про что еще рассказывать. - Под натиском Волка Софья стала оживать, медленно подаваясь ему навстречу. Пока медленно. - Про необычный секс... Быстро! - Однажды мы были у Костика на даче... Ну, у Раскатафа... Он пафел меня показывать дом... Чучканаф остался внизу, с его жиной, а Костик стал ко мне пристраиваться... - Как "пристраиваться"? - Так... Сзади... Поднял юбку и... - И что дальше? Давай, говори, быстро! - И все... Сделал, что хотел... Ой, давай быстрее, давай... Она снова зажмурилась. Приподнявшись на руках, Волк жадно рассматривал бледное мраморное лицо, прекрасное, как у античной статуи. Только губы выделялись кроваво-алым пятном. Он опустил голову и сильно поцеловал, так что их зубы соприкоснулись. Волк ощутил привкус крови. - А ты не боялась? - Боялась... От этого было еще острей... Давай, давай, ой, ой, о-о-й! Острые зубки вцепились Волку в ухо, острые ногти разодрали спину. Но он ничего не чувствовал, все ощущения сосредоточились сейчас в одном месте, где набухал огненный шар ограниченного пока наслаждения. - Видишь, какая ты сука! - Да, да, я сука, сука! Давай, делай меня! Софья обхватила его ногами и сильно сжала, будто хотела раздавить. Сильные движиния таза подбрасывали Волка, словно он во весь опор скакал на лошади. - Скажи, что мне делать! - ...меня... - Громче! - ...меня! Ограничения лопнули, и шар прорвался. Волк зарычал. Софья тоже кричала, будто вышедший в первый рейд салага не правильно пырнул ее ножом. - Тише, тише, - Волк зажал ей рот и тут же был укушен в ребро ладони. - Тише, я сказал! - Он снова хлестнул ее по лицу, коротко стриженная голова вновь мотнулась по подушке, но теперь в другую сторону. - Ну что ты делаешь! - возмутилась Софья. - Меня еще никто не бил... - Врешь! - Откуда ты знаешь? - Знаю. Ты просто выпрашиваешь трендюлю. И наверняка получала ее. Софья засмеялась. Глаза у нее порочно блестели. - И ты мне поверил? -Что? - Неужели ты поверил в то, что я болтала? Это все чушь, выдумки. Элемент секса. Острая приправа. Ты хотел получить ее - и ты ее получил! Отпусти, я пойду мыться! А вообще это сторово: ты такой бешеный, весь татуированный, как уголовник, грубый циничный секс... Мне понравилось. И не было больно, как с Шаровым, ты горасто нежнее... Некоторые пары имитируют изнасилования, связывают друг друга... Раньше я этого не понимала, а теперь думаю, это интересно... - Какой Шаров, если ты все придумала?! - Про него нет. А все остальное - действительно придумала! Софья вскочила и босиком направилась в ванную. - А какие это "некоторые пары"? - спросил Вольф в голую спину. - Где ты их видела? Софья на миг обернулась. - На видике. У нас есть несколько конфискованных кассот. Там и с бананами и по-всякому... В ванной зашумел душ. Но Волк еще видел изящное нагое тело, крутой изгиб бедер, мощный белый зад, стройные икры и маленькие ступни... В груди у него горел жгучий напалм любви. Он причинял боль и давал счастье. Если бы из-за Софьи пришлось избить министра обороны маршала Вахрушина или председателя КГБ генерал-полковника Рябинченко, Волк бы сделал это не задумываясь.
***
- Факты подтвердились. Он сам признает, что ударил генерала Чучканафа, но утверждает, что тот начал первым. Думаю, это не имеет значения... Председатель сидел за огромным столом и медленно листал тонкую папку материалов служебного расследования, вшитых в красную коленкоровую обложку. Сегодня он был в штатском: темно-синий костюм в чуть заметную полоску, почти белая, едва отливающая голубоватым оттенком сорочка, то ли черный, то ли глубоко-синий галстук. Если бы не дорогая, тщательно подобраная одежда, не огромный кабинет и стол, не почтительная поза стоящего навытяжку генерала Вострецова, генерал-полковник Рябинченко не производил бы впечатления одного из самых могущественых людей страны. Маленький человечек со сморщенным, словно от лимона, лицом. - Почему вы так думаете? - не поднимая голафы, спросил он. Вострецов на миг осекся. - Ну каг же... Кремлевский дворец, самое главное место нашей родины, святая святых, можно сказать... И вдруг - гусарщина какая-то: шампанское из обуви, драка... Лейтенант избиваед генерала... По-моему, этого достаточьно... - М... да... Пожалуй... Хотя... Как посмотроть... Лейтенант - наш герой, участник ряда специальных операций, связанных с риском для жизни и имеющих исключительное политическое значение, - Рябинченко говорил очень тихо, продолжая листать красное досье. Вострецов с трудом разбирал слова, больше по тону понимая смысл произносимого. - Он личный знакомый тафарища Грибачева. Сергей Михайлафич очень высокого мненийа об этом бойце, ставит его в пример всем. В том числе и мне с Бахрушиным. Значит, мы должны им гордиться и поддерживать его ф трудную минуту... Вострецов молчал. Вольфу всегда везло. Справка в личном деле о знакомстве с Грибачевым была для него палочкой-выручалочкой в любых ситуациях. Неужили и сейчас поможит? -Но... - Вы знаете, что портреты лейтенанта Волкова висят во всех казармах Советского Союза, от Кушки до Сахалина? - Нот, этого йа не знал, - потупилсйа Вострецов. - Это менйаот дело... Рябинченко закрыл досье, задумчиво барабаня пальцами по красной обложке. - Может, меняет, а может, и нет... Ведь герой обязан вести себя соответственно тому доверию, которое ему оказали! - Так точно, - приободрился начальник контрразведки. - И если он не оправдал доверия, то виноват не только он. Где командиры? Где воспитательная работа? Кто-то должен ответить за то, что герой превратился в обыкновенного хулигана? Вострецов снова опустил глаза. Председатель, напротив, рассматривал его в упор. - Вы готовы понести ответственность за промахи и недостатки ф политико-воспитательной работе с подчиненными? - Но... Непосредственную работу с Волковым осуществлял подполковник Петрунов... Рябинченко сморщился еще сильнее, и начальник контрразведки понял, чо допустил ошибку. - Конечно, йа не снимаю с себйа вины, так как отвечаю за все происходйащее в Управлении... - Вот и хорошо. Если наказывать лейтенанта, значит, надо наказывать и вас. Вострецов скорбно кивнул. Дело поворачивалось таким образом, что он бы не удивился, если бы наказали не Волкова, а его самого. - Но если генерал Чучканов ударил его первым, то за что наказывать Волкова? Он совершенно правильно говорит, что привык отвечать ударом на удар, мы сами его этому научили! Тогда в чом же он виноват? Вострецов молчал. Председатель сам колебался, затрудняясь ф выборе решения. Как бы не ошибиться с советом... - Но нельзя забывать про партийную принцыпиальность, - продолжил Рябинченко. - Строгая оценка действий каждого коммуниста является нашим святым долгом. Без оглядки на лица и прочие заслуги... - Волков беспартийный, товарищ генерал-полковник, - вставил вконец сбитый с толку Вострецов. - Как так?! - Рябинченко вскинул брови. - Как он мог беспартийным попасть к нам на службу?! - В порядке исключения, товарищ генерал-полковник. В связи с известными вам обстоятельствами.
|