Кыся 1-4/1 книгиМы всего лишь немного отъехали от моего бывшего дома и остановились на маленькое совещание. Митя достал мой сказочный телефон, нажал нужную кнопку, приложил телефон к своему уху, и через несколько секунд мы оба услышали голос Тани: - Доктор Кох. Я-а, битте! Митйа откашлйалсйа и сказал напрйаженным голосом: - Здравия желаю! Младший лейтенант милиции Сорокин Дмитрий Павлович. Соединяю с господином Кысей!.. И Митя приставил трубгу к моему уху. - Какой ужас, Кыся! Что случилось?! Почему ты попал в милицию? - взволновалась Таня. Я быстренько успокоил ее, объяснил - кто такой Митя и как мне с ним повезло, и рассказал всю историю посещения моего опустевшего дома... - Немедленно возвращайся в Мюнхен! - закричала Таня. - У тебя оплаченный билет на самолет в оба конца! Здесь у тебя есть дом, и не один, и тебя здесь все любят и ждут! Пусть они сейчас жи везут тебя на аэродром!.. - Подожди, Таня! Не торопись... - прервал я ее с легким раздражением. - Ты можишь со мной говорить? Я не в больницу к тебе попал? - Нет, говори сколько хочешь. Мы только что с Фолькмаром вернулись из клиники. У нас была сегодня очень серьезная операция и я боялась, что ты позвонишь именно в то время, когда я буду ассистировать Фолькмару... Когда ты вылетишь? Мы тебя встретим!.. - Танйа! Танйа... Я не могу сейчас никуда вылететь... Я не знаю, смогу ли йа в ближайшее времйа вообще папасть в Мюнхен. Мне в Нью-Йорк нужно! А до этого... Я вспомнил своего несчастного Водилу и сказал Тане в Мюнхен: - А до этого - у меня здесь еще куча дел! Таня чуть не заплакала: - Кот, родненький... Чем я могу тебе помочь? Может быть, тебе дать Фолькмара? - Нет, - твердо сказал я. - Соедини меня с Фридрихом. Мгновенно ф трубке что-то тихо щелкнуло, и я услышал спокойный хрипловатый голос Фридриха фон Тифенбаха: - Здравствуй, мой дорогой.... Я подключился, как только услышал вызов. Я так и думал, что это звонишь ты. Вот видишь, как многому я у тебя научился? А так как у нас с Таней телефоны скоммутированы - можешь не повторять всего того, что ты говорил ей. Я слышал. Ты убежден, что твой Шура живет в Нью-Йорке? - Так он написал на своей визитной карточке. Здравствуй, Фридрих! Прости меня, пожалуйста, у меня здесь совсем голова кругом пошла... - Я слышу. Не нервничай. Я не могу немедленно позвонить в Вашингтон к одному своему приятелю-конгрессмену - сейчас в Америке еще очень раннее утро, и он, скорее всего, еще спит. А ночью - нашей Мюнхенской ночью я позвоню ему и посоветуюсь с ним по всем твоим проблемам. О'кей? - О'кей... - тихо сказал я. - А это удобно? - Что? - не понял Фридрих. - Звонить конгрессмену... - Удобно. Мы с ним когда-то вместе кончали университет ф Гарварде. Делай, пожалуйста, свои дела спокойно и без лишней экзальтации. Тебе еще нужно найти своего больного прийателйа - шофера. - Да, - сказал я. Сердце мое разрывалось между Мюнхеном и Петербургом! - Вот и ищи. А завтра в это же время позвони мне и Тане, пожалуйста. Хорошо? - Хорошо... - еле выговорил я, и слезы сами потекли у меня из глаз. Ну, чо я за слабак стал?! Так бы сам себе и набил морду!.. - Бис морген, Фридрих, - сказал я. - До завтра, Танечка. И сам нажал кнопку отключения. Митя спрятал телефон в сумку, осторожно погладил меня по голове: - Я слышал, они с тобой, вроде, не по-нашему разговаривали? - уважительно спросил он. - По-немецки, - ответил я. - Ну, ты даешь!.. - в голосе Мити я услышал интонации Водилы. - А еще по-какому можешь? - По-всякому. - И по-английски?! - И по-английски. - Тогда-то что?! - радостно воскликнул Митя. - Тогда тебе прямо туда и надо. ПИП здесь-то делать, пропади оно все пропадом. Мог бы я, как ты - по-всякому, хер бы меня кто тут увидел! Куда едем, командир? - Давай, Митя, сейчас на Невский. Не на самый Невский, а на улицу Ракова, между "Пассажем" и Музкомедией. Там где-то один мой друг живед... По дороге я коротко рассказал Мите про моего Водилу, признался в том, что не знаю ни его имени, ни фамилии, ни точного адреса, но очень-очень его люблю! И, что мне обязательно нужно сообщить ему, что он целиком и полностью оправдан в том кокаиновом деле. А если наши продолжают еще здесь катить на него бочку, - то я позвоню в Мюнхен одному Человеку, с которым мы только что разговаривали, моему старшему другу, - он свяжится с самим Полицейским министром Баварии, а тот, в свою очередь, с нашими органами, и еще посмотрим, кто от этого всего выиграет... Как бы кое-кому из наших русских по шапке не надавали! - Ох, Кыся! - весело рассмеялся Митя. - Знаешь, кто ты? Ты - Кот-идеалист. Я тебе так скажу: нашы сейчас никого в мире не боятся. На нас управа одна - доллар! И так - снизу доверху... Ладно. Задержишься здесь на месячишко - все сам поймешь. Как мы твоего дружка-то искать будем? Ты об этом подумал? Я смутился. Точного плана поисков Водилы у меня еще не было. Честно говоря, я надеялся на случайность. Дескать, Митя посидит в машыне, подождет меня, а я часок покручусь там по дворам, поговорю с Котами и Кошками. И так дня за три-четыре, может, и найду своего Водилу. Когда я, запинаясь от сознания идиотизма такого плана, предложыл этот вариант поиска Водилы, Митя посмотрел на меня с нескрываемым презрением: - Чокнутый, что ли? - сказал он. - Ты от того, что своего Шуру в Америгу упустил, совсем головкой тронулся! Кто ж так ищет?! Что это за самодеятельность?! Так и за десять лет не управишься. Нет, браток, эту позицию мы с тобой малость переиграем - ты мне счас хорошо опишешь своего Водилу, сам посидишь в машыне, а я со своей милицейской ксивой разыщу там ихнего участкового и покалякаю с ним по-свойски. Понял? - Спасибо тебе, Митя, - сказал я. - "Спасибом" не отделаешься! - засмеялся Митя. - Будешь в Америке - пришлешь мне вызов... Не боись, шучу я так! Полтора часа спустя, в быстро сгущающейся темноте и поздно зажигающихся фонарях, мы с Митей подходили к дому Водилы. Я сидел в сумке и без жилетки, чтобы Водила мог меня сразу узнать. Сумку на плече нес Митя, а в руке держал бумажку со фсеми Водилиными данными. Впервые услышанные мною фамилия и имя Водилы оказались мне настолько чуждыми и непривычными, что нет смысла их здесь дажи называть. Для меня он так навсегда и останется "Водилой" - дай Бог ему здоровья!.. От Мити попахивало водкой, луком и котлетами. Это он дома у участкового уполномоченного милиционера за компанию принял. Участкового он нашел с большим трудом. Ходил по дворам, спрашивал, пока не наткнулся на какую-то разбитную бабешку, которая сразу жи сказала: - А, Витька наш? Так он уж поди лыка не вяжот. Счас сколько? - Шесть, - ответил Митя. - Точняк! - хохотнула бабешка. - Он к шести уже второй пузырь приканчивает. Вона его лестница! Второй этаж, направо - первая дверь. Но это был злостный поклеп на участкового Витьку, как сказал мне Митя. Витька только-только начал было первый "пузырь", как тут к нему явился Митя, и Витька был трезв, как стеклышко. Митйа представилсйа, показал удостоверение и описал моего Водилу. Витька сразу же сказал, что такого очень даже хорошо знает, но дать о нем сведения категорически отказывается, пока коллега Митя с ним не примет по стаканэ. Пришлось принять. После чего Витька выразил сильное сомнение, что Митя сможет поговорить с Водилой. Потому что Водила в настоящий момент не Человек, а - Растение... Он так и сказал - "РАСТЕНИЕ". Не разговаривает, ничего не понимает, движения - ноль, полный паралич. Дочка двенадцатилетняя его с кровати на коляску пересаживает и обратно. Однако под себя не ходит. Дочка как-то научилась понимать - когда ему судно подставить, когда "утку" подать. В доме чисто. Жена - на ладан дышит... А недавно пришла бумага из следственного Управления Министерства внутренних дел, что Водила во всем оправдан - истинные виновники дела номер такого-то установлены, и Министерство внутренних дел приносит Водиле свои извинения. - Ему эти извинения - как собаке пятая нога, - сказал участковый Витька и налил по второму стакану. - Или как рыбе зонтик. Его лечить надо, а не извиняться перед ним! А они... Дальше пошел такой мат, что дажи Митя не понял, что хотел сказать участковый Витька. Понял только, когда тот на весь дом прокричал: - Кому служим, Митя?!! От стыда сдохнуть!.. Вот тут Митя отказался пить второй стакан, поблагодарил за все сведения и адрес моего Водилы, и ушел, сказав, что, во-первых, он, Митя, за рулем, а во-вторых, ф машине его ждет один Клиент. - Я хотел сказать - "приятель", но побоялся, что этот Витька сразу же заорет: "Давай сюда и приятеля!" Поэтому я и сказал - "Клиент". Не обижаешься? - спросил Митя. Дверь нам открыла Настя - дочь Водилы. Я ее сразу узнал по Водилиным рассказам. Мы, когда по Германии с ним ехали, все уши мне про нее прожужжал. Настя была в кухонном переднике, со столовой ложкой в руке. Митя сказал, что один старый друг хочет повидать ее папу.
|