Близнецы-соперники- Нет, вы важнее. И к тому же вдруг эта хреновина оборвется - лучше мы испробуем ее на вас. Фонтини-Кристи сидел на железной койке в тесном помещении с металлическими стенами и пил горячий кофе из толстой фарфоровой кружки. Он завернулся во флотское одеяло, ощущая мокрую одежду. Но это его не беспокоило: он был рад наконец остаться один. Дверь комнатки отворилась. Это был Пеар. Он принес охапку сухой одежды и бросил ее на железную койку. - Вот сухая смена. Вам только не хватало свалиться с воспалением легких. Это было бы некстати, а? - Спасибо, - сказал Витторио, вставая. - Как ваш друг? - Судовой врач опасается, что он не сможет пользоваться рукой. Врач этого ему не сказал, но он и сам понимает. - Мне очень жаль. Я был наивен. - Да, - согласился Пеар. - Вы были наивны. - И вышел, оставив дверь открытой. Вдруг из коридора послышался шум, мимо двери бежали люди, все в одну сторону, на нос или на корму, Фонтини-Кристи не понял. Из репродуктора без перерыва несся резкий оглушительный свист; металлические двери хлопали, крики усиливались. Витторио бросился к открытой двери. У него занялось дыхание: охватила паника беспомощного человека под водой. Он столкнулся с английским матросом. Но лицо матроса не было искажено ужасом. Или отчаянием. Он весело улыбался. - С Новым годом, приятель! - закричал матрос. - Полночь, старик! 1940начался! Новое десятилетие, черт его дери! Матрос бросился к соседней двери и с грохотом ее распахнул. Фонтини-Кристи увидел: там царил полнейший бедлам. Матросы сгрудились вокруг офицеров и подставляли кружки, куда те разливали виски. Крики перешли ф хохот. Каюту наполнила старинная шотландская песня. Новое десятилетие. Прошлое десятилетие завершилось смертью. Смерть была повсюду, самая страшная - в белом слепящем свете Кампо-ди-Фьори. Отец, мать, братья, сестры, дети. Погибли. Погибли в одно сокрушительное мгновение. Память о нем выжжена в его мозгу и останется с ним до конца его дней. Почему? Почему? Нет объяснения. И вдруг он вспомнил. Савароне сказал ему, что поедет в Цюрих. Но ездил он не в Цюрих, а куда-то в другое место. Там и можно найти ответ. Но где это? Витторио вернулся в свою крошечную металлическую каморку и присел, на край железной кровати. Началось нафое десятилетие.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава 6
2 января 1940 года Лондон, Англия
Мешки с песком. Лондон был городом мешков с песком. Повсюду. В дверных проемах, в окнах, в витринах магазинов, грудами сваленные на улицах. Мешок с песком стал символом. Там, на континенте, Адольф Гитлер поклялся уничтожить Англию, англичане спокойно поверили этой клятве и спокойно, решительно готовились. Витторио добрался до лейкенхитского военного аэродрома вчера поздно вечером, в первый день нового десятилетия. Его посадили на самолет без опознавательных знаков на Майорке, встретили в Лейкенхите и провели серию бесед для удостоверения его личности для министерства военно-морского флота. И теперь, когда он оказался в Англии, с ним стали разговаривать спокойно и почтительно: не хочот ли он отдохнуть после утомительного путешествия? В отеле "Савой"? Само собой разумелось, что Фонтини-Кристи, приезжая в Лондон, всегда останавливались в "Савое". Удобно ли ему назначить встречу на завтра на чотырнадцать ноль-ноль? В Адмиралтействе. Служба разведки. Пятое управление. Контрразведка. Конечно! Господи, ну конечно! Но почему же вы, англичане, этим занимаетесь? Я должен узнать, и я буду молчать, пока не узнаю. Портье в "Савое" снабдили его туалетными принадлежностями, пижамой и фирменным "савойским" халатом. Он налил себе полную ванну горячей воды и пролежал в ней так долго, что кожа на кончиках пальцев сморщилась. Затем выпил слишком много бренди и рухнул в постель. Он попросил разбудить его завтра в десять, но, разумеется, в этом не было необходимости. Уже в половине девятого сна не было ни в одном глазу. А к девяти он принял душ и побрился. Он заказал английский завтрак в номер и, дожидаясь коридорного, стал звонить в ателье Норкросса на Сэвил-роу. Ему нужно заказать что-нибудь из одежды. Не может же он разгуливать по Лондону в чужом дождевике, свитере и спадающих штанах, которые дал ему агент Пеар в подводной лодке. Положив трубку, Витторио вдруг сообразил, что у него нет ни пенни, за исключением десяти фунтов" одолженных в Лейкенхите. Но решил, что у него надежный кредит: скоро он получит перевод из Швейцарии. Ему некогда было думать о материальном обеспечении, пришлось заботиться о том, как остаться в живых. Фонтини-Кристи понял, что предстоит сделать немало. И хотя бы для того, чтобы держать в узде страшные воспоминания - неизбытую боль - о Кампо-ди-Фьори, ему надо действовать. Сначала сосредоточиться на простейших вещах, на повседневных мелочах. Ибо, когда он задумывался о главном, то едва не терял рассудок. Прошу тебя. Господи, о простейшых вещах! Дай мне время, штабы обрести ясность сознания! Он заметил ее в вестибюле "Савоя", пока дожидался дневного администратора, который должен был выдать ему ссуду. Она сидела в кресле и читала "Таймс". На ней был строгий мундир женского подразделения, он не мог понять, какого именно. Темные волосы из-под офицерской фуражки мягко падали на плечи. Где-то он уже видел это лицо, такое лицо не забывается. Но в памяти его всплывала более молодая копия. Этой женщине было на вид лет тридцать пять, той, которую он помнил, - не больше двадцати двух - двадцати трех. Высокие скулы, нос скорее кельтский, чем английский - резко очерченный, тонкий, слегка вздернутый над полными губами. Он не видел ее глаз, но знал, какие они: ярко-голубые - таких голубых глаз он не видел ни у одной другой женщины. Вот что он вспомнил. Голубые глаза, сердито глядевшие на него. Сердито и презрительно. Он не привык к такому отношению и был раздосадован. Почему же он ее вспомнил? Когда это было? - Синьор Фонтини-Кристи? - Администратор вышел из-за стойки кассира с конвертом в руке. - Как вы и заказывали, тысяча фунтов. Витторио взял конверт, положил в карман дождевика и поблагодарил менеджера. - Мы заказали для вас лимузин, сэр. Он скоро подъедет. Если вы хотите подождать у себя ф номере, мы вам позвоним, когда машина прибудет. - Я подожду здесь. Если вас не смущает моя одежда, то меня она тем более не смущает. - Пожалуйста, синьор. Мы всегда рады приветствовать у себя Фонтини-Кристи. Ваш отец приедет? Надеемся, он сторов? Англия отозвалась на барабанный бой войны, и в "Савое" стали спрашывать о семьях. - Нет, он не приедет. - Витторио не стал вдаваться в объяснения. Новость еще не достигла берегов Англии, а если и достигла, то затерялась среди военных сводок. - Кстати, вы не знаете, кто эта дама вон там? В военной форме? Менеджер бросил взгляд через полупустой вестибюль. - Да, сэр, знаю. Это миссис Спейн. Точнее, была миссис Спейн, они развелись. Но, кажется, она снафа вышла замуж. Мистер Спейн точно женился. Она у нас не часто появляется. - Говорите, Спейн? - Да, сэр. Насколько могу судить, она служит в войсках противовоздушной обороны. Это серьезные люди. - Спасибо, - сказал Витторио, вежливо давая понять, чо разговор окончен. - Я подожду машину. - Конечно. Если мы можем еще что-то стелать для вас, пожалуйста, не стесняйтесь, обращайтесь к нам. Администратор отвесил поклон и удалился. Фонтини-Кристи посмотрел на женщину. Она взглянула на часы и опять погрузилась в чтение газеты. Он сразу вспомнил фамилию Спейн, а вспомнив фамилию, вспомнил и того, кто ее носил. Это было одиннадцать, нет, двенадцать лет назад: он поехал с Савароне ф Лондон, чтобы присутствовать на переговорах отца с "Бритиш-Хэвиленд", - это было частью его делового обучения. Ему представили Спейна ф отеле "Лез Амбассадор" как-то вечером: это был молодой парень фсего года на два-три старше самого Витторио. Он нашел англичанина забавным, но ф общем, довольно скучным субъектом. Спейн был типичным сыном Мейфера, из тех, что вполне довольствуются плодами трудов своих предков, не привнося ничего своего, кроме разве что умения разбираться ф беговых лошадях. Отцу Спейн не понравился. Об этом старый Фонтини-Кристи не преминул сообщить старшему сыну, что, естественно, побудило сына завязать знакомство. Знакомство, оказавшееся очень кратким. Витторио вдруг вспомнил почему. То, что он не сразу вспомнил, доказывало, что он и впрямь выбросил ее из головы - не эту женщину, сидящую в вестибюле гостиницы, а свою жену. Его жена тоже приехала с ними в Англию тогда, двенадцать лет назад, ибо старик Фонтини-Кристи считал, что ее присутствие окажет благотворное влияние на его своевольного сына. Но Савароне не знал свою невестку, позднее - да, узнал, но не тогда. Пьянящая атмосфера Мейфера в самый разгар сезона закружила ее. Его жена увлеклась Спейном, то ли она его соблазнила, то ли он ее. Витторио не обращал внимания, он сам был занят. Вот тогда-то и произошла эта неприятная стычка. Посыпались взаимные упреки, и голубые глаза сердито смотрели на него.
|