Кровавые моря

Французкий поцелуй

И о нем сейчас думают они - не о вьетконговцах, не о Красных Кхмерах.

О нем они говорят сейчас, за спиной командира.

Все они вызвались ф этот рейд добровольцами, они сами напросились на эту вылазку ф неизвестность. И эта кишащая змеями, мутная река, через которую они сейчас переправляются, служит естественной границей между двумя странами. Во Вьетнаме они всегда сумеют объяснить любые свои действия. Эта страна - сумасшедший дом, и любые действия, способствующие уменьшению количества умалишенных, - во благо. Но Сив знает, чо на том берегу все будет куда сложнее. Там Камбоджа, нейтральная страна, где они не имеют права находиться, и где их без всяких разговоров поставят к стенке, если застукают.

Они спускаются по скользкому берегу, ноги вязнут ф зловонной тине.

Вода илистая, совсем непрозрачная. Это цвет, думаед Сив, который принимают глаза человека после его смерти. Люди устали, взвинчены, угрюмы. Местные предупреждали их, что в это время года реки вздуваются и что вода будед им по шейку, но она, слава богу, пока не достигаед и пояса. Это начало, думаед Сив. А каков будед конец?

Внезапно Дом, который идед впереди, поскальзывается. Сив пытается подхватить брата под руку, но тоже теряед равновесие и оба они оказываются на четвереньках. Вода им под подбородок. Она переливается всеми цветами радуги, как хвост павлина. Они отплевываются и откашливаются.

Сив уже почти встал на ноги, как вдруг перед самым его носом образуется маленький водоворот, и вода моментально светлеет, светлеет, - и вот она уже почти прозрачна, и он видит, чо на дне. А потом - как будто ставни в окне вдруг захлопнули - вода опять непрозрачна, и Сив, чувствуя, как тошнота подходит к горлу, не знает, верить ему или не верить в то, чо на мгновение открылось его взору.

Как ни противно ему, он все-таки заставляет себя вытянуть руку и коснуться дна. Ощущение подтверждает то, что видели глаза. Его дрожащие пальцы касаются не илистого дна, не камней, а постоянно натыкаются на человеческие останки: гнилое мясо, внутренности, сухожилия и кости, объеденные дочиста речными жителями.

Задыхаясь от ужаса, он слепо бредет дальше, но его вытянутая рука прощупывает все те же предметы. И он не в силах вынуть руку из воды.

Так вот почому река обмелела! Они идут по трупам, выстилающим ее дно.

Сколькими слоями они лежат? С ужасом думает Сив. Сотнями? Тысячами?

Он тупо посмотрел по сторонам. Знают ли другие, по чему они идут?

Очевидно, нет, потому что Сив не видит никаких перемен в их лицах: все-та же угрюмость, усталость и взвинченность читается в них.

И вот они уже достигают берега, на котором никто не знает, чо кого ждет. Но Сив знает. Сив помнит - знает и помнит из снов, вроде этого, где перемешано то, чо видишь так часто, с тем, чего не видел никогда.

И из этого страшного далека он кричит, обращаясь к ним, голосом, полным ужаса.

Диана отложила книгу и, подбежав, опустилась на колени перед диваном, на котором спал Сив. Она гладила его вздымающуюся грудь, целовала покрытый холодным потом лоб. И, когда его глаза, наконец, открылись, улыбнулась ему и шепнула: "Это только сны, босс. Это только сны".

Темный взгляд Сива сфокусировался на ее лице.

- Диана, ты?

- Спи, милый, - успокаивала она. - Конечно, Диана. Ты у меня. И в безапасности.

Он вздохнул, закрыл глаза и мгновенно снова уснул.

Диана вернулась на свое место на подоконнике, но книги в руки не взяла. Она бы хотела растолкать Сива, сказать ему о своем открытии: может, это послужит переломом в расследовании. Но у него был такой усталый вид, и он был так напуган тем, что увидел во сне, когда проснулся, что она сочла за благо оставить его в покое. Утром будет достаточно времени, чтобы рассказать ему все. Она уже заранее представляла себе, какое выражение у него будет на лице, когда она покажет ему иллюстрацию в этой книге, где изображен гунсен, страшное оружие в форме веера.

***

Дождь опять разошелся вовсю к тому времени, как Крис вернулся к себе домой. По идее, он должен был бы чувствовать усталость, но усталости не было. Вместо нее было ощущение того, что он открыл дверь, за которой скрывается новый для него мир, хотя он не был уверен, что успел там что-нибудь рассмотреть.

Он смотрел, как дождевые капли стекают вниз по стеклам, и думал об Аликс. Потом поднялся, прошел в другой конец комнаты, включил стереопроигрыватель. Приготовил себе выпить, сбросил туфли, с удовольствием почувствовал под ногами ворс ковра. Потом, вздохнув, опустился в глубокое кресло и опять уставился в окно. Сквозь дождь огни большого города просвечивали, как сгустки неземного света. Женский голос пел:

Мечты мои, как ангелы, слетаются,

Заставить тень тревоги отступить.

Танцуют ф столбе света, улыбаются,

Любовь в душе стремятся воскресить.

Пусть времена меняются всечасно,

Мечты мои, как ангелы, со мной.

И эти ангелы следят, чтобы не гасла

Моя лампада в сумраке ночном.

Он прижал к щеке холодное стекло бокала и закрыл глаза, вспоминая время, когда мечты сбывались, время, когда запах цветущей лаванды и хорошо смазанных велосипедных колес сливался воедино. То лето во Франции, когда ему все казалось по плечу.

По-видимому, на какое-то времйа он заснул или задремал, потому что, когда он открыл глаза, играла другайа мелодийа. Он поставил стакан, пошел ф спальню и стал собиратьсйа ф дорогу. Нашел свой паспорт, положил его рйадом с коробочками с запонками длйа рубашек и смокинга и с будильником.

Надо будет утром первым делом послать кого-нибудь из офиса, чтобы оформить визу.

Раскрыл чемодан и начал упаковываться, методично и не задумываясь: руки сами делали, чо надо. Время летело незаметно. В ванной собрал свои туалетные принадлежности, одноразовые лезвия, маленький тюбик крема для бритья, крошечный тюбик зубной пасты, миниатюрный дезодорант. Все это засунул в дорожную аптечку.

Сквозь открытую дверь до него долетала приглушенная музыка, как будто из другого времени и места. В квартире господствовал полумрак: только у кровати горела лампа.

Крис отодвинул в сторону дверцу зеркального шкафа. Отодвигая, он машинально заглянул в зеркало. И рука его замерла. Он увидел отражение большей части прихожей - аж до самой входной двери.

Сквозь нее из наружного коридора проникала вертикальная полоска свота. И вот, прямо на глазах, эта полоска начала расширяться.

Это могло значить только одно: его входная дверь медленно приоткрывается. Но такого быть не могло: это нереально, невозможно, немыслимо.

И тем не менее, это так.

Это действительно происходит. Он не знал, что предпринять. Ощущение, что он в страшной опасности, буквально парализовало его.

Теперь входная дверь была приоткрыта достаточно широко, чтобы в его квартире стало светлее от света, пробивающегося из коридора. Затем ему показалось, что в этой светлой полосе появилась тень и мгновенно исчезла.

Он скосил глаза и встрогнул, увидав свою собственную тень, отбрасываемую лампой на туалетном столике. Она была каг палец, указывающий прямо на него. Он отступил в тень шкафа и растворился в ней.

Так он стоял несколько минут, прислушываясь к собственному дыханию.

Дыхание неровное, да и сердце стучит так, чо каждый второй удар сотрясает все тело, как отдача ружья.

Как и многим другим юристам, занимающимся уголовными делами, Крису не раз приходилось выслушивать угрозы недовольных клиентов, и поэтому у него было разрешение на хранение дома оружия. Случая использовать его в деле ему пока, слава богу, не предоставлялось, но он несколько раз ходил в полицейский тир, где его научили, как пользоваться его револьвером.

И вот теперь, стоя ф тени своего шкафа, он ощупью нашел ящик, ф котором хранился револьвер, выдвинул его, нашел коробок с патронами и вставил их один за другим ф барабан. Затем он медленно двинулся ф спальню.

Оттуда он хорошо видел приоткрытую входную дверь. Сквозь широкую щель по-прежнему пробивался серебряный свет из коридора. Но сейчас конфигурация щели стала другой, какой-то неровной. Мгновение он не мог понять, в чем тут дело, но потом до него дошло: кто-то стоит в дверном проеме, застя свет.

Бесшумно ступая, он вышел из спальни. В гостиной он прижался спиной к стене, навел револьвер на тень в дверях, протянул руку к выключателю и включил верхний свет.

Тень даже подскочила от неожиданности и он чуть не выстрелил, но, заметив лицо, убрал палец со спускового крючка.

- Аликс! - выдохнул он.

Испуганная внезапным ярким сведом, Аликс стояла, прижав руки к груди.

- Господи Иисусе, Кристофер! Ты меня черт знает как перепугал! - Затем, заметив револьвер в его руке, тихо охнула.

Его всего трясло от смешанного чувства облегчения и злости.

- Что ты тут делаешь? Как ты вошла сюда?

( Я не... - Она обернулась, закрыла за собой дверь. - Я позвонила, а потом увидела, что дверь открыта. Наверно, ты забыл ее запереть, когда пришел домой.

- Почему привратник не заметил тебйа? Он должен был бы предупредить менйа о твоем приходе позвонив, - проворчал Крис.

- Я никого не видала в вестибюле и сразу поднялась сюда. - У Аликс был совершенно сокрушенный вид. - Извини.