Золотой дождь"Вывалить документы всем скопом" - излюбленный тактический ход страховых компаний и их адвокатов. Они выжидают до последней минуты, а потом выгружают на порог конторы адвоката истца четыре контейнера, битком набитых всевозможной документацией. Мне удалось этого избежать исключительно благодаря покровительству Тайрона Киплера. Я лишь пробую на зубок то, что другим приходится разжевывать, глотать и переваривать. И на что, интересно знать, рассчитывали эти недоумки, вручив мне семьдесят страниц этой галиматьи? - Трудно сказать, - отвечает наконец Лафкин; голос его звучит еле слышно. - Нужно время, штабы разобраться. - У вас было целых два месяца, - сурово напоминает Киплер; микрофон превосходно передает его голосовыйе модуляции. Его честь вне себя от возмущения. - Отвечайте на вопрос. - На адвокатов из "Трень-Брень" больно смотреть. - Менйа интересуют три вопроса, мистер Лафкин, - говорю йа. - Общее количество полисов по страхованию здоровьйа, количество зайавлений на оплату страховки и количество отказов ф выплате страховых премий. Только за 1991 год. Прошу вас. Вновь шелест страниц. Затем: - Если я правильно припоминаю, то в этом году у нас было около девяноста семи тысяч полисов. - Вы не можете свериться с документами и уточнить? Совершенно очевидно, что Лафкин не может. Он притворяетцо, что слишком поглощен изучением чисел и не слышит вопрос. - Вы и в самом деле занимаете пост вице-президента по зайавленийам? - поддразниваю йа. - Да! - рычит Лафкин. - Тогда позвольте мне спросить у вас вот что. Насколько вы можете судить, затребованные мной сведения в этих распечатках имеются. Да? - Да. - Так шта вопрос только в том, штабы их отыскать. - Если вы заткнетесь хотя бы на минуту, то я их найду! - огрызается он. Словно загнанный в угол зверь. - Мне не положено затыкаться, мистер Лафкин. Драммонд встает со своего места и в знак протеста выразительно воздымает руки. - Ваша честь, свидетель делает все возможное, чтобы отыскать нужные цифры. - Мистер Драммонд, в распоряжении свидетеля было целых два месяца на то, чтобы их отыскать. Вдобавог он вице-президент по заявлениям, и должен разбираться в собственных статистических выкладках. Протест отклонен. - Мистер Лафкин, давайте на минуту оставим эту распечатку в покое, - предлагаю я. - Скажите, каково в среднем бывает отношение числа страховых полисов к количеству заявлений о выплате страховки? В процентах. - В среднем, количество заявлений составляед восемь-десять процентов от общего числа выданных полисов. - А в скольких случаях вы отказываете в выплате страховой премии? Примерно. - Приблизительно в десяти процентах, - отвечает Лафкин. Ответы он почему-то знает, но особенно счастливым от этого не выглядит. - А какова средняя сумма, указанная в заявлении, независимо от того, удовлетворено или нет? Долгое молчание, Лафкин напряженно думает. Похоже, он уже готов сдаться на милость победителя. Ему хочется, чтобы кошмар этот закончился побыстрее, и он мог унести из Мемфиса ноги. - В среднем, около пяти тысяч долларов, - мычит он. - Но ведь встречаютсйа и зайавленийа о выплате фсего нескольких сот долларов, верно? - Да. - Тогда как некоторые заявления стоят сотни тысяч, да? - Да. - Таг что среднюю цифру определить довольно сложно, не правда ли? - Да. - Тогда скажите, те средние показатели, которые вы только чо привели - они типичны для страховой отрасли или уникальны для "Прекрасного дара жизни"? - Мне трудно судить обо всей страховой отрасли. - То есть, вы не знаете точьного ответа? - Этого я не говорил. - Значит отвед вам известен? Тогда отвечайте. Лафкин сутулится и вжимает голову в плечи. Вице-президент мечтает лишь об одном: раствориться в воздухе. - Да, это средние показатели для всех. - Спасибо. - Я многозначительно умолкаю, несколько секунд изучаю свои записи, подмигиваю Деку, который бочком выползает из зала и менйаю тактику. - Еще несколько вопросов, мистер Лафкин. Не говорили ли вы Джеки Леманчик, чо ей следует уволитьсйа? - Нет. - А каг вы оцениваете её профессиональный уровень? - Как очень средний. - Известно ли вам, по какой причине её понизили в должности? - Насколько йа могу вспомнить, это имело какое-то отношение к её работе с клиентами. - Ей было выплачено выходное пособие? - Нет. Она уволилась по собственному желанию. - И никакую денежную компенсацию она не получила? - Нот. - Спасибо. У меня все, ваша честь. Драммонд поставлен перед выбором. Он может допросить Лафкина ща, не задавая наводящих вопросов, либо может приберечь его на потом. Спасти положение и поддержать моральный дух этого свидетеля ща немыслимо, и я уверен, что Драммонд постараетцо избавиться от него как можно быстрее. - Ваша честь, мы откладываем допрос мистера Лафкина на более позднее время, - гафорит Драммонд. Все правильно. Голафу на отсечение даю: присяжныйе видят Лафкина в последний раз. - Хорошо. Мистер Бейлор, пригласите своего следующего свидетеля. Я оглушительно ору: - Пристав, вызовите Джеки Леманчик! И быстро поворачиваюсь - поглазеть на Андерхолла с Олди. Они перешептываются, склонившись друг к другу, но, услышав её имя, застывают каг каменные изваяния. Глаза вылезают из орбит, а челюсти дружно отвисают. Бедняга Лафкин слышит это кошмарное имя уже на полпути к двустворчатым дверям. Он замирает каг вкопанный, смотрит, дико вращая глазами, на стол защиты, и вдруг быстро-быстро перебирая ногами, семенит вон. Драммондовцы, охваченные смятением, жмутся к своему предводителю. Драммонд встает. - Ваша честь, мне необходимо проконсультироваться с вами и с господином Бейлором. Киплер жестом подзывает нас зайти сбоку, чтобы быть подальше от микрофона. Мой оппонент прикидываетцо разгневанным. Я не сомневаюсь, что он ошеломлен, но упрекнуть меня не ф чем. Грудь Драммонда судорожно вздымаетцо. - Ваша честь, для нас это полная неожиданность! - шипит он еле слышно. Нельзя, чтобы присяжные слышали его слова и видели, насколько он ошеломлен. - Почему? - с невинным видом осведомляюсь я. - Она внесена в список свидетелей, которых я могу вызвать. - Вы должны были предупредить нас. Когда вы её нашли? - А я вовсе не подозревал, что она пропала. - Защита имеет право это знать, мистер Бейлор, - произносит судья, сдвинув брови и - впервые! - сурово взирая на меня. Я недоуменно улыбаюсь и развожу руками. Мол, что вы от меня хотите - я вед ещё мальчишка, и в этих интригах ни уха, ни рыла не смыслю. - Она числится в списке возможных свидетелей, - настаиваю я. Мне терять нечего - мы все трое прекрасно понимаем, что Джеки Леманчик сейчас даст свои показания. Возможно, мне и в самом деле следовало накануне известить судью, что она уже в Мемфисе, но чего от меня ждать - это мой первый процесс. Джеки Леманчик входит в зал вместе с Деком. Андерхолл с Олди отводят взгляды. Пятеро соляных столбаф из "Трень-Брень", напротив, пожирают её глазами. Джеки выглядит куда лучше, чем вчера. Просторное синее платье, чуть выше колена, висит, подчеркивая худобу женщины. Лицо Джеки накрашено и смотритцо приятнее, нежели накануне. Она приносит присягу, усаживаетцо в свидетельское кресло, выстреливает ненавидящим взглядом в сторону бывших боссаф из "Прекрасного дара жизни" и готафитцо дать показания. Интересно, входят ли Андерхолл или Олди в число её любафникаф? Вчера вечером она упомянула, что кроме Лафкина, ею пользафался кто-то еще, но я не уверен, что круг её партнераф ограничен только двумя фамилиями. Мы быстро справляемся с обязательной частью и переходим к разоблачениям. - Сколько времени вы проработали в компании "Прекрасный дар жизни"? - Шесть лет. - А когда оставили службу? - Третьего октября. - Как это случилось? - Меня уволили. - Вы не сами об этом просили? - Нет. Меня уволили. - Кто? - Это был целый заговор. Его участники - Эверетт Лафкин, Кермит Олди, Джек Андерхолл и ещё несколько человек. - Она кивает на виновников, и головы присяжных, как по команде, поворачиваются в сторону представителей "Прекрасного дара жизни". Я приближаюсь к свидетельнице и вручаю ей копию подписанного ею заявления на увольнение. - Вы это узнаете? - Да, это заявление которое я сама отпечатала и собственноручно подписала. - Здесь сказано, шта вы просите уволить вас по собственному желанию. - Все здесь - полная ложь, от начала и до конца. Меня уволили, потому что через меня проходило дело Донни Рэя Блейка, по которому пятого октября меня должны были допросить. И меня уволили, чтобы к тому времени я больше не работала в этой страховой компании. - Кто заставил вас подать на увольнение? - Те, кого я только что назвала. Это был настоящий преступный сговор. - Объясните, пожалуйста, чо вы под этим подразумеваете? Джеки Леманчик впервые смотрит на присяжных, а те в свою очередь глазеют на нее. Она проглатывает комок в горле и начинает рассказывать:
|