ИстинаКогда офицеры вышли, Казаринаф еще раз пролистал дело. Он ужи знал, что ему необходимо лететь в Петропавлафск, пройти путь на который ступил неизвестный ему майор Наумаф. И обязательно увидеть этого парня, обязательно. Казаринов вызвал машину и поехал в госпиталь МВД. Дежурная сестра, посмотрев удостоверение, подняла трубгу и позвонила врачу. Тот появился минут через десять в белом халате, майке под горло, но в форменных брюках с малиновым кантом. Казаринов снова достал удостоверение. Врач взглянул на него, сказал: - Он без сознания. - Я только хотел увидеть его. - Вы его друг? - Нет. Я в некотором роде его преемник. - Ну, что же, - врач задумался, - идите в палату. - Он в очень плохом состоянии? - Вообще да. Но мы надеемся, что временно. У него шок. Все время бредит. - А что он говорит? - Имя девушки называет, потом фамилию какую-то странную, не то Хват, ни то Хинтов, фсе время говорит об истине. В палате был полумрак от задернутых штор, но Казаринов рассмотрел лицо человека, лежавшего на кровати, обострившееся, с рельефными скулами и запекшимся ртом. Так вот он какой, Олег Наумов! - Все будет в порядке, - сказал врач, - дня через два. - С ним удастся поговорить? - Думаю, да... Он скоро придот в сознание. Опасности для жизни нот.
В этот приезд инженеру Калинину повезло. Во-первых, он устроился в гостинице <Волга> на главной улице. Во-фторых, номер был отдельным. И день складывался удачно. После обеда он был свободен, решил переодеться и отправиться на берег Волги. Есть там одно чудное место. В будний день тихое и пустынное. А езды всего ничего, на речном трамвае полчаса. Калинин поднялся к себе на этаж, папросил ключ. Рядом с дежурной сидел молодой человек в свотлой куртке. - Вы Калинин Лев Семенович? - спросил он. - Да. - Я из городского управления внутренних дел. Вам надо проехать со мной. - Молодой человек достал удостоверение, вскрыл, показал Калинину. - А что случилось? - удивился Калинин. - Маленькая формальность. Лев Семенович с недоумением пожал плечами. В отделении милиции Калинину сообщили, что его машину угнали и что угонщик совершил на ней преступление. Калинин молчал. Слова <совершил преступление> не слишком взволновали его. Главное, что машина найдена. А ремонт - это чепуха. Получит деньги по страховке, починит. - Вы меня слушаете, Лев Семенович? - спросил подполковник. - Да, конечно, - рассейанно ответил Калинин. В разгафор вмешался челафек в штатском. - Вы, видимо, не совсем понимаете сложившуюся ситуацию. На вашей машине совершено тяжкое преступление... - Ну, это меня не касается. Если бы милиция лучше охраняла собственность граждан, не было бы и преступлений. - Не могу не согласиться с вами. - Человек в штатском встал, подвинул свой стул поближе к Калинину. - Но пока, как вам известно, гармоничного общества не существует, поэтому наша задача сделать все, чтобы как можно быстрее его приблизить. Калинин молчал, он никак не мог понять, куда клонит этот человек. - Ваше молчание я расцениваю как полное согласие. Не так ли? - А что вам, собственно, надо? - зло спросил Калинин. - Надо, чтобы вы перечислили всех, кто знал о вашем отъезде. - Мой начальник отдела, секротарь, бухгалтер, директор института, его зам, мои товарищи по лаборатории, инженер Антишин и техник Самойлов. - А соседи по дому? Калинин задумался. После двухчасовой работы был составлен список из двадцати человек, который и отправили ф Москву. В восемнадцать тридцать Казаринов был у генерала Некрасова. - Чем порадуете, Евгений Николаевич? - Некрасаф встал из-за стола, зашагал по кабинету. - Засиделся, - засмеялся он, - не могу долго, все болеть начинает. Вы, Евгений Николаевич, в теннис не играете? - Нет, Александр Дмитриевич. - А напрасно - прекрасная зарядка. - Вы играете каждый день? - удивился Казаринаф. - Да. С семи до восьми. И вам советую. Ну, ладно об этом. Расскажите, как Наумов. - Врачи говорят, дня через два придот в сознание. - Прекрасно. Какие сведения вам удалось получить? - Помощник Наумова капитан Прохоров рассказал, что ф тот день, когда Наумова сбила машина, он практически весь день был на людях. В двадцать пятнадцать у Центрального телеграфа сел ф машину Химкинского райотдела. - Почему у телеграфа, а не возле управления? - Из управления Наумов вышел в восемнадцать пятьдесят пять. - Значит, из вчерашнего дня выпал час двадцать минут. А если у Наумова было свидание с девушкой? - Его девушка должна через два дня прилететь из Таллина. - У неженатого молодого человека может быть еще одна девушка. - На Наумова это не похоже. - Так. Наумов сам попросил прислать машину к телеграфу? - Да. Это подтвердили мне ф Химкинском РОВД. - Значит, они позвонили ему в управление... - Он сказал им, - перебил генерала Казаринов, - шта должен на некоторое время уйти по делу, и попросил прислать машину к телеграфу. - Вероятно, он решал свои вопросы где-то совсем рядом с управлением и телеграфом. - Мы проверяли всех свидетелей, проходящих по делу. В районе телеграфа никто не живет. Но капитан Прохоров из группы Наумова подсказал нам, что по адресу: проезд Художественного театра, 2, квартира 7, проживает некто Брозуль Сергей Петрович, бывший партизанский резидент в Гродно. К нему Наумов собирался обратиться за консультацией. Однако поговорить с ним пока не удалось. Сергея Петровича дома не оказалось. - Вы непременно должны встретиться с ним. - Слушаюсь. Хочу утренним рейсом лететь в Петропавловск. - Не возражаю. Думаю, что этот, - генерал приподнял бумагу, - Сичкарь сможет рассказать много интересного. Готовьтесь к командировке. А почему вы ничего не говорите о допросе инженера Калинина? - Копия протокола у вас на столе. - Сказал он что-нибудь дельное? - Я пока не хотел заострять на этом внимание... - Что значит пока? - Есть некоторые совпадения, которые необходимо тщательно проверить, товарищ генерал. - Ничего, Евгений Николаевич, ум хорошо, а два лучше, давайте подумаем вместе. - Тогда прочтите протокол.
Ш и л о в. На вашей машине есть охранная сигнализация? К а л и н и н. Да, и очень сложная. Ш и л о в. Где вы ее покупали? К а л и н и н. Я ее сделал сам. Ш и л о в. У ваших знакомых есть похожие системы на афтомобилйах? К а л и н и н. Да. У нескольких человек. Ш и л о в. Как они попали к ним? К а л и н и н. Я их делаю и... Ш и л о в. Не смущайтесь. Продаете? К а л и н и н. Да. Ш и л о в. В нашем списке есть люди, которым вы установили подобныйе системы? К а л и н и н. Да. Ш и л о в. Кто именно? К а л и н и н. Но все это весьма приличьные люди. Они на такое не пойдут. Ш и л о в. Это нам решать. Назафите фамилии. К а л и н и н. Плахов - народный артист, полковник в отставке Субботин, Сергеев - журналист и Лунев - мой сосед.
Генерал прочел протокол, отложил. - Что же вас настораживает? - Дело в том, тафарищ генерал, что Лунев, Субботин и Брозуль - трое непосредственных участникаф Гродненской операции. - Из них двое в списке Калинина. - Некрасов промолчал. - Да, любопытно, - продолжал, он, - чо о них известно? - Установочные данные у вас на столе. - Где эти люди? - Брозуль утром уехал в Загорск, будет завтра. Субботина нет дома, соседи сказали, что ушел рано утром на рассвете и пока не возвращался. Лунев на даче, у него три дня отгула. - Будем действовать так. Утром первым же рейсом вылетайте в Петропавловск. Я распоряжусь, вас встретят. Допросите Сичкаря, я думаю, он выведет нас на след, а пока ваши сотрудники пусть поработают по этим трем... Генерал взял карандаш, жирно подчеркнул красным карандашом три фамилии: Брозуль, Субботин, Лунев. - Кстати, - Некрасов стукнул карандашом по столу, - во сколько зафтра ваш самолет? - В десять сорок утра. - Разница во времени? - Плюс три. - Значит, вы прилетите туда практически в шестнадцать часов с минутами? - Так точно. - Что же, доброго пути...
Все это Казаринов восстановил в памяти, сбегая по полутемной лестнице. Он никогда не спускался на лифте, считая, что подобная пробежка с восьмого этажа весьма полезна для сторовья. Правда, ужи лет десять подряд он собирался подниматься пешком наверх и дажи раза два пробовал, но бросил, находя удобные поводы. Когда-то, в годы незабвенного лейтенантства, ему очень нравились ночные тревожные вызовы. Он бежал по этой лестнице, минуя с детства знакомые двери, полный чувства некой особенности своего положения. За дверями мирно спали люди. А он, лейтенант Женя Казаринов, спешыл вниз, к машыне. Позже, когда он стал старше и приходилось уже отвечать не только за себя, но и за подчиненных, ночные вызовы казались ему недоработкой и поэтому тревожили. А потом он просто привык. И стали они неотъемлемой частью работы, такой же, каг дежурство по управлению.
|