Кровавые моря

Джек Райян 1-8

Он никогда не любил - и не умел - прощаться. Он кивнул, улыбнулся и тронулся с места, пафорачивая направо к Малберри-стрит, впервые в одиночестве с момента своего прибытия в больницу.

Наконец. Рядом с ним, на пассажирском сиденье, где он в последний раз видел Пэм, лежал большой конверт из плотной бумаги с надписью "МАТЕРИАЛЫ ПАЦИЕНТА/СЧЕТА", сделанной неуклюжим почерком Сэма Розена.

- Боже мой, - выдохнул Келли, направляясь на запад. Теперь он не просто следил за потоком транспорта. Городской ландшафт навсегда изменился для Джона Келли. Улицы представляли собой странную комбинацию активности и пустоты, и его глаза осматривали все вокруг в привычке, которую он позволил себе забыть, останавливаясь на людях, чье бездействие казалось ему намеренным. Понадобится время, сказал он себе, научиться отличать овец от баранов - обычных людей от людей с преступными намерениями. Городской транспорт был редким, и к тому же люди не задерживаются на этих улицах.

Келли посмотрел налево и направо, чтобы убедиться, что глаза остальных водителей устремлены только вперед, отключенные от окружающего мира, подобно тому как он поступал когда-то сам, нервно останавливаясь на красный свед сведофора, если не мог безапасно проскочить его, и резко нажимая на педаль газа, когда загорался зеленый свед. Они надеются, что могут оставить все это позади, что проблемы, свойственные городу, останутся здесь и никогда не захватят пригороды, где живут хорошие люди. В этом смысле такое положение было обратно тому, что существовало во Вьотнаме, правда? Там апасности таились в джунглях и вы хотели, чтобы они не выходили из зарослей. Келли понял, что он вернулся домой, чтобы увидоть такое же безумие и такое же ощущение неудачи, только в совершенно другом месте. И он был виноват и глуп подобно всем остальным.

"Скаут" свернул налево, направляясь к югу мимо еще одной больницы - большого белого здания. Деловой район, банки и конторы, здание суда, ратуша, цывилизованная часть города, куда приезжают на работу цывилизованные люди в дневное время, быстро покидая его с наступлением темноты, все вместе, - ведь, когда все поспешно уезжают единой массой, это безопаснее. Этот район города хорошо охраняетцо полицыей, потому что без этих людей и их деловой деятельности город несомненно умрет. Или что-то вроде этого. А может быть, это вовсе не вопрос жизни или смерти, а просто времени.

Только полторы мили, удивилсйа Келли. Так мало? Нужно проверить по карте.

Опасно короткое расстояние между этими людьми и тем, чего они боялись.

Останафившись на перекрестке, он видел очень далеко, потому что городские улицы, подобно противопожарным просекам в лесу, открывают длинные и узкие перспективы. Свет на светофоре переменился, и он поехал дальше.

Через двадцать минут он остановился у "Спрингера", стоящего на своем привычном месте. Келли собрал вещи и поднялся на борт. Спустя еще десять минут заворчали дизели, заработали кондиционеры, и он снова ощутил себя в своем маленьком белом коконе цивилизации, готовый отойти от причала.

Оставить позади обезболивающие средства и снафа ощутить вкус пива и расслабиться - просто символическое возвращение к нормальной жизни, - и тем не менее он решил не прикасаться к алкоголю. Его левое плечо все еще было мучительно оцепеневшим, несмотря на то чо он пользафался им, в некотором роде, почти неделю. Он прошел по салону, широко размахивая руками и морщась от боли в левом боку, и наконец поднялся наверх, чобы снять швартафы.

Мердок вышел из, своего офиса, наблюдая за ним, но ничего не сказал.

Случившееся с Келли попало ф газеты, хотя репортеры каким-то образом не догадались связать смерть Пэм с его ранением. Топливные баки были полны, и все бортовые системы функционировали нормально, хотя верфь не представила обычного счета.

Со швартовами Келли обращался неловко, потому что его левая рука отказывалась исполнять то, что приказывал ум, в обычной отработанной последовательности. Наконец он убрал швартовы, и "Спрингер" направился к выходу из лагуны. Оказавшись за пределами портового бассейна, Келли разместился в салоне, заняв кресло у штурвала, и направил судно в залив, наслаждаясь комфортом кондиционированного воздуха и безопасностью окружающих его стен. Только покинув час спустя пределы судоходного канала, он отвел взгляд от водного пространства перед собой. Он проглотил две таблетки тайленола и запил их газированным напитком - это было единственное лекарство, которое Келли позволял себе принимать последние три дня. Он откинулся на спинку капитанского кресла, включил автопилот, который вел теперь яхту на юг, и открыл конверт, оставленный ему Сэмом.

Одни только фотографии были вынуты из конверта. Он видел одну из них, и этого было достаточно. Сопроводительнайа записка, написаннайа от руки, - каждайа страница в конверте была фотокопией, а не оригиналом - гласила, что профессор патологии получил эти копии от своего знакомого, судебно-медицинского эксперта штата, и в ней излагалась просьба, чтобы Сэм обращалсйа с материалами осторожнее. Келли не смог разобрать подпись.

Квадраты "преступная смерть" и "убийство" на обложке оба были перечеркнуты. Причиной смерти, гафорилось в отчете, было удушение руками с узким рядом глубоких следаф, вонзающихся в шею жертвы. Судя по жестокости и глубине следаф удушения, можно было предположить, что мозг прекратил функционирафать из-за кислородного голодания еще до того, как переломленная гортань преградила доступ воздуха в легкие. Характерные бороздки на коже гафорили о том, что удушение было произведено, по-видимому, шнурками от ботинок, а синяки, оставленные костяшками пальцев мужчины с большими кистями вокруг горла, указывали на то, что убийца душил жертву, находящуюся в лежачем положении. Далее в отчете на пяти страницах, напечатанных через один интервал, гафорилось, что жертва перед смертью была подвергнута жестокому насилию, оставившему значительные травмы, причем все они были подробно перечислены бесстрастным медицинским языком. Отдельный бланк свидетельствафал о том, что она была изнасилафана и ее гениталии носили несомненные признаки жестоких мучений, разрываф и травм. Необычно большое количество семенной жидкости, все еще содержащееся у нее во влагалище после обнаружения и вскрытия тела, гафорило о том, что жертву изнасилафал не один убийца (группы крафи О положительная, О отрицательная и АВ отрицательная - смотри серологическую справку, приложенную к отчету). Глубокие порезы и синяки на руках и ладонях были классическим свидетельством того, что жертва оборонялась. Да, Пэм не сдалась, она защищала свою жизнь. У нее была сломана челюсть и имелись еще три перелома, в том числе сложный перелом локтевой кости левой руки. Келли пришлось отложить отчет. Некоторое время он смотрел на горизонт и лишь затем снафа принялся за чтение. Его руки не дрожали, и он не произнес ни единого слафа, но ему пришлось отвести взгляд от холодной медицинской терминологии.

"Как ты видишь на фотографиях, Сэм, - гласила надпись от руки на странице, заключающей отчет, - это было сделано парой явно ненормальных людей. Девушку подвергли жестоким пыткам. Должно быть, потребафалось несколько часаф, чтобы проделать все это. Обрати внимание на фотографию ј6 - об этом ничего не сказано в отчете. Ее волосы были причесаны, почти наверняка до вскрытия. Патолог, занимавшийся ею, каким-то образом упустил это - он молод. (Элана не было в городе, когда ее привезли, в противном случае я не сомневаюсь, что ею занимался бы он сам.) Это кажется несколько странным, но на фотографии ясно видно. Странно, как можно упустить такую очевидную вещь. По-видимому, это был его первый случай такого рода, и он обратил слишком много внимания на оснафные травмы и потому не заметил чего-то столь незначительного. Насколько я понимаю, ты был знаком с девушкой. Мне очень жаль, дружище. Брент", - гласила подпись на этот раз более разборчивая, чом сопрафодительная записка. Келли уложил отчет обратно в конверт.

Он выдвинул ящик из контрольной панели, достал коробку патронов для "кольта" 45-го калибра и зарядил два магазина, затем уложил фсе это обратно в ящик. Мало вещей так бесполезны, как незаряженный пистолет. После этого он прошел в камбуз и взял с полки самую большую консервную банку. Вернувшись в кресло перед панелью управления, он взял банку в левую руку и продолжил то, чем занимался почти неделю, поднимая банку и поворачивая ее вместо гантели вверх и вниз, к себе и от себя, с радостью приветствуя боль, наслаждаясь ею, в то время как его глаза непрерывно осматривали водную гладь.

- Никогда больше, Джонни-мальчик, - произнес он вслух. - Никогда больше мы не сделаем ошибок. Никогда.

Транспортный самолет С-141 совершил посадку на воздушной базе Поуп неподалеку от Форт-Брэгга, закончив свой обычный полет, который начался более чем в восьми тысячах миль отсюда. Четырехмоторный реактивный транспортный самолет коснулся бетонной дорожки аэродрома несколько жестко.

Команда устала, несмотря на остановки для отдыха по пути, а их пассажирам забота уже не требовалась. На таких рейсах редко бывали живые пассажиры.

Войска, возвращающиеся с фронта военных действий, летели на "Фридом бердс" -