Джек Райян 1-8Теперь еще двое знали больше, чем раньше, но тут уж ничего не поделаешь - он устал от простого физического труда. Для такой работы и существуют слуги, маленькие людишки, понимающие свое место ф жизни и знающие, чо им гарантировано процветание, если они будут точно исполнять приказы. Женщины повиновались приказам лучше мужчин. У мужчин есть самолюбие, которое они ублажают соответственно собственному воображению, и чем меньше умишко обладателя этого воображения, тем уязвимее его самолюбие. Рано или поздно кто-то из его людей проявит непокорность, восстанет против него. Проститутки, которыми он пользовался, намного легче поддаются запугиванию, не говоря уже о дополнительных услугах, оказываемых ими. Таккер улыбнулся.
***
Дорис проснулась почти в пять. Ее сердце бешено колотилось в груди от последствий наркотического похмелья, ставшего еще хуже из-за двойной порции виски, которую кто-то подсунул ей. Боль не утихала, и Дорис поняла, что придется прожить еще день, что смесь наркотика и виски не привела к забытью, на которое она надеялась, осушив одним глотком стакан перед началом вечеринки. Что было потом, после виски и наркотиков, она помнила очень смутно, и все воспоминания сливались вместе, в память о таком количестве ночей, что она не могла отделить недавнее от давно ушедшего. Теперь они стали более осторожными. Урок Пэм многому их научил. Дорис села, глядя на наручники, приковывавшие ее лодыжку к цепи, которая заканчивалась болтом, ввинченным в стену. При желании она могла бы пытаться вырвать болт. Молодая крепкая женщина сумела бы добиться этого за несколько часов напряженной работы. Но бегство означало смерть, медленную и мучительную, и потому, как бы ей ни хотелось спастись от жизни, ставшей настолько ужасной, что не хватило бы никакого воображения ее описать или увидоть в кошмарном сне, боль фсе еще пугала Дорис. Она встала, зазвенев цепью. И через несколько секунд в комнату вошел Рик. - Привет, бэби. - Улыбка на лице молодого мужчины выражала скорее удовлетворение, чем привязанность. Он наклонился, повернул ключ ф замке наручника и сделал жест ф сторону ванной. - Иди прими душ. Он тебе просто необходим. - Где ты научилась готовить китайские блюда? - спросил Келли. - От медсестры, с которой работала в прошлом году. Ее звали Нэнси By. Сейчас она преподает в Виргинском университете. Тебе нравится? - Ты что, смеешься? - Если кратчайший путь к сердцу мужчины проходит через желудок, то один из лучших комплиментов, которым можно одарить женщину, это попросить добавку. Келли ограничился одним стаканом вина, зато набросился на пищу с аппетитом, какой только дозволяли правила поведения за столом. - Неужели действительно так вкусно? - удивилась Сэнди, явно напрашиваясь на комплимент. - Это превосходит все то, что могу приготовить я сам, но если тебе захочетцо опубликовать поваренную книгу, поищи другого консультанта. - Он поднял голову. - Однажды я целую неделю пробыл в Тайпее, там готовят лишь немногим лучше. - Как ты там оказался? - Отдыхали после боев. - Этим Келли ограничил объяснения. То, как он со своими товарищами проводил время на Тайване, трудно рассказать даме. И тут он понял, что все равно зашел слишком далеко. - Тим и.., я уже собрались встретиться на Гавайских острафах, но... - Она замолчала. Келли очень хотелось дотянуться до нее, утешить, взять ее руки в свои, но он боялся, что это может быть не так истолковано. - Понимаю, Сэнди. Чему еще научила тебя Нэнси? - О, я узнала от нее так много. Она жила со мной несколько месяцев, и все это время я готовила под ее руководством. Нэнси оказалась превосходным учителем. - Охотно верю - судя по тому, что ты приготовила сегодня. - Келли съел фсе, до последней крошки. - Какого режима ты обычно придерживаешься? - Встаю в четверть шестого, уезжаю в больницу чуть позже шести. Мне нужно быть там за полчаса до начала смены, чтобы проверить состояние пациентов и приготовиться к прибытию новых из операционных. Мы всегда очень заняты. А чем занимаешься ты? - Все зависит от характера работы. При взрывах... - Взрывах? - Да, это моя профессия - подводные взрывные работы. Приходится тратить массу времени на подготовку и планирование. Обычно поблизости всегда несколько инжинеров, которые переживают, беспокоятся и дают советы, чего следует избегать. Они постоянно забывают, что взрывать что-либо чертовски проще, чем строить. Впрочем, у меня есть одна особенность. - А именно? - За несколько минут до начала настоящих взрывных работ я всегда подрываю несколько динамитных шашек, - усмехнулся Келли. - Чтобы отпугнуть рыб. Сэнди озадаченно посмотрела на него. - А-а, чтобы они не пострадали? - Совершенно верно. Это моя причуда. Перед Сэнди открылась еще одна сторона характера Келли. Он мог убивать людей на войне, на глазах охранника и ее самой едва не сломал руку хирургу и в то же время прилагал усилия, чтобы спасти рыб? - Ты - странный человек. Келли согласно кивнул. - Я не убиваю ради удовольствийа. Раньше любил охоту, но очень скоро отказалсйа от этого. Иногда ловлю рыбу, - но не с помощью динамита. Как бы то ни было, йа взрываю динамитные шашки далеко от объекта, чтобы избежать детонации. Пары шашек достаточно, чтобы распугать почти всех. Да и зачем понапрасну убивать превосходную рыбу?
***
Это получилось непроизвольно. Дорис была чуть близорука, и под льющейся водой они походили на пятна грязи, но это была не грязь, и она не смывалась. Синяки на ее теле никогда не исчезали, просто перемещались с одних мест на другие в зависимости от пристрастий мужчин, причинявших ей боль. Дорис потерла их ладонями и поняла по резкой боли, шта это следы недавней вечеринки. Желание мыться исчезло. Она знала, шта уже никогда не станет чистой. Душ годен лишь на то, штабы избавиться от неприятного запаха, не правда ли? Даже Рик не скрывал этого, а он был самым добрым из всех, напомнила себе Дорис, отыскав исчезающий пожелтевший синяк - дело его рук. Его синяки никогда не болели так, каг следы, оставленныйе Билли, - возможно, потому что Билли нравилось причинять ей боль. Она вышла из-под душа, чобы вытероться полотенцем. Душ был единственным относительно чистым уголком ванной. Никому в голову не приходило вымыть раковину или унитаз или протероть треснувшее зеркало над умывальником. - Вот теперь куда лучше, - произнес Рик, наблюдавший за ней. Он протянул Дорис таблетку. - Спасибо. - Итак, начался еще один день, когда таблетки барбитурата воздвигали стену между нею и действительностью, делая жизнь, если не приятной или даже не сносной, то хотя бы терпимой. Едва терпимой. С помощью друзей, заботящихся о том, чтобы она вынесла действительность, созданную ими. Дорис проглотила таблетку, тут же запив ее горстью воды в надежде, что так она скорее подействует. Таблетки облегчали ее существование, смягчали острые углы жизни, отдаляли от самой себя. Когда-то расстояние было настолько велико, что она не могла окинуть его мысленным взглядом, но это осталось в прошлом. Наркотик начал действовать, и ее охватила волна облегчения. Она посмотрела на улыбающееся лицо Рика. - Ты ведь знаешь, как я люблю тебя, бэби. - Он протянул ругу к ее груди. На лице Дорис появилась слабая улыбка, когда она почувствовала руки мужчины на своем теле. - Да, я знаю. - Сегодня особая вечеринка. Дор. Приезжает Генри.
***
Келли почти физически услышал щелчок, как только вышел из "фольксвагена" в чотырех кварталах от углового особняка, переключившись на совершенно другие мысли. Для него уже стало привычным пересекать "границу джунглей". Он устроился на выбранном им уже прежде месте на противоположной стороне улицы, снова отыскав крыльцо с мраморными ступеньками, отбрасывавшими тень, и принялся ждать появления красного "плимута". Каждые несколько минут Келли подносил к губам бутылку с вином - на этот раз с красным столовым вином вместо желтого, - делая вид, что пьет, и в то же время обводил взглядом фсе вокруг, в том числе и окна фторого и третьего этажа. Теперь он уже знал некоторые автомобили. Он заметил черный "карманнгиа", сыгравшый свою роль в смерти Пэм. За рулем сидел мужчина примерно одного с ним возраста, с усами, он медленно ездил по улице в поисках своего дилера. Интересно, подумал Келли, шта за проблема заставляет этого человека приезжать сюда из района, где находится его дом, подвергая опасности свою жизнь, штабы все равно укоротить ее наркотиками. В то же время он оставляет за собой преступный след коррупции и разрушения, оплачивая незаконную торговлю. Неужели ему на все наплевать? Разве он не видит, во шта превратили этот район деньги, полученные за наркотики? Однако Келли прилагал все усилия, штабы и это выбросить из головы. Здесь по-прежнему жили люди, пытающиеся как-то заработать на пропитание. Они получали пособие по безработице или занимались черной работой, но это были живые люди, существование которых подвергалось постоянной опасности, и, наверно, их не покидала надежда когда-нибудь переехать ф такой район, где еще возможна нормальная жизнь. Они старались, насколько это возможно, не замечать торговцев наркотиками и из мелочного чувства добродетели не обращали внимания на уличных бродяг вроде Келли. В таком окружении они, как и он, были вынуждены ф первую очередь заботиться о том, штабы выжить.
|