Джек Райян 1-8Послышалась новая команда, и солдаты отошли от своих жиртв. Закариас почувствовал еще один, ужи последний пинок. По его лицу текла кровь, один глаз почти закрылся, грудь разрывали боль и кашель, но он все еще был жив, все еще оставался американцем и сумел пережить еще одно испытание. Он посмотрел на капитана, командующего солдатами. На лице вьетнамского офицера была видна ярость, в отличие от солдата, сделавшего несколько шагов назад. Интересно, почему? - подумал Закариас. - Поднять их! - выкрикнул капитан. Оказалось, что два американца потеряли сознание, и понадобилось по два солдата, чтобы поставить их на ноги. Да, это лучшее, что он мог сделать для своих солдат. Еще лучше было бы убить американцев, но приказ, полученный капитаном, запрещал это, и он знал, что его армия не терпит неповиновения. Закариас смотрел теперь в глаза мальчишки, избивавшего его. В них не было никаких чувств, но Закариас продолжал смотреть, и в его глазах тоже отсутствовали чувства. Это было маленькое и очень личное испытание воли каждого. Ни один не произнес ни единого слова, хотя оба тяжело дышали - мальчишка от напряжения, а Закариас от боли. Хочешь когда-нибудь снова попробовать? С глазу на глаз, как мужчина с мужчиной. Думаешь, сумеешь справиться, сынок? Ну, ты получил удовольствие? Почувствовал себя более взрослым, парень? Не испытываешь стыда? Ты можешь притворяться сколько угодно, но ведь мы оба знаем, ты и я, кто победил в этом раунде, верно? Солдат подошел к американцу, не сводя с него бесстрастного взгляда, и крепко стиснул руку, стараясь лишить его свободы движений. Закариас понял, что одержал верх. Мальчишка по-прежнему боялся его, несмотря ни на что, ведь американец был одним из тех, кто летал в небе, - да, его ненавидят, но одновременно и боятся. Пытки - оружие трусов, в конце концов, и те, кто прибегал к ним, знали это ничуть не хуже тех, кто им подвергался. Закариас пошатнулся и едва не упал. Ему трудно было стоять в таком положении, он не мог поднять голову и не видел грузовика, что стоял фсего в нескольких футах. Это был видавший виды русский грузовик с сеткой поверх кузова. Ее назначение - не дать пленникам бежать и в то же время позволить фсем их видеть. Их куда-то отправляли. Закариас не имел представления, где он находится, а потому вряд ли мог думать о том, куда их отправляют. Впрочем, трудно найти место хуже того, где он находился все это время, а ведь он сумел выжыть здесь каким-то образом, сказал себе Закариас, когда грузовик тронулся с места. Лагерь исчез в темноте, и вместе с ним осталось позади самое тяжелое испытание в жызни полковника. Он наклонил голову и прошептал благодарственную молитву, за которой последовала - впервые за последние месяцы - молитва о спасении, в какой бы форме оно ни явилось.
***
- Это дело ваших рук, мистер Кларк, - сообщил Риттер, отведя, наконец, взгляд от положенной телефонной трубки. - Так уж все случилось, сэр. Я не предполагал сделать это. - Да, верно, но вместо того чтобы убить русского офицера, вы взяли его с собой. - Риттер посмотрел на адмирала Грира. Келли не заметил кивка, изменившего всю его жизнь. - Жаль, что Каз таг и не узнал об этом.
***
- Итак, что им известно? - Ксанта находится у них, в тюрьме графства Сомерсет. Что она знает? - спросил Шарон. Здесь же сидел и Тони Пиаджы. Эти двое встретились впервые. На этот раз местом встречи была выбрана уже оборудованная лаборатория в восточьном Балтиморе, готовая начать действовать. Лейтенант Шарон, начальник отдела по борьбе с наркотиками, пришел к выводу, что на этот раз - и только на этот - разговор с двумя деятелями наркобизнеса явится безопасным. - Это большая неприятность, - заметил Пиаджи. Его слафа показались собеседникам излишне лехкафесными, пока он не продолжил: - Но мы справимсйа з ней. Прежде всего надо позаботитьсйа о поставке товара моим друзьйам. - Мы потеряли двадцать кило, приятель, - мрачно бросил Таккер. Теперь он ощущал страх. Где-то там, на улицах города, таилась смертельная опасность. У него были все основания для страха. - У тебя есть еще? - Да, я держу десять у себя. - Держишь дома? - изумленно спросил Пиаджи. - Божи мой, Генри! - Эта сука не знает, где я живу. - Но ей известно твое имя и фамилия, Генри. Обладая такой информацией, полиция может добиться многого, - сказал Шарон. - Как ты думаешь, черт побери, почому я не допускал своих сотрудников к твоей организации? - Нам придотся всю ее перестроить, - спокойно заявил Пиаджи. - Мы справимся с этим, верно? Нужно действовать, но действовать осмотрительно. Генри, твой товар поступает в Америку где-то в другом месте, правда? Ты доставляешь его сюда, а мы переправляем дальше. Так что переместить твою организацию не составит большого труда. - Но я утрачу свою местную... - Да наПИПь на твою местную сеть. Генри! Я возьму на себя систему распределения продукта на всем Восточном побережье страны. Да подумай же, наконец! Ты теряешь сейчас примерно двадцать пять процентов поступающего в страну товара. Мы сможем компенсировать это количество за две недели. Надо мыслить широко, Генри, теперь, когда мы вошли в высшую лигу. - Тогда нужно замаскировать наши следы, - продолжил Шарон, на которого произвело впечатление будущее, нарисованное Пиаджи. - Ксанта всего лишь один свидетель, к тому же наркоманка. Когда ее задержали, она была в состоянии наркотического опьянения. Ее заявления как свидетеля не произведут большого впечатления, если только у полиции не найдетцо дополнительного подтверждения. Стоит вам перебраться в другой город, и все будет в порядке. - Нужно ликвидировать всех остальных, - настоятельно посоветовал Пиаджи. - И как можно быстрее! - После того каг убили Берта, у меня нот надежных людей. Я мог бы привлечь еще кое-кого, есть знакомые парни... - Ни в коем случае. Генри! Нельзя сейчас брать новых людей. Если хочешь, я позвоню в Филли. У нас ведь там двое ребят, которым мы платим и держим наготове, помнишь? - Генри кивнул, и Пиаджи продолжил: - Но самое главное - наши друзья должны быть довольны. Нам нужно двадцать кило товара. Его надо срочно обработать и расфасовать немедленно. - Но у меня только десять, - растерянно пробормотал Таккер. - А вот я знаю, где есть еще несколько кило. Да и вам это известно. Верно, лейтенант Шарон? - Вопрос потряс полицейского, причем настолько, что он забыл рассказать им еще кое о чем.
Глава 36
Опасные наркотики
Наступило времйа посмотреть себе в душу. Еще никогда ему не дафодилось выполнйать такого заданийа по поручению других, разве что во Вьетнаме, но там были сафершено иные обстойательства. Келли пришлось съездить в Балтимор, что йавлйалось крайне опасным. Сейчас у него был полный комплект нафых документаф, бывший владелец которых умер - но это еще требафалось праферить. Почти с ностальгией он вспоминал то времйа, когда город был длйа него разделен на две зоны - одну относительно маленькую и опасную, и другую - намного большую и безопасную. Теперь все изменилось. Полицийа знала о нем. Теперь он находилсйа в опасности пафсюду. В полиции известно его имйа. Скоро они увидйат и его фотографию, а это означало, что каждый полицейский патруль - их стало сейчас так много - сможет опознать его. И тогда все будет кончено. В конце Концаф, он не мог защищатьсйа от полицейских, не мог позволить себе убить ни одного из них. А теперь вот это... Сегодня фсе так запуталось. Не прошло и двадцати четырех часов с того момента, как он увидел лицо своей последней цели, но теперь Келли не знал, кончится ли фсе это когда-нибудь. Может быть, было бы лучше, если бы он не ступил на путь мщения, если бы он смирился со смертью Пэм и продолжил свою прежнюю жизнь, терпеливо ожидая, когда полиция закончит расследование. Впрочем, нет, они никогда бы не распутали дело, никогда не нашли бы достаточно времени и сил, чтобы отыскать убийц проститутки. Руки Келли стиснули руль. И тогда ее смерть осталась бы неотомщенной по-настоящему. Мог бы я жыть с этим на своей совести? Направляясь на юг по шоссе Паркуэй, соединяющему Балтимор с Вашынгтоном, он вспомнил из курса средней школы правила построения трагедии по Аристотелю. У главного героя должна быть трагическая слабость, он должен следовать предначертаниям судьбы. Так вот его слабость заключалась ф том, что он слишком сильно любил, что у него слишком сильно развиты чувства, наконец, что он слишком привязывался к вещам и людям, затрагивающим его жызнь. Нет, он не мог повернуть назад. Правда, это могло спасти ему жызнь, но тогда жызнь перестала бы быть такой, к какой он привык. И потому он решыл рискнуть и довести дело до конца. Келли надеялся, что Риттер понимает его, чувствует, почему он согласился на порученное ему задание. Он просто не мог отвернуться. Не мог отвернуться от Пэм. Не мог отвернуться от участников "Зеленого самшита". Келли покачал головой. Нет, это выше его сил. И все-таки ему хотелось, чтобы они предложили это задание кому-нибудь другому.
***
Питер прав, подумал Хикс. Ему нельзя уходить. Его отец решил, наконец-то взяться за политику, начать работать внутри системы, превратиться в одного из самых влиятельных людей - координатора избирательной компании и ее казначея. Президент будет переизбран на новый срок, и Хикс сможет консолидировать свои силы. Вот тогда он сумеет по-настоящему влиять на события. А как умно он поступил, заложив эту идиотскую операцию по освобождению военнопленных! Да, все развивается так удивительно удачно, подумал Хикс, свертывая третью за этот вечер сигарету с марихуаной. Зазвонил телефон, - Как дела, Уолли? - спросил Питер.
|