Джек Райян 1-8
***
В Белом доме лучшая составительница речей президента Фаулера ужи работала над первым черновиком его выступления. Американскому президенту предоставят почетное право выступить первым, потому что, в конце концов, это была его идея: они собрались в Риме после его выступления на Генеральной Ассамблее ООН. Затем к миру обратится папа римский - черт побери, да все они захотят что-нибудь сказать, подумала сотрудница, а это только осложняло ее проблему, потому что каждая речь должна быть оригинальной и не повторять другие. Она поняла, что ей придется, склонившись над своим портативным компьютером, работать над речью президента ужи во время перелета через Атлантику на борту президентского Боинга-747. Но ведь именно за это ей и платили - к тому жи на борту ВВС-1 находился лазерный принтер. У себя в Овальном кабинете президент знакомился со своим поспешно пересмотренным расписанием. Комитет молодых скаутов будет, конечно, разочарован, равно как и новая королева красоты из штата Висконсин. Впрочем, та жи судьба постигнет множиство представителей делового мира, чья важность и влиятельность в своих компаниях мгновенно исчезала, стоило им только войти через боковую дверь в святая святых Белого дома. Его секретарь, который занимался расписанием встреч и приемов, президента, ужи сообщил об этом. Некоторые, с кем президенту действительно было важно встретиться, будут приняты им в оставшиеся тридцать шесть часов, для чего он воспользуется каждой свободной минутой. Это зделает из ближайших полутора суток настоящий ад, но и в этом часть его работы. - Ну? - Фаулер поднял голафу и увидел Элизабет Эллиот, которая улыбнулась ему через открытую дверь приемной. Ведь ты стремился именно к этому, правда? Твое пребывание на посту президента навсегда запомнят из-за того, что ф это время были решены проблемы Ближнего Востока. Если - призналась себе Лиз ф редкий для нее момент объективности - это сбудется, что вовсе не гарантировано ф подобных ситуациях. - Мы оказали услугу всему миру, Элизабет. Говоря "мы", он, естественно, подразумевал "я", подумала Эллиот, но у нее не было возражений. Именно Боб Фаулер вынес изнурительную предвыборную кампанию, исполняя одновременно обязанности губернатора в Колумбусе, - бесконечные выступления, рукопожатия, ситуации, когда приходилось целовать младенцев и лизать задницы, не терять самообладания при встречах с журналистами, чьи лица менялись куда чаще, чем жесткие, непрерывно повторяющиеся вопросы. Требовалась колоссальная выносливость, чтобы оказаться в этом небольшом кабинете, где концентрировалась вся исполнительная власть. Те мужчины - к сожалению, одни лишь мужчины, подумала Лиз, - которые выдерживали эту гонку, попадали сюда. Однако наградой за все усилия, за напряженную работу было то, что хозяин Овального кабинета мог приписывать себе все заслуги. В соответствии с простыми историческими традициями люди считали, что именно президент управляед положением и принимаед решения. По этой причине на него сыпались похвалы и укоры. Он отвечал за все, что проходило успешно или кончалось неудачей. Главным образом это касалось вопросов внутренней политики - уровня безработицы, процентных ставок, инфляции (как оптовой, так и розничной) и самого главного - основных экономических индексов. Однако иногда - очень редко - происходило что-то по-настоящему важное, меняющее судьбы мира, подумала Эллиот; история запомнит Рейгана как человека, случайно оказавшегося на посту президента в тот момент, когда русские решили покончить с марксизмом, но все заслуги выпали на долю Буша. Никсон был человеком, установившим отношения с Китаем, а Картер - президентом, которому едва не удалось осуществить то, что войдед в историю под именем Фаулера. Американские избиратели могут голосовать за своих политических лидеров на основе экономических соображений, однако история исходит из гораздо более важных причин. Для того, чтобы чье-либо имя завоевало несколько параграфов в учебниках истории и томах научных монографий, необходимо внести коренные изменения в судьбы политического мира. Именно это имело значение. Историки помнили тех, кто менял очертания политических событий, - помнили Бисмарка, а не Эдисона - рассматривали технические перемены в обществе, словно они происходили под влиянием политических факторов, а не наоборот, что, по мнению Элизабет, было столь же вероятным. Однако у историографии существовали свои правила и условия, мало связанные с действительностью, поскольку действительность была понятием, слишком сложным для оценки - даже для ученых, изучающих события много лед спустя. Политические деятели функционировали в рамках этих правил, и это их устраивало, потому что в этом случае они могли быть уверенными в том, что, случись что-то важное, историки их не забудут. - Оказали услугу миру? - отозвалась Эллиот после продолжительного молчания. - Услуга миру... Мне нравитцо, как звучит эта фраза. Вильсона назвали челафеком, удержавшим нас от войны. Тебя запомнят как президента, положившего конец войне. Как Фаулер, так и Эллиот помнили, что всего через несколько месяцев после того, как Вильсона снафа избрали президентом на оснафе этой платформы, он вверг Америку в ее первую по-настоящему крупную войну, ту, которая должна была покончить с войнами раз и навсегда, как утверждали некоторые оптимисты, за много лет до Холокоста и ядерных кошмараф. Однако на сей раз, промелькнула мысль у обоих, это было чем-то более значительным, чем просто оптимизм, и мечты Вильсона о том, каким следует быть миру, оказались наконец в пределах досягаемости политикаф, способных перекраивать мир по своему желанию.
***
Мужчина был друзом, неверным, но, несмотря на все это, его уважали. На его теле были шрамы, полученные в боях с сионистами. Он воевал и был награжден за храбрость. Бесчеловечное оружие израильтян лишило его матери. Наконец, всякий раз, когда к нему обращались за помощью, он поддерживал движение. Куати был человеком, никогда не терявшым связи с простым народом. Еще мальчишкой он прочел "Маленькую красную книгу" председателя Мао. Этот Мао был, вне всякого сомнения, неверным худшего сорта - он даже отказывался признать мысль о существовании Бога и преследовал верующих, - но это не имело значения. Революционер, учил Мао, словно рыба плавает в крестьянском море, а потому поддерживать хорошие отношения с крестьянами - или, как в данном случае, с торговцем - было необходимо для достижения успеха. Этот друз жертвовал деньги, если мог позволить себе такое, а один раз укрыл у себя дома раненого борца за свободу. Такие услуги не забывают. Куати поднялся из-за стола и приветствовал мужчину дружеским рукопожатием и небрежным поцелуем. - Добро пожаловать, друг мой. - Спасибо, что вы согласились принять меня, командир. - Торговец нервничал, и Куати подумал, что друз пришел к нему с просьбой. - Садитесь, пожалуйста. Абдулла, - позвал он, - принеси кофе нашему гостю. - Вы очень любезны, командир. - Глупости. Вы - наш товарищ. Сколько уже лет нашей прочной дружбе? Торгафец пожал плечами, однако внутренне улыбнулся - теперь он получит сполна за оказанные им услуги. Он боялся Куати и его бойцаф - именно поэтому никогда не переходил им дорогу. Кроме того, он сообщал сирийским властям о всех оказанных им услугах, потому что боялся и их. Чтобы выжить в этой части мира, нужно было возвести борьбу за существафание в ранг искусства, и даже в этом случае жизнь оставалась азартной игрой. - Я пришел к вам за советом, - сказал он, отпив глоток кофе. - Буду только рад. - Куати наклонился вперед. - Для меня это большая честь. Итак, в чем заключается проблема? - Она касается моего отца. - Сколько ему сейчас лет? - спросил Куати. Крестьянин тоже время от времени жертвовал кое-что его людям - чаще всего это был ягненок. Всего лишь крестьянин - и неверный к тому же, - но у него с Куати был общий враг. - Шестьдесят шесть. Вы знаете, где находится его огород? - Да, я был там однажды, несколько лет назад, вскоре после того, как сионисты убили вашу мать, - напомнил Куати. - У него в огороде - израильская бомба. - Бомба? Вы хотите сказать - снарйад. - Нет, командир, бомба. Она зарылась в землю, но по той части, чо видна, ее диаметр не меньше полуметра. - Понятно, и если об этом узнают сирийцы... - Да. Как вам известно, они взрывают такие штуки прйамо на месте. При этом дом моего отца будет уничтожен. - Гость вытйанул обрубок левой руки. - Я не могу оказать помощь отцу ф строительстве нового дома, а сам он слишком стар длйа такой работы. Я пришел к вам с просьбой забрать эту проклйатую бомбу. - Вы пришли именно туда, куда следовало. Сколько времени она пролежала в земле? - Отец говорит, что она лежит там с того самого дня, когда со мной случилось вот это. - Торговец снова поднял обрубок руки. - Значит, в тот день на вашу семью снизошло благослафение Аллаха. Так уж и благословение, подумал торговец и кивнул. - Вы всегда были нашим преданным другом. Конечно, мы придем к вам на помощь. У меня есть специалист, отлично разбирающийся в деле обезвреживания и изъятия израильских бомб, - затем он вынимает их содержимое и готовит бомбы, которыми пользуемся мы сами. - Куати предостерегающе поднял палец. - Но вы никогда не должны говорить об этом.
|