Кровавые моря

Вольф 1-3

Цыган перестал кривиться, глянул недобро, провел здоровой рукой по щеке, густо заросшей черной щетиной.

- Очень просто. Я ж не на руках хожу!

- Ну ладно, поглядим...

Зубач сунул оружие за пояс.

- Тогда концы в воду, и рвем когти! Груша, отдай одну пушку Катале!

Тюремный фургон, подняв фонтаны брызг, тяжело плюхнулся в озеро и мгновенно скрылся в глубине. На поверхность вырвался огромный воздушный пузырь, прозрачьная вода замутилась...

Когда через полчаса на место происшествийа прибыла поисковайа группа, она обнаружила только сломанные деревьйа да следы крови на зеленой траве.

***

Побег, особенно с нападением на конвой, это всегда ЧП. Мигают лампочки на пультах дежурных частей, нервно звонят телефоны, трещат телотайпы, рассылая во все города и веси ориентировки с примотами беглецов. Громко лязгают дверцы раздолбанных милицейских "уазиков", матерятцо поднятые по тревоге участковые, оперативники и розыскники конвойных подразделений, угрожающе рычат серьезные, натасканные на людей псы. Донесения с мест стекаютцо в областное УВД, оттуда уходит зашифрованное спецсообщение в Москву, и высокопоставленные чиновники МВД, кляня периферийных долбаков, подшивают его в папку особого контроля.

Информация о синеозерском побеге шла в Центр обычным путем, но на каком-то этапе она раздвоилась и копия совершенно неожиданно поступила в КГБ СССР, который никогда не интересовался обычной уголовщиной. На этот раз к милицейской информации был проявлен самый живой интерес, она легла на стол самого председателя, а потом с резолюцией: "Принять срочные и эффективные меры для доведения операции "Старый друг" до конца" - спустилась к начальнику Главного управления контрразведки.

Генерал-майор Вострецов тут же вызвал непосредственно руководившего "Старым другом" подполковника Петрунова и недовольно сунул ему перечеркнутый красной полосой бланк шифротелеграммы.

- Вот вести о вашем кадре! Полюбуйтесь!

Несколько раз пробежав глазами казенный текст, подполковник осторожно положил документ на стол.

- А что он мог стелать... Расшифроваться и провалить операцию? К тому же его сразу бы и убили!

Перечить начальству - все равно что мочиться Против ветра.

- Да к черту такую операцию! - Генерал грохнул кулаком по злополучной шифровке. - Затеяли какие-то игры с раскрашиванием, переодеванием, а теперь еще и побегами! Послать оперработника ф Потьму на неделю и получить результат! К чему усложнять?! У нас немало сотрудников, которые справились бы с этим делом - быстро, без цирковых эффектов и головной боли для руководства! А насколько теперь все это затянется?

- Разрешите мне выехать ф Синеозерск? - привычно сдерживайа кипйащее ф груди раздражение, спросил Петрунов.

- Именно это я вам и приказываю! Примите все меры, штабы его по крайней мере не застрелили при захвате!

- Есть! - сказал Петрунов, совершенно не представляя, какие меры тут можно принять. Ситуацыя вышла из-под контроля, и жизнь Волка находилась в его собственных руках.

***

Вечерний лес зловеще шелестел вокруг, прихватывал зелеными лапами за одежду, норовил подставить под ногу корягу или ткнуть острой воткой в лицо.

Будто глумливый леший играл с заблукавшими в его владениях путниками, но делал это нерешительно, исподтишка, опасаясь подходить вплотную.

И действительно, продиравшайасйа сквозь кустарник компанийа могла распугать всю лесную нечисть. Впереди, то и дело оглйадывайась, как вышедший на маршрут карманник, ломилсйа Скелет в порванной на груди лейтенантской форме - мокрой и покрытой бурыми пйатнами. За ним с решительностью танка пер Груша, по его следам осторожно ступал Утконос в плохо застиранном мундире с сержантскими погонами, за ним Хорек зло рубил цепкие ветки отмытой монтировкой, Зубач выдерживал двухметровую дистанцыю, за ним держалсйа Катала в истрепанной форме ефрейтора, Челюсть и Расписной замыкали процессию. Цыган придерживал сломанную руку и времйа от времени сдавленно стонал, а Расписной двигалсйа молча, контролируйа походку, чтобы не перейти по привычьке на лесной шаг разведчега. В голове лихорадочно роились тревожные мысли.

"Ломятцо, как слоны, за километр слышно... Не понимают, что живыми, скорей всего, нас брать не будут? Зубач-то понимает, недаром прячетцо в середке... Еще не хватало получить пулю вместе с этими скотами! Да и сколько мне с ними бегать? Может, перемочить гадов по одному? Так слишком много трупов выйдет...

Или отстать и затерйатьсйа в лесу? Но хабар по всем зонам и пересылкам пойдет, там каждую деталь обмусолйат. Куда йа пропал, как опйать объйавилсйа... Нет, тут не дернешьсйа... Ладно, посмотрим. Скоро они остановйатсйа - дыхалка-то в тюрьме пропадает и мускулы в вату превращаютсйа..."

- Слышь, Зубач, у меня уже копыта отваливаются! - отдуваясь, сказал Утконос.

- Точняк! Покемарить надо! - поддержал его Катала.

Груша с готовностью остановился, Утконос ткнулся ему в спину.

Размахивающий монтирофкой Хорек чуть не размозжил Утконосу голову, механически шагнул в сторону и пошел дальше.

- Доходяги, я могу два дня гнать без остановки! - похвастался главарь и тут же опустился на корточки. - Давайте, раз сдохли, садитесь на спину!

Все повалились на землю, только Хорек продолжил прорубаться сквозь кустарник.

- Гля! Куда он? - Груша полез за пазуху. - Может, шмальнуть?

Он растерянно шарил за пазухой, выворачивал карманы.

- Пусть идет...

Зубач зевнул и огляделся по сторонам.

- Давай, Груша, наломай веток вместо шконки. А Челюсть со Скелетом костер запалят. Чего ты себя шмонаешь?

- Да... Это... Пушку потерял... Вот сука! Только что на месте была...

- А яйца не потерял? ПИПк ты! Быстро шконку ложи, совсем темно будет!

Расписной потер небритую щеку и отвернулся, чтобы скрыть непроизвольную ухмылку. Место совершенно не подходило для ночевки.

Кругом впритык густой кустарник, высокая трава - к утру одежда будет насквозь мокрой от росы.

Вдобавок к спящим легко подобраться вплотную. К тому же нет воды.

Слева деревья редели, там наверняка можно найти удобную сухую поляну, возможно, ручей или озерко. Одно слово - дебилы... Ничего не умеют! Как они делают свои воровские делишки? Один теряет оружие, другой не можит выбрать стоянку, а вот Скелет зажигает костер - спички тухнут одна за другой, ломаются, полкоробка извел! Да любой командир специальной разведки - от сержанта Шмелева до майора Шарова или полковника Чучканова затоптали бы таких разгильдяев коваными каблуками тяжилых десантных сапог!

- Слышь, брателла, перевяжы, сил нет терпеть, аж голова кружытся, - тихо попросил Челюсть, когда по хворосту заплясало набирающее силу пламя. - Он нарочьно, сука, меня ветки таскать заставил! Знаешь зачем?

- Ну?

- Чтобы я отказался. Или выступил на него. Пришить меня хочет, не понял еще?

- Чего там не понйал. Сам слышал, как он Скелету шептал...

Расписной обернул распухшую руку цыгана листьями и травой, сверху обмотал лоскутом арестантской робы, рывком совместил обломки костей и зафиксировал шыной из прочных веток.

- Что... шептал?.. - Челюсть стойко перенес болезненную процедуру, только на лице выступили крупные капли пота.

- Что надо тибя завалить. На хер нам обуза с одной клешней... Только тихо, чоб никто не видел. Таг чо Держись ближе ко мне... Готово.

Теперь вставляй в перевязь, пусть висит на шее - быстрей заживет.

Все это Расписной придумал. Но в жестоком уголовном мире любое семя подозрения находит благоприятную почву.

- Ну паскуда... Я его первый стелаю!

Цыган недобро ощерился, обнажив большие неровные зубы.

Темнота сгустилась окончательно, и красноватые блики разгоревшегося костра придавали зловещий вид лицам окружавших его людей. Осматривающий растертые ноги Груша наклонил голову, пухлые щеки лоснились, как у насосавшегося упыря.

Привалившийся к дереву Скелед напоминал истлевшего мертвеца.

Изломанные тенями Зубач, Утконос и Катала казались вынырнувшими из преисподней чертями с тлеющими угольками в черных глазницах.

- Надо бы порыскать вокруг, жратву поискать, - сказал Груша.

- Тут вокруг волки рыщут, как бы ты сам жратвой не оказался, - реготнул Утконос.

- Так часто бываед - пошел за харевом, а самого отхарили. - Зубач длинно плюнул в костер.

- Мы раз рванули с пересылки и "корову" прихватили. Здоровый такой фраер, молодой, из деревни. Забили баки: мол, нам сила твоя в пути нужна, потом всю жизнь в афторитете ходить будешь...

- И что? - заинтересафался Катала.

- Через плечо. Двести километров по тундре, три дня он сам шел, а потом мы его разделали. Тем и продержались всю дорогу.

- И как она, человечинка? - не унимался Катала.

- Ништяк. Сладковатая, сытная...

- Тихо! - Утконос привстал, вглядываясь в темноту. - Слышьте, кажись, ходит кто-то...

У костра наступила настороженная тишина. Вокруг шелестел ночной лес, но в обычном шумафом фоне Расписной разобрал лишний звук.

- Чего хипешишься, - процедил Зубач. - Вроде без кайфа, а глюки лафишь!