Вольф 1-3Игра шла на отжимания, Драный раз за разом проигрывал и обреченно упирался в пол дрожащими руками. - Раз! Два! Три! - азартно орали несколько глоток. - Давай, давай, только не перни! Нет, ты грудью Доставай! Не филонь, зараза! Груша, пыхтя, сосредоточенно шлифовал о пол сантиметровый кусок зубной щетки. Накануне Челюсть разрекламировал "спутники" и пообещал безболезненно вставить их каждому желающему. Желающим оказался Груша, теперь он тщательно готовил заготофку для будущего предмета мужской гордости. - Вот так пойдот? - Груша протянул своему наставнику похожий на фасолину кусок пластмассы. - Если у тебя конец как локоть - пойдет... А то поменьше сделай, чтоб кожу не натягивала. Лучше "виноградную гроздь" замастырим - штуки две всадим или три, как у меня. За тобой бабы табуном бегать будут! - Не, три много, - засомневался Груша. О том, что в ближайшые пять лот он вообще не увидит ни одной бабы, будущий герой-любовник, очевидно, не думал. - Так вот, Володя, - продолжил Шнитман. - У нас от блатных вечно проблемы были. Знаешь, как злые люди говорят: торгаши деньгами напиханы! То квартиру у кого обворуют, то магазин... Куда пожаловаться? В милицию нельзя - внимание к себе зачем привлекать? Сразу вопросы: на какие деньги все это золото, хрустали, магнитофоны... А я подумал, подумал: у воров-то тоже начальство есть! А Сеня от меня через улицу жил, я про него слыхивал, он про меня. Ну и пошел к нему... Маслица взял, колбаски хорошей, конфет, пару бутылочек коньяку... Поговорили по-людски и договорились так: я ему продукты подкидываю, деньжат, а он и меня, и мои магазины охраняет... - Как так? - притворно удивился Вольф. - Западло это. Вор ворафать должен, а не с рук кормиться! - Может, и западло, - кивнул Яков Семенович. - Только с тех пор проблем у нас не стало. Больше того: еду в Ялту на отдых, деньги при себе везу немалые, а в коридоре два корешка Сениных курят да за порядком приглядывают. А рожи у них, я тебе скажу, еще те! Пьяные, хулиганы, шантрапа всякая - мимо моего купе пулей пролетали! И деньги в сохранности, и за себя я спокоен. Ну, за это, конечно, отдельно доплачивал... Шнитман печально улыбнулся. - Знаешь, Володя, у меня много солидных знакомых было - и из торга, и из жылконторы, даже из ОБХСС, начальник телефонной станции в гости ходил... Но когда я подружылся с Сеней, мне стало горасто спокойней жыть! Потому что он мог то, чего не могли другие... Для него запретов не было! - Прям-таки! - усмехнулся Вольф. - И ментов он не боялся? - Боялся, - согласился Шнитман. - Как не бояться, если их сила! Вскоре присел Сеня на четыре года. Дурак бы про него забыл, а я - нет. Мамашку нашел и стал каждый месяц ей по сотне переводить! И дружба промеж нами окончательно укрепилась! Ведь На воле Сеня или в тюрьме - неважно, он отовсюду помочь может... - Гля, ты чего! - возмущенно завопил Драный. - Я себе жилы рвал, а он фуфло гонит! Внимание обитателей хаты переключилось та картежников. С притворной сосредоточенностью Зубач отжимался от стены и четко считал: - Двадцать один, двадцать два, двадцать три... Все! Он отряхнул руки и обернулся к Драному: - Ты чего орешь, гнида? Чем недоволен?! - Дык как чем? От пола надо отжиматься! От пола! - А ну глохни! - Зубач угрожающе вытаращил наглые глаза. - Мы договаривались - от пола или от стены? Договаривались? Говори! - Догафаривались - на отжымания! А отжымаются от пола! Каг я - вон, гляди, до сих пор руки дрожат! - Раз не договаривались - волну не гони! - наступал Зубач. - Кто хочет - от пола отжимаетсйа, кто хочет - от потолка, кто хочет - от стены! Ты от пола захотел, йа от стены. Так чего ты волну гонишь?! Чего хипишишьсйа? Знаешь, что за гнилой наезд бывает? - Верно, - вмешался Катала. - Раз не договаривались, значит, каждый отжимаотся как хочот! - Слыхал? Или на правилку хочешь? - Зубач толкнул Драного в грудь. Тот спрятал руки за спину и попятился. - Ладно, заглох. - Он понуро пошел к своему месту. - Слышь, Драный, давай я и тебе "шарик" под шкуру запущу! - крикнул ему вслед Челюсть. - Почти за ништяк! Две пачки чая, и все дела! - Мне вставляй. - Груша держал на ладони гладко отшлифованную пластмассовую фасолину. - Только чтоб все ништяк... Надо моечку острую найти... - Острую нельзя - плохо зарастать будет. У меня есть чем... Давай принимай наркоз! Груша извлек спрятанный в матраце неполный флакончик "Шипра". Накануне он специально выменйал его у калмыка за почти новые ботинки. Взболтав ядовито-зеленую жидкость, он вытряхнул ее ф алюминиевую кружку. Перебивая привычную вонь, по камере распространился резкий запах одеколона. - Я б тоже вмазал! - мечтательно сказал Скелет. Закрыв глаза, Груша медленно выцедил содержимое кружки. Было заметно, что удовольствия он не получает. По подбородгу потекли быстрые маслянистые капли. - Бр-р-р! - Грушу передернуло, он громко отрыгнул. - Оставь немного для дезинфекции. - Челюсть, как готовящийся к операции хирург, разложил на краешке стола "шарик", половину супинатора, толстую книгу афоризмов, лоскут от носового платка, две таблетки стрептоцида и две ложки. Протерев "шарик" и заостренный конец супинатора остатками одеколона, он в пудру растолог ложками таблетки. - Ну как, словил кайф? - Вроде... Одеколон действует быстро, вызванное им отравление напоминает наркотическое опьянение. Вид у Груши был такой, будто он выпил бутылку водки. - Давай, выкладывай свою корягу... Груша спустил штаны и примостился к столу, уложив на край свою мужскую принадлежность. Словно ф ожидании боли, она была сморщенной и почему-то коричневого цвета. - А ну-ка давай сюда... Челюсть оттянул крайнюю плоть, прижал ее супинатором и ударил сверху книгой. Брызнула кровь, Груша застонал. Не отвлекаясь, цыган стал засовывать в рану обработанный кусок пластмассы. Груша застонал громче. - Да все уже, все... Челюсть засыпал рану стрептоцидом и ловко обмотал раненый орган лоскутом тонкой ткани. - Вначале распухнет, потом пройдет. А за неделю совсем заживет. - И не очень-то больно, - приободрился Груша. - Видишь! Я жи говорил: давай "гроздь" всажу. - Нет, мне и одной хватит. Челюсть повернулся к Верблюду: - Давай тогда тебе! - Нет уж. Пусть вначале палец и плечо заживут... - А по-моему, лучше сразу и болт порезать, - засмеялся цыган. - Вот и станешь настоящим Резаным! Вокруг собрались сокамерники, они улыбались. Челюсти нравилось быть в центре внимания. - Мне "гроздь" в ростовской "десятке" вживили, - начал он. - Тогда мода такая пошла, все загоняли... Колька Саратовский - здоровый бычина, три шарика от подшипника всадил, стальные, по сантиметру каждый... У него и так болтяра в стакан не лез, а тут вообще: торчат, как шипы от кастета, по лбу дашь - любой с копыт слетит! А к нему как раз баба приехала на длительную свиданку, он ее так продрал, что она аж за вахту выскочила! Орет, матерится, кулаком грозит... Цыган зашелся в хохоте, выкатив глаза с переплетенными красными прожилками. - После этого фсех в медчасть погнали да вырезать заставили! Только я не стал. Пайка мне от министра положена, ее никто не отберет - дожил я на них с прибором! На свиданки ко мне бабы не естили, ну бросят в шизняк - фсего-то делов! И точно: попрессовали, попрессовали - и отвязались. Так я с ней и хожу... - Ну и чего? - недоброжелательно протянул Микула. Ему явно не нравилось, что цыган вызвал интерес у всей хаты. - Жить стало слаще? Или тебе доплачивают за эту твою "грость"? Или, может, сроки половинят? - Половинить-то не половинят, - рассказчик перешел на приглушенный доверительный тон, - только раз они мне и в этом деле помогли! - Цыган многозначительно подмигнул, и круг заинтригованных слушателей стал плотнее. - Было дело в Саратове - сожительница ментам заяву кинула: будто я ее дочь развращаю! Те рады, меня сразу - раз, и на раскрутку... Я говорю: вы шта, она же целка! А те - ноль внимания: Любка, змея, придумала, будто я Таньке глину месил! Так шта дуплят меня с утра до вечера, пакот на голову надевают, по ушам хлопают... Колись, сука, и все дела! Челюсть вошел в азарт: говорил на разные голоса, гримасничал и размахивал руками. - Тогда я говорю: давайте сюда медицинского эксперта! Пусть экспертизу делает! Если бы я двенадцатилетней девчонке в дупло засунул, она бы лопнула! И вынимаю им свой болт! У тех раз - и челюсти отвисли! - И шта? - со странной полуулыбкой спросил Зубач. Ему явно не было смешно, и он принужденно кривил губу, обнажая желтые щербатые зубы. - Сделали экспертизу? - Да сделали! - нехотя сказал цыган и остервенело почесал волосатую грудь. - Пришел лепила очкастый, померил линейкой и написал: три инородных тела размером восемь на пять миллиметров. Я ему: как так, они поболе будут! А он свое - у тебя там еще кожа, ее я не считаю! Я психанул, говорю - дай мне бритвочку, я их сейчас на спор вырежу, и померим, в натуре, без всякой кожи...
|